Терновая Лилия (СИ) - Мягкова Нинель

Учитывая, что при этом он был выше меня ростом на две головы и раза в три шире в обхвате, мысль переждать дождь в этом чудесно пахнущем заведении тут же перестала казаться такой уж завлекательной.

— Иди к нам, согреешься. Дождище-то какой, бр-р-р, — гостеприимно пробормотал он, снова икнув посреди фразы, и попытался схватить меня за плащ. Я отступила на шаг, и загребущие пальцы-сосиски схватили пустоту. Мощные надбровные дуги сошлись на переносице. — Сюда иди, говорю, шалава!

Молниеносный бросок застал меня врасплох. Не думала, что пропойца способен на такие резкие движения. Он цепко ухватил меня за предплечье и потащил за собой, бормоча под нос:

— Вот ребята порадуются: как раз жаловались, что баб нет.

Я уперлась деревянной платформой обуви в торчащие из мостовой камни. Вот уж мне совершенно не нужно туда, где очень хотят баб. Тем более шалав.

Почему-то я уверена, что ко мне это нелестное определение не относится.

Бородач продолжал тянуть, искренне убежденный, что я жажду присоединиться к их обществу. Масса у нас была совершенно не сопоставима, поэтому, когда он, заметив, что жертва застряла, дернул посильнее, я полетела прямо на него, уткнувшись лицом в заляпанный чем-то липким кожаный колет.

— Ну-ну, не торопись так, — почти ласково пробормотал он, аккуратно придержав меня за плечи.

Удар угодил точно в цель. Даже юбки не помешали.

Колено заныло, но мужчине пришлось куда хуже. Согнувшись и хрипло застонав, он схватился за пострадавшую область обеими руками, вынужденно выпустив при этом меня.

Накинув капюшон обратно, я поспешила скрыться в переулках. Вслед мне неслась брань и проклятия, но соваться ради преследования чокнутой бабы под дождь бородач не стал.

Через пару кварталов я снова перешла на медленный шаг. Выплеск энергии после нападения иссяк, голову с новой силой повело, ноги подкашивались, но я упрямо брела вперед, стараясь уйти как можно дальше и от трупа в тупике, и от громилы в таверне.

В том, что меня будут искать, я не сомневалась ни секунды. Даже если меня никто там не видел, что вряд ли, наследить я успела порядочно. Кто бы ни был тот мертвец и какие бы нас ни связывали общие темы, отвечать за его странную смерть перед законом не хотелось. А кто обычно отвечает? Тот, кого поймали рядом с местом преступления.

Поэтому лучше мне к моменту, когда труп обнаружат, оказаться от него как можно дальше.

Дождь снова припустил, будто спохватившись, что не выполняет норму за год и спеша излить все накопленное разом. Я поспешно притулилась на очередной поребрик под удачно выступающим балкончиком. Под спиной деревянно брякнула ставня.

— Ты что тут забыла? — неожиданно гаркнули мне прямо над ухом. Я подскочила, чуть не свалившись в бурный поток нечистот, обернулась и встретилась взглядом с пожилой женщиной в чепце, державшей в одной руке свечу в смешном изогнутом подсвечнике, напоминавшем лампу с джинном. Судя по тонкой рубашке и небрежно накинутой поверх нее шерстяной шали, она собиралась спать. А тут я под окном. — Чуть не выплеснула прямо на тебя, дуреха.

Под беззлобное бормотание, воспользовавшись тем, что я отодвинулась в сторону и освободила оконный проем, она поставила свечу на подоконник со своей стороны и с размахом выплеснула прямо на улицу содержимое внушительного металлического ведра. Я тихо порадовалась, что женщина меня заметила вовремя. Не то быть бы мне мокрой окончательно, еще и не только от дождевой водички.

Недовольно покосившись на меня, она собиралась закрыть распахнутые ставни, но помедлила.

— Чего стоишь-то? Идти, что ли, некуда? — грубовато спросила она, но я услышала за напускной строгостью сочувствие и растерянно развела руками.

— Некуда.

— Понаедут тут из глубинки, потом ночевать негде. Не дал Пресветлый ума, так хоть везения отсыпал. Заходи давай, тут левее калитка, — она махнула рукой в нужную сторону. Я неуверенно сделала пару шагов. То, что я приняла за стену соседнего дома, оказалось густо увитой плющом решеткой с едва виднеющейся в густой листве дверкой. Через минуту та отворилась рывком как от пинка.

— Шевелись уже, и так вся из-за тебя промокла, — пробурчала женщина, подпихивая меня в спину к распахнутой настежь двери, за которой виднелся горящий очаг и пахло пряностями и травами. Я послушно шагнула через порог и замерла, глядя как с меня на утоптанную солому набегают лужи. Юбка, хоть и не доходила до земли, за время блужданий по переулкам успела набраться воды и теперь щедро ею делилась с окружением. С плаща все скатывалось и тоже текло в общую струю. — Проходи уже, не стой на пороге. Ноги только обтопчи, остальное высохнет к утру. Меня Клеменс зовут, хозяйка я тут. Домик маленький, но спальню мы тебе найдём…

Она осеклась, только сейчас, при свете огня, заметив, что именно на мне накинуто.

— Откуда у тебя жандармский плащ? — прищурившись, Клеменс внимательно, оценивающе оглядела меня с головы до ног. На что тут смотреть, понятно: я же не жандарм, сапог нет, да и пол не тот.

Я покосилась на чёрную ткань на своих плечах и пожала ими.

— Нашла.

Она не сводила с меня подозрительного взгляда.

— Где нашла? Такие вещи на дороге не валяются. Имей в виду, если ты замешана в какой-то темной истории, лучше сразу уходи, не накликивай на меня беду.

Темная история?

Ну, кроме того, что я понятия не имею, чей труп валялся в том тупике и как мы оба туда попали, больше никаких страшных тайн за мной не значится.

Покосившись на все еще льющий за окном дождь, — тот только разошёлся и прекращаться в ближайшее время не собирался — я отрицательно помотала головой. Клеменс еще немного побуравила меня испытующим взглядом, под которым я старательно делала честное лицо, потом махнула рукой.

— Пошли, покажу тебе комнату. Работу ищешь? — на всякий случай я кивнула. Работа она никогда не лишняя. А в комплекте с тёплой постелью и крышей над головой так и вообще вещь нужная. Если мне здесь не понравится, уйти я всегда успею, но что-то мне подсказывает, что подобные добросердечные женщины на каждом углу не встречаются. — Это хорошо. Помощница мне не помешает.

Уборка бы дому тоже не помешала, отметила я про себя, поднимаясь вслед за хозяйкой по скрипучим деревянным ступеням. На повороте пришлось пригнуться — потолочные балки проходили низковато. Хозяйка дома вжала голову в плечи машинально, я же едва успела уклониться от прямого попадания в лоб деревяшкой.

Последняя дверь из трёх, в конце небольшого коридорчика, открылась с трудом. То ли рассохлась, то ли петли заржавели. Комнатка была маленькая и довольно захламлённая. Такое чувство, что туда сносили в течение нескольких лет все не пригодившиеся в других местах предметы интерьера. Но там была кровать под тонким тюлевым балдахином, полная разномастных подушек, и шкаф с одной дверцей, в которую было вмонтировано небольшое овальное зеркало. А с обилием столиков, пуфиков и подставочек я как-нибудь примирюсь. Главное — есть где поспать.

Я оглядела помещение, сама не до конца не понимая, что ищу.

— Что не так? — уточнила Клеменс, недовольная затянувшимся молчанием. Еще бы, мне бы скакать до потолка, что обтекающей замарашке предложили сухую постель и не на сеновале, а в нормальном тёплом доме, а я стою с непонятным выражением лица, глазами хлопаю.

Она отошла в сторону и сняла стеклянный колпак с небольшой лампы, чтобы подпалить фитиль толстой свечи внутри. С двумя огоньками стало повеселее, в углах заиграли уже не зловещие, а весьма уютные тени. — Камина нет, это тебе не гостиница, зато за стеной труба от печи. Тепло и сухо.

— Все прекрасно, спасибо вам огромное! — опомнившись, рассыпалась в благодарностях я. — Просто мне подумалось, с дороги бы руки помыть… то есть просушить.

Я подняла и растопырила для наглядности пальцы — с них тут же закапало. Плащ спасал меня по дороге, но вымокнуть я успела задолго до того, как пришла в сознание.

— А, так это запросто, — просияла хозяйка, протискиваясь мимо меня правее и деловито вытаскивая из-под кровати поднос с кувшином и разномастными мисками. Водрузив его на ближайший столик, она открыла шкаф, покопалась в нем, отыскала полотенце и какую-то невнятную тряпочку. Сверху легла безразмерная белая хламида, похожая на ту, что сейчас красовалась на хозяйке дома.