Темное и потерянное сердце - Мерри Дестефано
Но когда я отвлекаюсь от Катрины, приветливо улыбаясь Адель, меня начинают терзать сомнения. Возможно, моя покойная возлюбленная права. Может быть, все это время я планировал совсем другое.
Глава 2
Она подносит руку к лицу, чтобы прикрыть глаза от солнца. Мы оба вспотели, выдергивая сорняки и ухаживая за растениями, которые чудом оставались живыми. Адель слишком редко занималась поливом. Такое ощущение, что она стремилась к тому, чтобы капуста, стручковая фасоль и помидоры погибли. Я с нетерпением жду момента, чтобы остаться с ней наедине, но Катрина преследует меня.
Призрак моей бывшей подружки и моя нынешняя девушка стоят бок о бок.
Катрина упивается лучами палящего солнца, запрокинув голову в небо, но даже не отбрасывает тени. Длинные светлые волосы Адель, заплетенные в косу, свисают на одно плечо, а ее лицо блестит от пота. Обе девушки устремляют взгляд в небо, но вскоре, словно сговорившись, опускают глаза и смотрят на меня.
― Может, пойдем в дом?
Я моргаю. Мне сложно понять, кто это сказал. До сегодняшнего дня я не замечал, насколько одинаково звучат их голоса, да и вообще насколько они схожи друг с другом. Если бы не цвет волос, они вполне могли бы сойти за сестер.
Адель подходит ко мне и целует, но так как Катрина наблюдает за нами, поцелуй не кажется мне сладким.
― Ты и я, Адель, ― говорю я. ― Мы вдвоем отправимся внутрь, и больше никто.
Она недоумевающе смотрит на меня, но потом начинает смеяться. За последние несколько недель ее слезы сменились смехом, и до этого момента меня это радовало. Было приятно проводить время с тем, кто способен поднять мне настроение. Темноволосая Катрина отличалась сложным характером и всегда находила способ, сделать моему сердцу больно, словно она втихаря вонзала мне нож в грудь — сантиметр за сантиметром, глубже и глубже. Пока, в какой-то момент, я не понял, что не могу дышать, будучи рядом с ней.
Именно это подтолкнуло мои пальцы сомкнуться вокруг ее шеи и сжать так, чтобы она не смогла больше мучать меня.
Теперь я начинаю задумываться, что смех Адель так же опасен, как и сложный характер Катрины.
Что если милая белокурая Адель все это время смеялась надо мной? Что если ей известен мой секрет?
Она берет меня за руку и тащит за собой к двери. Я знаю, что ее отец на охоте, а мать работает за прилавком на рынке. Мы с Адель проведем остаток дня в ее спальне, и хотя бы на несколько часов я забуду о Катрине и ее могиле, которую лесные звери всегда порываются раскопать.
― Ну, пошли же, ― говорит Адель, переступая за порог.
― Давай, иди с ней, ― произносит Катрина позади меня с нотками ревности в голосе.
Как только я оказываюсь на кухне, беру щепоть соли из солонки и швыряю ее через порог. Я вижу Катрину, которая следует за мной через сад, отмечая, что ее тело стало выглядеть еще хуже, чем час назад. На одном из ее глаз больше нет века. Ее скулы сильно торчат, а бледная кожа покрылась светло-коричневыми рубцами.
Я жестом останавливаю ее.
― Ты не сможешь войти, ― говорю я Катрине.
Она ухмыляется и пожимает плечами. Куски плоти осыпаются на землю, и ветер уносит их прочь. Я едва сдерживаю дрожь.
― Что ты там говоришь? ― окликает меня Адель.
― Ничего, ― бормочу я и тут же оказываюсь в плену ее горячих объятий и нежных поцелуев.
Я люблю свою живую девушку, и мне больше никто не нужен, кроме нее. Отныне и навсегда.
Глава 3
Ночь надвигается быстрее, чем я мог ожидать. На небе взошла луна, а за окнами шумит легкий ветерок. Я задремал в объятиях своей живой подружки. Как только я просыпаюсь, то ловлю себя на мысли, что ее родители вот-вот вернутся, и даю себе отчет, что мне грозит, если они застукают меня здесь.
Они будут настаивать, чтобы я женился на Адель. Мне придется заботиться о ней до конца своих дней. В моем маленьком доме из угла в угол будут шнырять дети, Адель располнеет, и дни моей свободы будут сочтены.
И все лишь по тому, что я позволил себе заснуть.
Я вскакиваю с кровати и начинаю поспешно одеваться, когда мелкие капли пота выступают у меня на спине, а пространство комнаты начинает давить на меня. Адель зевает, потягиваясь, но не собирается покидать постели.
― Куда ты собрался, любимый? ― интересуется она.
― Мне пора.
Она садится, и ее обнаженное тело пробуждает во мне желание вернуться к ней, но я отгоняю эти мысли, так как должен уйти. Я не могу жертвовать своей свободой.
― Вчера о тебе спрашивал шериф, ― произносит она, зевая между словами.
Я замираю, натянув брюки лишь до колен.
― Или позавчера, ― добавляет она.
― И что его интересовало?
Она снова ложится, устремив взгляд в потолок.
― Он хотел узнать, где ты находился, когда пропала Катрина.
― И что ты ему ответила?
Я двигаюсь в ее сторону, присаживаясь рядом с ней на кровать. Она улыбается, глядя на меня снизу вверх.
― Я не хочу, чтобы он арестовал тебя, ― произносит она, вздыхая.
Ее левая рука тянется вверх, чтобы коснуться моего лица, и я позволяю ей это.
― С чего бы ему это делать? ― шепчу я ей на ухо, в то время как пальцами левой руки играю с ее светлой косой, которая переливается при лунном свете, словно шелк.
― Он никогда не причинит тебе вреда, ― обещает она. ― Никогда не узнает, что ты сделал.
― А что я сделал, любимая?
Мое сердце колотится все чаще и громче, и мне становится интересно, замечает ли она это. Понимает ли она, что стены ее спальни становятся ловушкой? Вскоре ни один из нас не сможет вырваться отсюда. Я прекрасно осознаю, что мне нужно уносить ноги и уезжать как можно дальше. Но сначала я должен был убедиться, что она не говорила об этом кому-то еще.
Ее улыбка так мила и настолько наполнена нежностью, что трудно поверить в то, что она собирается сказать.
― Ты убил Катрину и похоронил ее в лесу.
Мое сердце перестает биться. Я бросаю взгляд на окно и вижу там улыбающуюся Катрину, призрачный силуэт которой пронзают нити лунного света.
― Ты заблуждаешься, Адель, ― возражаю
