Написано кровью моего сердца - Диана Гэблдон
Уильям пристально посмотрел на нее, обдумывая ответ, но ничего не сказал и лишь вежливо кивнул.
— Куда его отвезти? — спросил он. — К моей… к леди Дж… то есть, я хотел сказать, миссис Фрэ… о боже! — Кровь бросилась ему в лицо, и он на миг замолчал. — К его тете?
Рэйчел удивленно посмотрела на него.
— Ты не знаешь? Ох, разумеется, откуда тебе знать… — Она всплеснула руками, досадуя на собственное косноязычие. — Его тетю подстрелили во время сражения у Теннентской церкви, когда она ухаживала за ранеными.
Раздражение тут же улеглось, будто Уильяму на голову вылили ведро ледяной воды.
— Она умерла?
— Слава богу, нет.
Уильям слегка расслабился.
— По крайней мере, еще вчера она была жива, — нахмурившись, добавила Рэйчел. — Ранение довольно серьезное.
Уильям снова напрягся.
— Она в доме Маккенов, в деревушке Фрихолд, в шести милях отсюда. — Рэйчел кивком указала направление. — Мой брат, скорее всего, рядом с ней или где-то неподалеку — раненых до сих пор привозят. Он может осмотреть и рану и… Йена. — Ее голос впервые сорвался при взгляде на жениха.
Глаза Мюррея запали и лихорадочно блестели, но ему еще хватило сил протянуть Рэйчел здоровую руку. При этом ему пришлось опереться на больную руку, и он невольно поморщился. Рэйчел тут же упала на колени рядом с ним и обняла, поддерживая.
Уильям кашлянул и отвернулся, давая им побыть наедине и попрощаться. Они это заслужили, какие бы чувства Уильям к ним ни испытывал. Не все раны заживают, и у Мюррея равные шансы как умереть, так и выжить. А с другой стороны, Мюррей разом шотландец и могавк, а эти расы жизнестойкие.
Уильям отошел от дороги и уловил за кустом розовый промельк.
— Джейн, это ты?
— Да. — Она вышла из-за куста, сложила руки на груди и выпятила подбородок. — Что ты собираешься делать? Со мной, я имею в виду?
— Мисс Хантер отвезет тебя и Фанни в безопасное место, — как можно ласковей сказал он — невзирая на показную смелость, Джейн напоминала ему испуганную лань: тень листьев пятнала ее лицо и платье, девушка казалась настороженной и нематериальной, словно вот-вот исчезнет в лесу. — Я дам тебе знать, когда сделаю… необходимые приготовления.
— Она? — Джейн удивленно глянула в сторону дороги. — Почему она? Почему не ты отвезешь нас? Она разве не хочет остаться со своим… индейцем?
— Мисс Хантер объяснит вам все в дороге.
Уильям умолк, не зная, что еще сказать. От дороги доносились приглушенные голоса Рэйчел и Йена Мюррея. Слов было не разобрать, но и без того понятно, о чем они говорят. Под третьей пуговицей жилета остро кольнуло, и Уильям кашлянул, пытаясь прогнать эту боль.
— Спасибо, — тихо сказал кто-то позади него.
Уильям обернулся. Фанни. Девочка взяла его руку, повернула ладонью вверх и коснулась середки маленьким теплым ртом.
— Я… всегда пожалуйста, мисс Фанни. — Уильям невольно улыбнулся ей. Она с достоинством кивнула и пошла к дороге, оставив его наедине с Джейн.
Они посмотрели друг на друга.
— Я предлагала тебе гораздо больше, чем поцелуй, — тихо сказала Джейн. — Ты не захотел. Мне больше нечем отблагодарить тебя.
— Джейн, это не… я не… — Он осекся, отчаянно сожалея о неспособности ответить хоть что-нибудь. И пожелал ей сквозь вставший в горле ком: — Доброго пути, Джейн. До свидания.
Глава 90
Мудрый сын знает своего отца
Мул у Рэйчел крепкий, однако он не сможет везти двоих мужчин комплекции Мюррея и Уильяма. Впрочем, им все равно нельзя быстро передвигаться. Мюррей поедет верхом, а Уильям пойдет рядом с ним и будет следить, чтобы этот засранец не свалился.
Мюррей сел в седло, помогая себе одной рукой — вторую, раненую, Рэйчел забинтовала оторванными от нижней юбки полосками ткани и вложила в перевязь. Уильям не предлагал им помощь, разумно рассудив, что ее не хотят и не примут.
Наблюдая за перевязкой, Уильям отметил, что ткань была застиранной и выцветшей, но по краю шла вышивка — маленькие голубые и желтые солнышки. Интересно, женщины квакеров всегда носят под чопорными платьями красивое нижнее белье?
Они тронулись в путь, звук удаляющейся повозки постепенно становился не слышен за шумом листвы.
— У тебя есть оружие? — внезапно спросил Мюррей.
— Есть кое-что. — В кармане Уильяма лежал нож, который дала ему Джейн. Ножен не было, и он завернул его в платок. Уильям тронул пальцами деревянную рукоять. Этим ли ножом она… Ну конечно.
— А у меня нет. Сделаешь мне дубинку?
— Не доверяешь мне охранять себя? — ехидно поинтересовался Уильям.
Мюррей ехал, ссутулившись и потряхивая головой в такт шагам мула, но сейчас он повернулся и посмотрел на Уильяма. Глаза его слипались от жара, но взгляд был неожиданно цепкий.
— Тебе-то я доверяю. Я не доверяю людям наподобие тех, с которыми ты недавно сражался.
Справедливое замечание: на дорогах сейчас небезопасно… Осознание этого вдруг отозвалось в Уильяме острым беспокойством за девушек, которых он отправил по этим самым дорогам без оружия и охраны, с ценным мулом и повозкой. Нужно было ехать с ними, настоять на том, что лучше путешествовать всем вместе…
— Мама всегда говорила, что нет упрямей человека, чем мой дядя Джейми, — тихо сказал Мюррей. — Однако, должен сказать, квакерская девушка, которая что-либо вбила себе в голову, переупрямит даже его. Я не сумел отговорить ее, не смог бы и ты.
Уильяму не хотелось ни обсуждать никого из упомянутых Мюрреем людей, ни вступать в философские диспуты о фамильном упрямстве. Он взялся за поводья и заставил мула остановиться.
— Побудь здесь, я поищу подходящую дубинку.
У дороги веток было мало — здесь недавно прошли фуражиры. Но чуть в стороне стояла небольшая ферма, окруженная садом.
Сквозь сад проехала артиллерия: в земле пролегли глубокие колеи от колес, а ветви некоторых деревьев свисали, будто руки огородных пугал. Среди извилистых корней большой яблони скорчился мертвец — американский ополченец, судя по охотничьей рубашке и домотканым штанам.
— Никуда не годится, — глядя на яблоню, ровно сказал Уильям.
Старые яблони мало плодоносят. Их выкорчевывают через пятнадцать-двадцать лет и сажают в лунку новое дерево… Уильям отвернулся, однако успел еще заметить, как жужжащее облако мух взлетело с обезображенного лица трупа. Уильям отошел на несколько шагов, и его вырвало.
Приторный аромат гниющих яблок заглушал пороховую вонь, весь сад гудел от ос, пирующих на сочной яблочной мякоти. Уильям развернул нож и подвесил его к поясу, даже не поглядев, есть ли на лезвии засохшая кровь. Он вытер рот и, поколебавшись, вернулся и накрыл платком лицо мертвого повстанца. Труп уже обобрали — на нем не было ни оружия, ни обуви.
* * *
— Такая
