Первая красавица двора - Оксана Зиентек
Либуше с послом остановились посреди парка. Дамы свиты скромно следовали на несколько шагов позади, так что слышать разговор они не могли. Королева и посол разговаривали негромко, на лицах их играли улыбки. Если бы кто-то взялся проследить из взгляды, можно было подумать, что он и обсуждают пресловутый розовый куст, изрядно подпорченный графским клинком. Садовники попытались придать кусту некую симметрию, но полностью следы "борьбы рыцаря с драконом" зарастут не ранее осени. Посол улыбался, глядя на цветущий розарий, но думая явно о чем-то своем. - Издали поместьем не сильно направляешь. С королем новый посол договорится, служба такая. А ты и без нас, хвала богам, справляешься. - Да уж, справляюсь ... - Либуше хмыкнула. - Отцу, небось, про сплетни уже доложил? - А должен? - Велимир остро глянул на молодую королеву. - Надо - доложим. Только, если ты, княжно, меня спросишь, я бы промолчал. На твоём отце - целое княжество, ему ли ещё бабьи сплетни разгребать. - Поначалу, помнится, разгребал. Либуше не то чтобы сильно хотелось вовлекать отца в семейные склоки, но немного обидно стало. Так, словно где-то там в Любице решили, что птенец оперился, и просто вытолкнули из гнезда. - Поначалу о другом речь шла.
Посол покачал головой, думая, что недосмотрел всё-таки Любомир батькович, избаловала дочку княгиня. Вроде, и умом княжна вышла, и характером... А нет-нет, и взбрыкнет по-детски. И это когда свое дитё уже в люльке агукает. - Помнишь, княжно, вотанскую историю? Ну ту, про проклятых принцесс? - Помню. А что там с Вотаном? - С Вотаном - ничего. Кроме того, что у них тогда война межусобная вышла, пока решали, кто законнее: бывшая невеста или нынешняя жена. Вот и приглядывал князь за будущим зятем, чтоб не вышло потом так, что явится откуда-то бывшая зазноба с бастардом или, того хуже, самозванец какой. - У Люнборгов не бывает бастардов. - Привычно ответила Либуше. Насколько она успела понять, эту истину в королевстве знали все. Или почти все - Мало ли чего не бывает. - Посол философски пожал плечами. - Но надо было, чтоб и не было. А теперь, когда законный наследник есть...
Либуше только кивнула. Ну, да, понятно. Законный наследник есть, она – королева, даже раньше, чем ожидалось. А дальше – их с Генрихом дело. И, все-таки, сколько ни уговаривай себя, что не гоже королеве слушать чужие сплетни, червячок сомнений нет-нет, а отзывался где-то внутри, отравляя радость. ***
Графская свадьба хоть и уступала по пышности королевской, все же, была почти событием. Почти, потому что за последние несколько лет столица успела уже привыкнуть к пышностям. Один за другим женились принца, потом коронация молодого короля, имянаречение наследника... И, все же, карета, везущая невесту к главному храму города собрала дорогой немало зевак. - Может, не надо главный храм? – Предслава уже и забыла, что совсем недавно рвалась замуж. Теперь эта суета вокруг ее скорее пугала, чем радовала. - Увы. – Удо, который как раз разрывался между подготовкой к свадьбе и подготовкой к маневрам, зашел ненадолго проведать невесту. – Я бы и сам предпочел одно из родовых поместий, скромный храм и деревенских детей, обсыпающих нас лепестками цветов и собирающих мелкие монетки по пути кортежа. Но в качестве ваших опекунов на свадьбе будут присутствовать члены королевской семьи. Поэтому – только главный храм.
Пани Мерана, пожилая вендка, приданная княжеской четой в дуэньи дочери и ее подружкам, вчера целый вечер расчесывала Предславе косы, вполголоса напевая старинные песни. - Ох, Славушка, вот и тебя выдаем. – Вздыхала она. – И опять, не по-людски. - Так князь велел, пани Мерано. – Славе и самой взгрустнулось.
Сколько ни тверди про княжью волю и девичью долю, а в Любице шла бы она к святилищу в сопровождении всей семьи. Отец и братья, и младшие сестры, и прочая родня. И всяк видел бы, что девица рода немалого, если что, есть кому вступиться. Здесь же за ней стояли король с королевой. Вроде, много, а если что, например, случись заксонскому мужу оступиться и влезть, куда не просят, вступятся ли?
К тому же, Слава знала об особенностях магии сиятельной подруги. Поэтому с самого начала, как только пошли сплетни, она больше всего боялась, что Либуше спросит ее прямо. Природники, они ведь мыслей читать не умеют, только чувствуют ложь. Как сказать княжне, что у Славы и в мыслях не было зариться на ее мужа? Почует ведь, и подумает невесть что. Тем более, что после разговора с княгиней думала об этом Слава, и не раз. Даже после свадьбы Либуше нет-нет, а и позволяла себе помечтать, как оно было бы, если бы... Только помечтать, ничего более. Но, говорят, заксонский Творец и за это карает.
Пани Мерана по-своему истолковала слезы в глазах подопечной. - Ты поплачь, поплачь, девонька. Невесте перед свадьбой положено поплакать.
А Слава и сама не могла сказать, плачет она от страха перед неизвестностью или от облегчения, что этот суровый граф так вовремя подвернулся на ее пути. Или, точнее сказать, что его так удачно на этот путь повернули. Девушка так и не спросила у Либуше, чья это была задумка, ее или Генриха. Какая разница, главное, есть как есть. Вскоре она станет женой наследника графства, а там – и графиней. В отсутствие свекрови никто не станет оспаривать место хозяйки.
Сам день свадьбы прошел как-то очень быстро. Казалось, вот только утром Славу разбудили служанки, чтобы помочь собраться, а вот уже почтенные дамы знаками показывают ей, что пора покидать праздник. Брачная ночь должна была непременно произойти здесь, в столице, иначе сплетен
