Попаданка за штурвалом - Мстислава Черная
Хорошо бы добиться отмены помолвки… Но как? Я пять лет убеждала родителей, что в голове у меня ничего, кроме молитв, я просто не могу говорить с ними серьёзно, как взрослая. Открыть обман? — Нет, нет и ешё раз нет, последствия обернутся катастрофой. Может, сказать, что собираюсь дать обет безбрачия? — Слишком неубедительно. Эх, мне стоило заранее подготовиться к подобному разговору. Да и про жениха разузнать стоило, а я отмахнулась, увлеклась своими делами, забыла про него напрочь. Кто же знал, что он вылезет, да ещё так внезапно?
Весь путь до дома я прикидываю, что можно предпринять, но здравых идей нет.
Экипаж останавливается, у меня от страха и дурного предчувствия холодеют руки, но я справляюсь с собой и чинно выбираюсь на мостовую. В конце концов пока ведь только знакомство, верно?
— Дженсен, дочка! Святые Ветра, скорее же.
— Матушка, что случилось? — вместо того, чтобы поторопиться я наоборот останавливаюсь и кланяюсь. — Храните вас боги, матушка.
Она подхватывает меня под руку и тянет с улицы в дом:
— Сегодня к нам на обед приезжает твой жених, Дженсен, и ты должна выглядеть достойно. А времени на подготовку меньше часа!
— Мама, не беспокойтесь. Я успею снять шляпку и переодеть платье.
— Дженсен! Твой обычный вид слишком скромный, в столице совсем другие нравы, а умение выглядеть элегантно для девушки добродетель.
Упс. Аргумент, на который я не могу возразить.
Зато могу спросить:
— Матушка, но почему он так внезапно объявился?
— Не думай о нём плохо, Дженсен. Он собирался инициировать кольцо ещё в день твоего совершеннолетия, но какие-то срочные дела не позволили ему прибыть вовремя. Зато сегодня сразу после обеда мы подтвердим вашу помолвку и назначим свадьбу, — улыбается мама. — Поздравляю, дочка.
Так помолвочное кольцо не просто дорогая побрякушка? Это артефакт?!
Глава 2
Солнечный луч падает на зелёно-жёлтый камешек, и кольцо будто подмигивает, смеётся надо мной как живое. Так бы и сорвала, но не на глазах у матери. Я давлю в себе раздражение и с притворным спокойствием следую на второй этаж. Жилой коридор убегает налево. Я чуть сбавляю шаг, прислушиваюсь. Судя по шуму суеты, почти все слуги внизу, наводят лоск в Большой столовой.
Мне везёт — мать решила лично проследить за моим внешним видом. Не удивлюсь, если в комнате меня дожидается новое, совсем не “вдовье” платье.
Я притворяюсь послушной — пока что меня всё устраивает. А вот комнате, обнаружив на плечиках подтверждение своей догадки — шифоновое весьма легкомысленное небесно-голубое чудо с россыпью жемчуга по лифу — я сухим не терпящим возражений тоном приказываю горничным удалиться.
Служанки вспархивают испуганной стайкой. Уходят не сразу, ждут реакцию госпожи Рат, но она их не останавливает.
— Матушка…, — обращаюсь я к ней, как только дверь за последней горничной закрывается.
Душевной близости между нами нет, воспринимать матерьюю эту немного полноватую, очень добродушную и совершенно несамостоятельную женщину я так и не стала. Я до сих пор подсознательно ощущаю угрозу, которую несёт тесное общение с ней, и невольно сторонюсь. Однако госпожа Рат мне не безразлична, и я искренне не хочу причинять ей боль.
А она смотрит на меня с любовью и умилением:
— Дженни, я знаю, что такие платья тебе не нравятся, — вздыхает она, — но ради меня потерпи сегодня, хорошо?
Вот мне интересно, а как родители планируют объясняться с женихом? Он увидит симпатичную тихоню-модницу, а после брака обнаружит, что вместо кисейной барышни получил религиозный синий чулок. Или жениху всё равно? Брак договорной, помолвка заключена задолго до моего появления в этом мире. Возможно, личные качества невесты просто не принимаются во внимание.
— Матушка, я… не хочу замуж. Я хочу быть с вами и молиться о вашем благополучии, — всерьёз моё возражение не воспримут, но это лишь первый пробный выпад, прощупывание почвы.
Госпожа Рат притягивает меня к себе и крепко обнимает:
— Глупый ребёнок! Дженни, что ты такое говоришь? Как ты можешь остаться с нами? Между прочим я мечтаю понянчить твоих малышей, — мать легонько щёлкает меня по носу.
— Но…
— Дженсен, обещаю, я поговорю с папой, и мы не будем торопиться со свадьбой.
— А кольцо? — уныло спрашиваю я и прокручиваю ободок на пальце.
Мама отстраняется, выражение её лица приобретает напускную строгость:
— Дженсен, не капризничай. Твой жених прибыл из столицы, чтобы инициировать помолвку. Как мы ему откажем? Ты же не хочешь, чтобы у нас были проблемы, верно?
— Я против брака с незнакомцем! А вдруг он окажется злым?
— Дженни, разве бы папа выбрал для тебя плохого мужа? И за незнакомца ты, конечно, не пойдёшь, потому что уже сегодня ты с ним познакомишься. Я обещаю, что до свадьбы хотя бы пару раз вы ещё обязательно встретитесь. К сожалению, он очень занятой и не может приезжать часто.
Вторую половину ответа я пропускаю мимо ушей, мне и первой хватило. Всё хуже, чем мне представлялось. Похоже, госпожа Рат вообще не имела отношения к устройству брака собственной дочери, господин Рат принимал решение один. Ах ты же… Слов цензурных нет!
Я напоминаю себе, что в этом мире подобное — норма. Вот взять для примера мать Дженсен, госпожу Рат. Классическая “правильная” жена — ведёт хозяйство, во всём слушается мужа, украшает собой его дом и поддерживает уют. Она вполне счастлива и, как мне кажется, уже после брака полюбила мужа. По крайней мере она к нему привязалась и относится с почтением и искренней теплотой. Когда-то выбор сделали её родители, мои дедушка и бабушка. Выбор удачный. Отец о нас заботится, не ограничивает в деньгах, ни разу не повысил голос. Если и изменяет матери, то тайно. Мда… Не из того я теста, чтобы принять подобный образ жизни. Мать на своём месте счастлива, а я, примеряя на себя её шкуру, готова взвыть от тоски.
Разговор не прошёл зря — я выяснила, что мать мне точно не поможет, причём из самых лучших побуждений.
— Папа дома? — уточняю я.
— Нет, Дженни, он уехал встречать нашего гостя, поэтому, пожалуйста, потерпи до вечера.
Угу…
То есть вернётся господин Рат сразу к обеду, будет безотлучно развлекать жениха, затем инициация — и отбрыкаться от свадьбы станет невозможно. Допустим, я всё же сумею вклиниться до ритуала и поговорить с отцом с глазу на глаз. Толку?
