Под другим небом (СИ) - Гринерс Эва

— Проводник! Вы сказали, что поговорите с проводником! Вы же можете мне помочь! — воскликнула я отчаянно, и, не веря своим зарёванным глазам, смотрела, как Феломена качает головой. Прежде чем она что-то произнесла, я уже знала: она мне не поможет. Её глаза были ещё выразительнее, чем спина.

— Не проводник, Наташа. Молочник, я сказала, милая. Мне нужно было поговорить с молочником. — я знала, что она говорит неправду, не могла я так ослышаться. Но не пытать же мне её…

Я встала и с усилием толкнув дверь, вышла.

Кто этот проводник, куда он может провести? Хотелось курить, хотя я вспомнила — бросила ещё в прошлой жизни. Что же я не отработала в ней? Почему всё снова? Я села на корточки у стены и тихонько заплакала, уткнувшись лицом в колени.

К моим ногам приполз ёж. Я невольно хрюкнула сквозь слёзы, поразившись этому маленькому нахалу. Надо же…Тут впору собирать себя по кускам, и вдруг этот нелепый бесстрашный ёж. Я его погладила, о чем тут же пожалела.

Посмотрев на ладонь, на которой не осталось никаких следов, я приняла решение.

Глава 2

Я находилась у себя в комнате и, развлекая саму себя, вспоминала английские детские песенки:

«Потеряли котятки

На дороге перчатки

И в слезах прибежали домой…»

— Наташа! — в дверь просунулась голова Дилли-дил. — Можно к тебе?

— Давай, — я присела на кровать, показывая девочке место рядом с собой.

— Не хочу, чтобы ты от нас уходила, — чуть помолчав заявила Дилли.

Я смотрела на неё и думала — сколько же я прожила жизней, а вот что мне сделать, чтобы остаться хоть где-нибудь — так и не поняла.

— Дилли-дил, а кто такая Эннет Джеймс? — спросила я неожиданно для девочки.

У Дилли округлились глаза:

— А откуда ты ее знаешь?

Я напряжённо ждала ответа.

— Она хорошая знакомая Фанни-ма, живет в нашей деревне, мы видимся в основном по воскресеньям в церкви, а что такое?

«Вот тебе и раз. А я думала, что совсем нет хороших новостей. Я собралась на могилку обратно идти с поклоном, чтобы из глубины веков услышать ответы на свои вопросы, а Эннет Джеймс жива-здорова. Что ж, миссия становится чуть менее невыполнимой.»

— Какой сегодня день недели, Дилли-дил?

— Четверг, скоро…

Я немного отключилась от голоса Дилли и собрала мысли в кучку. Итак, мне необходимо найти мисс Джеймс, встретиться я могу с ней через два дня, так я и сделаю.

Все последующие дни до воскресенья я решила абстрагироваться от бессмысленных переживаний и стать хоть немного полезной Фанни-ма, которой я так бесцеремонно свалилась на голову. Ну и по возможности не доставать пожилую женщину вопросами, на которые она реагировала так напряжённо.

Для начала я отважно предложила свою помощь на кухне, чем, по-моему, рассмешила Феломену. Однако получила в руки устрашающе большой нож и миску мелкого лука, который мне следовало начистить.

В общем, чувствовала я себя неплохо. Ведь если разобраться — в этом мире я хотя бы была собой, что случалось не каждый раз. Викторианская Англия была как пресловутый клетчатый плед — уютной и согревающей. В открытой печи пылал огонь, дымился чай в простой чашке. Фанни-ма ловко управлялась с двумя чугунными сковородками, выпекая оладьи сразу на обеих.

— Феломена, а где Дилли? Я не видела ее сегодня. — я сморгнула луковые слёзы и почесала нос.

— Пошла в гости к своей крёстной. Я испекла яблочный пирог и велела отнести ей. Хорошая она женщина. Может быть ты увидишь ее в воскресенье в церкви.

Моё сердце затрепетало при упоминании о воскресной службе, но я сдержалась.

— Фанни-ма, а кем вам приходится Дилли?

Феломена спокойно ответила, что Дилли дочь ее покойной двоюродной сестры, и живет с ней с трёх лет, а полное её имя Долорес.

Отхлебнув чай, я перевела взгляд за окно — там разворачивался типичный английский сельский пейзаж, очень приятный глазу. Наверное, весной здесь чудесно.

— Вот что, дорогая. — Феломена внезапно прервала моё созерцание и перешла на «ты». — Отставь-ка лук, ты уже гору его начистила, и пойди погуляй перед обедом. Быстренько, девочка! Вид у тебя бледненький, а я не хочу, чтобы ты заболела, — и морщинки вокруг ее глаз разбежались, как лучики.

Спорить я не стала, намотала на шею объемную шаль, выданную мне доброй женщиной, вышла на улицу и вдохнула чистый сыроватый воздух. От дома к калитке вела каменная дорожка. Я зашагала сначала по ней, а потом по обочине просёлочной дороги.

Вокруг, насколько хватало глаз, было безлюдно. Глаза отдыхали на мягкой гамме серовато-палевого цвета. Вдалеке показались строения, и я ускорила шаг, мне стало любопытно. Крошечный городок состоял из нескольких улочек и маленькой симпатичной площади. Пару раз мне встречались местные жители, которые на моё приветствие застенчиво отводили глаза.

На площади я решила задержаться, потому что как я поняла все местные достопримечательности находились здесь. Несколько лавочек — зеленщик, хлебная лавка, какое-то официальное строение, несколько симпатичных фасадов и церковь.

Поколебавшись, я решила зайти в хлебную лавку. Дверной колокольчик забряцал, привлекая внимание дородной хозяйки, вытиравшей руки полотенцем из небелёного льна.

— Здравствуйте, — заулыбалась она мне, словно старой знакомой, — проходите, юная леди, вам предложить чего?

У меня возникло странное чувство. Почему в этом маленьком местечке не удивляются новым людям?

— Здравствуйте, нет, спасибо, у меня с собой ни пенни. Я зашла просто поздороваться, — я немного неловко огляделась. Здесь было мило и очень вкусно пахло выпечкой, ванилью и специями.

— Присядьте, милая, отдохните! Сегодня прохладно. Выпейте вот чаю. — Я не успела опомниться, как в одной руке у меня оказалась чашка, в другой тарелка с огромным кусищем пирога, а сама я уже сидела у открытого огня на низенькой табуретке.

— Спасибо большое! — я с удовольствием откусила кусок яблочного пирога с корицей и отпила большой глоток ароматного чая. — Меня Наташа зовут.

— Очень приятно, милая, я Абигейл. Зовите меня Эбби, — женщина разбила в миску с десяток яиц и стала быстро-быстро взбивать их венчиком.

— Скажите, Эбби, а у вас в городе часто бывают гости? Ну, приезжие.

Эбби удивленно подняла брови и быстро взглянула на меня. Последовала пауза. Я тоже молчала, ждала ответа. В итоге женщина неопределённо пожала плечами и ответила уклончиво:

— Да так сразу и не припомнишь…

Странно. Очень странно…

Колокольчик на двери радостно прервал неловкую паузу и в дверь вошёл мужчина.

— Здравствуйте, святой отец! — Эбби, как мне показалось, поздоровалась с викарием не только радостно, но и с огромным облегчением.

Священник поздоровался с ней и только потом заметил меня.

— О, да у нас гости, — он мягко улыбнулся, а я, кивнув, разглядывала его. Блондин, красив и статен. Лет 30–35. Наверное, все местные прихожанки перед ним млеют и блеют. Кого-то он мне смутно напоминал. И тут я поняла, что он напоминал мне саму меня. У него тоже были сложного оттенка тёмно-серые глаза и пшеничные волосы. Я усмехнулась, а викарий вдруг смутился и забавно покраснел.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Надолго вы к нам, мисс? — он откашлялся, скрывая смущение.

— Не знаю, — легкомысленно ответила я, — надеюсь посетить службу в воскресенье

— Будем рады, — он кивнул Эбби, забрал свёрток с хлебом и поспешно вышел.

Через пару минут вышла и я, поблагодарив Эбби за чай и пирог. Взглянув на часы, я заторопилась домой. Надеюсь Феломена не будет волноваться.

Глава 3

В кухне Феломены царила тишина, стол к обеду почти полностью накрыт. Ростбиф был покрыт изумительной золотистой корочкой, печеный картофель дымился вкуснейшим паром, на столе стояли так же блюдо с яйцами, сыром и зеленью. И, вроде бы, пудинг или запеканка. Я плохо в этом понимала. Выглядело всё это умопомрачительно, и, несмотря на то, что у Эбби я съела до крошки огромный кусок пирога, почувствовала зверский голод. Наверное, прогулка и свежий воздух требовали компенсации калориями.