Коварные ступеньки - Людвиг Светлана Дмитриевна
— Не знаю, не знаю, — покачал головой отец и попробовал что-то из кастрюли на соседней плите. — У нас и своего хватает!
Шутка, повторённая дважды, становится смешнее — в моей семье в это свято верили все, кроме меня. Мысль о том, что зря я от родителей съезжала как ветром сдуло.
— Тогда моим Бардаком меньше, моим Бардаком больше — какая разница?
— А надолго?
— На полгода.
Папа аж подавился тем, что он уже не пробовал — бессовестно уплетал перед ужином, пока мама не видит. А может, он и не готовил…
— Ты куда это настолько?
— В Ольхонскую гимназию, — мрачно буркнула я, ожидая шутку про моё образование. Однако отец лишь радостно воскликнул:
— Я так и знал, что там замешаны зелья! — и умял что-то из кастрюли, стоящей на другой конфорке.
На часах, которые я сначала вниманием обделила, было уже почти девять. Точно, он не готовит — он уничтожает то, что мама в холодильник прибрать не успела. И только после этого прозрения меня накрыло следующее, более важное:
— Стоп, какие-такие зелья?
— Вот какие — не знаю. Но раз тебя туда отправляют, значит, дело явно в зельях, — с гордостью сказал отец. — Потому что когда кто-то больше полусотни лет убивает людей, то либо у него проблемы с психикой, либо он варит зелье. А поскольку обычные люди вряд ли способны заниматься столь трудозатратными делишками так долго…
…значит, один другого лупит по голове и передаёт проблемы с психикой по наследству. Потому что люди, пускающие других людей на зелья, не очень-то душевно здоровы.
— Может, нежить или зверьё какое? — с сомнением предположила я.
— Лидуська, кто из нас в маглиции работает — ты или я? Я, кажется, о деле знаю больше, чем ты!
Не спорю. Чихала я на это дело.
— И те и другие за собой следы заметать не станут, — назидательно продолжил папа. — А у каждого вида — или почти у каждого — весьма характерные следы. Тут же тела целенькие-красивенькие.
— Скажешь тоже, целенькие, — покачала я головой. — Они все с лестницы навернулись, если мне память не изменяет. Чего тут целенького-то…
— С одной и той же или с разных? — с энтузиазмом поинтересовался отец.
Вот зачем я ему вообще заикнулась про это дело? Отмазалась бы повышенной сверхсекретной секретностью, и без вопросов.
— Пап, я не в курсе, вроде с разных.
— Не убивает так ни нежить, ни зверьё, ни проклятье — поверь специалисту!
Я не стала уточнять, что специалистом в этом вопросе был даже не мой дедушка, а его. И что мой отец сам специалист по зельям, как и я. Всё равно он такие несущественные мелочи пропустит мимо ушей. А раз туда всю контору не гоняли со следственными мероприятиями, значит, другие более специализированные специалисты допустили, что, может, виной всему и проклятье. И забили.
Правда, Саша, видать, нашёл нестыковку, поэтому и полез разбираться. Но он тоже не по полтергейстам работал. Из духа противоречия я бы сейчас решила, что там действительно шалит нечисть или нежить, но вовремя вспомнила, что коллега-то со своим разрядом по плаванию вряд ли сам утонул. Хотя чем Байкал не шутит…
— Ладно, я тебя поняла. Ты лучше скажи, собаку мою возьмёте? — строго закончила я тему.
— Да куда ж мы денемся? Не маяться же ему по чужим людям, если хозяйка на месте не сидит.
— Спасибо, — поблагодарила я и отключилась. И так по больной мозоли прошёлся. Не хватало мне, чтоб он из меня выпытал все подробности и узнал, что я там школьницей прикидываться буду. Папа со смеху бы помер.
ПРОЛЁТ ВТОРОЙ — МИМО ОСТРОВА ОЛЬХОНА
В форме своей специальности я смотрелась намного хуже, чем предполагала. Нет, конечно, и ножки в коротенькой плиссированной юбочке выглядели соблазнительно, и по фигуре всё сидело отлично… Но если в своей повседневной строгой одежде я ещё тянула на о-о-о-о-очень молодую женщину, то с таким прикидом от печати «малолетка» мне было не отделаться.
Посему настроение портилось, зеркала и вовсе вызывали приступ неконтролируемой агрессии. Я и так считалась дамой не спокойной, а тут… Спасибо, на пароме разглядывать себя можно было разве что в байкальской воде, но она мало что отражала — лишь блестела, рассекаемая судном.
— Соня, — подошла я к своей напарнице. — А ты уже придумала, почему решила перевести меня из школы на последнем году обучения и перебраться в глушь?
— Мы едем в элитную гимназию, ау, — с усмешкой напомнила компаньонка.
— Ты, главное, этого в Иркутской школе не ляпни, — ехидно предупредила я. Мы все эту гимназию страшно «любили» и считали просто дешёвыми понтовщиками — столько лет была сарай-сараем, куда ехали все, кого в Иркутскую не взяли, и вдруг сменили директора, и сразу элитная!
— Да я-то знаю, моя Лидка так же говорит. Только эти причин особо не спрашивали. Я сказала, что с бывшим разошлась — им хватило по уши.
— А давай, я ещё буду сложным ребёнком? — предложила я хитро. Уж очень хотелось кому-нибудь отомстить за свою участь.
— Ты-то? С твоей золотой медалью? — недоверчиво посмотрела на меня Соня. — Вообще не твой стиль, ты даже на работе громкие скандалы никогда не устраиваешь.
Да, неувязочка получается, как-то я об этом не подумала. И правда не мой стиль… так, стоп!
— Так я на работе всех люблю просто! — мило хлопнула я глазами. В этой форме должно было особенно невинно получиться, но Соня почему-то не впечатлилась.
— Рассказывай сказки. То-то при приёме в кадрах всех предупреждают, чтоб чай тебе заваривать самостоятельно не давали. А то ведь отравишь и сама же всех уверишь, что несчастный случай.
— Нет, ну это-то точно не мой стиль! — оскорбилась я для приличия. У меня коллег только понос пробирал, да волосы выпадали «от нездоровой атмосферы в конторе». Но к сведению я приняла одно — спалилась. Надо менять стратегию.
* * *Наша Иркутская школа располагалась «в леске» поэтому прятать её не имело смысла, так, накрыли отпугивающими чарами и успокоились. На острове же турист буквально лежал на туристе, поэтому место для гимназии пришлось зачаровывать. В дыру в заборе не то что случайно — специально-то трудно было забраться.
Отчаянно ругаясь, я всё же протиснулась, надеясь в этот раз увидеть что-то более приличное, чем куча деревянных домов, которую мы миновали по дороге. Но увидела пусть и двухэтажное, но не очень представительное здание.
— Это что такое вообще? Очередной мини-отель? — возмутилась я, скептично глянув на Соню.
— Почти, — улыбнулась моя спутница. — Это всё же элитная гимназия, — выделила она предпоследнее слово.
— Это сильно мешает этажности?
— Этажности мешает сейсмичность, — одёрнула она меня, и про себя мне пришлось поморщиться собственной глупости. На сокрытие пространства и так много сил уходит, кто же станет ещё и верхние этажи поверх остальной деревни выпячивать.
Но что поделать, после своего пятиэтажного «замка» в городе относиться к низенькой постройке серьёзно я не могла. Хотя, когда присмотрелась, заметила, что это только основное здание, а остальные, видимо, жилые, разбросаны по территории.
— И в каком те злополучные лестницы? — оглядела я местность уже профессиональным взглядом.
— В учебном корпусе. Это все жилые.
— Даже этот? — кивнула я на здание, которое изначально посчитала гимназией. Всё же от остальных оно серьёзно отличалось.
— Этот для преподавателей.
— Да уж, намного солиднее… — проворчала я, обвела ещё раз окрестности глазами… и потеряла дар речи. Даже хуже — меня пробрал самый натуральный ужас. Наверное, ни один упырь не смог бы на меня произвести такого кошмарного впечатления, а тут аж волосы на загривке поднялись дыбом. По всей территории гимназии стояли маленькие вполне узнаваемые будочки…
В этот момент к нам подошёл кто-то из учителей. Или из обслуги — какой-то молоденький мужчинка, на вид чуть старше меня… Хотя нет, на вид чуть старше моих ровесников. Выглядел он очень непрезентабельно — весь в пыли, растрёпанный. Он, кажется, об этом тоже знал, поэтому посетовал на какой-то совершенно ненужный ремонт. Кому нужен какой-то там ремонт, когда у них туалеты для учеников на улице?!
