Академия пурпурной розы (СИ) - Снегова Анна
Я пожала плечами. Ну не выдержала, и не выдержала. Подумаешь! Дженни наверняка захочет завтра взять зеркало с собой, очень уж оно ей понравилось. И я не успею толком рассмотреть. Вот и все — это единственная причина!
Зеркало как зеркало. Потертая овальная рама без единого украшения, тусклое стекло.
Где там была надпись? Надо перевернуть.
Я сомкнула пальцы на длинной тонкой ручке.
Глава 2
И словно кто-то по щелчку пальцев стер все звуки спящего мира.
Шум в ушах прекратился, наступила абсолютная тишина. Ни шелест ветвей за окном, ни тихий шепот ветра, ни глубокое ровное дыхание спящей сестры — ничто не проникает под купол окружившего меня безмолвия.
Так чувствует себя человек, в летний шумный день нырнувший с разбегу в прохладные воды глубокого темного озера. Вернее, мне кажется, что он должен чувствовать себя именно так — сама я ни разу не ныряла. Родители запрещали и близко подходить к рекам, озерам и другой большой воде. Даже в ванной мама не оставляла меня одну, пока я не подросла.
Лет в одиннадцать, помню, я пыталась взбунтоваться при виде того, как Дженни увлеченно плещется в мелкой речушке неподалеку от Замка, куда мы с семьей как-то выбрались на пикник. Ей было очень весело, она брызгалась и заливисто хохотала. Мне тоже хотелось. Мама побелела как мел, увидев, что я уже по колено в воде — тут же заставила выйти и на берегу прочитала мне длинную-предлинную речь на тему: «Эмма, ты вообще представляешь, что будет, если…» После этого я даже не заводила речь о том, чтобы учиться плавать.
И вот теперь я словно погружаюсь на глубину, и сквозь толщу воды меня манит сокровище, спрятанное на дне — свет, мягко льющийся из овального окна в другой мир. И я покорно плыву ему навстречу.
Металл под ладонью сначала теплеет, потом становится горячим, но я не выпускаю зеркала из рук. Это приятное тепло — оно не обжигает, а согревает, и кровь все быстрее и быстрее бежит по венам.
Странная двойственность — я ощущаю одновременно неподвижность твердого пола под ногами в нашей комнате, которую не покидала, и неумолимое притяжение окна, сквозь которое, наконец, проплываю сознанием.
Огромный пустой зал укутан тенями. Черный каменный пол, черные массивные колонны квадратного сечения по обе стороны от меня уходят на невообразимую высоту и там теряются во тьме. Меж ними на полу установлены чаши, в которых кипит живое пламя. Его языки взмывают вверх, трепещут и потрескивают. Пахнет дымом и благовониями. Тягучий и сладкий запах.
А потом полог тишины вспарывает свист рассекающей воздух стали, и я понимаю, что зал только кажется пустым.
Я прекрасно знаю этот звук. Мой отец — великолепный мечник, один из лучших в Королевстве Ледяных Островов. Люблю сидеть с книгой на краю тренировочной площадки, когда он занимается. Пение меча и ровные, отточенные движения разящего клинка обычно кажутся мне успокаивающими.
Но сейчас я как никогда в жизни далека от спокойствия.
Потому что человек, в одиночестве тренирующий удары меча в этом темном зале в такой поздний час, больше похож на хищника, проверяющего когти перед охотой, чем на фехтовальщика.
Я вижу только широкую спину и руки, освещенные бликами пламени. И я заворожена этим зрелищем.
На обнаженной коже пляшут тени, очерчивая рельеф. Танец тренированных мышц. Короткие выдохи на завершении броска вперед, с которым он вонзает меч в пустое пространство перед собой. Подается всем телом одним скользящим, текучим движением.
И снова клинок возвращается в исходную позицию. И вновь раскаленный свист, и серебристая дуга взрывает ночную тьму, выбивая из меня дыхание и заставляя пульс нервно вздрагивать в моих венах.
Судя по гибкости и скорости движений, воину вряд ли больше двадцати пяти. У него темные волосы чуть ниже ушей. Они взмокли и закурчавились. Капли пота блестят на спине, стекают по впадине позвоночника. А от плеча через лопатку по всей правой половине спины тянется узор, будто нарисованный под кожей черной краской — языки пламени, которые кажутся живыми от беспрестанного перемещения их владельца.
Как долго уже продолжается это сумасшествие? Я не знаю, но время будто остановилось для меня и все сконцентрировалось на острие клинка, рассекающего воздух. Рассекающего мою жизнь на до и после.
Я не сразу замечаю, что воин замер и прекратился немой разговор черного пламени и смертоносной стали.
Напряженная спина, широкий разворот плеч. Меч опущен, но все еще готов в любой момент вступить в бой, повинуясь велению сильных пальцев, крепко сжатых на его эфесе. Воин тяжело дышит и кажется… втягивает носом воздух.
И тогда я тоже его чувствую. Тонкий аромат роз, принесенный прохладным ночным ветром. «Ледяных роз Винтерстоунов», что оплетают белую башню моего родового замка, где в уютной спальне на теплом каменном полу стоит сейчас босая девушка в ночной сорочке с зеркалом в руке.
Ветер срывает горсть синих лепестков. И несет их мимо моей щеки, кружа, играя по дороге с прядями длинных волос. Несет воину с мечом в правой руке — а он резко вскидывает левую и ловит беспечные лепестки, сжимает их в кулаке.
Я вздрагиваю всем телом. Предугадывая следующее его движение, подаюсь назад и бегу прочь прежде, чем воин успевает обернуться. Все силы вкладываю в паническое бегство, и темные волны снова смыкаются за моей спиной, а я выныриваю на поверхность, судорожно дыша.
Зеркало выпадает из моей руки на стол с грохотом, я делаю шаг назад.
Сестра ворочается в постели, разметав каштановые локоны по подушке, сонно бормочет, не открывая глаз. Ресницы бросают острые тени на умиротворенное лицо.
— Эм… ты чего?..
Поспешно отвечаю, стараясь, чтобы голос не дрожал:
— Все хорошо! Спи. Я воды встала попить. Стукнулась об стол в темноте.
— Осторожней там…
— Да. Не волнуйся. Ты же знаешь — я… сама осторожность. Ни единого… безумного поступка за всю мою жизнь.
Дженни переворачивается на другой бок. Она уже меня не слышит.
Перевожу взгляд. Зеркало мирно покоится на столе. Приглушенные звуки тихо сплетают привычную ночную мелодию.
Через весь пол до самых моих ног тянется едва заметная цепочка синих лепестков, которые выронил по дороге ветер, ворвавшийся через неприкрытое окно.
Глава 3
В тот же день, несколькими часами ранее
— Джен, ты можешь поменьше копаться?
Привычными аккуратными движениями вдеваю шпильки в прическу одну за другой, закрепляю крошечные бутоны синих роз в волосах. Пара капель духов на запястье…
— А ты мофешь поменьфе буфчать как фтарушка? Фсе рафно не фсе гофти ишшо добрались.
Джен поспешно обвязывает лентами бальных туфель лодыжку, держа шпильки в зубах.
Скрипнула и распахнулась дверь. Мы одновременно подняли головы, а потом переглянулись.
— Вот видишь — даже Замок считает, что ты копуша!
Сестра закатила глаза и ничего не ответила.
Несколько витков по лестнице внутри башни вниз — и мы уже выходим в коридор третьего этажа Замка ледяной розы. Две образцово-показательные барышни, в одинаковых голубых платьях с небольшими рукавами и длинными пышными юбками. Мисс Эмма Винтерстоун и мисс Джен Винтерстоун, собственной чинно-благородной персоной! Бабушка будет довольна — она с детства вдалбливает нам нормы этикета и правила поведения, приличествующие благородным девицам. Причем по большей части вдалбливает именно старшей половине нашего дружного сестринского коллектива, к ее, этой половины, горю, потому что младшая обычно очень быстро умудряется сделать ноги. Мне бы ее таланты!
