Пожирающие жизнь - Огинская
Милана, пиши мне, пожалуйста! Здесь безумно скучно, несмотря на все мои приключения. Поговорить на равных могу только с этим лекарем. И, чем больше мы общаемся, тем больше он мне нравится. Как говорила Дилз, "не к добру это дело".
От девчонок ни слуху ни духу, даже Элизабелла про меня забыла. Хотя, впрочем, это к лучшему. Жду твоего ответа и крепко обнимаю."**
Я убрала письмо и выдохнула.
Первая мысль была о том, что письмо написано до того, как Элизабелла успела сообщить о возвращении домой. После прочтения на душе стало теплее. Казавшееся далёким и потерянным солнце вдруг стало ближе.
Невозможно не привязаться к тем, с кем сидишь в одной лодке во время шторма, особенно если дрейфуете вы вместе всю жизнь.
— Что в этом письме могло тебя так обрадовать? — задумчиво спросил Виктор, потирая подбородок.
Я вздрогнула от неожиданности.
— Мы тебя совсем зашугали, — печально вздохнул он и сел рядом.
— Где ты был?
— У остальных.
— Они всё ещё боятся?
— Нет, но осторожничают.
— Правильно делают. А где твой дядя? Возле лорда его нет.
— Ходит по замку, всё так же рыдая.
Я покосилась на подоконник, где должны были лежать засушенные стебли кровавой слезы.
— Пойдёшь сегодня на кладбище?
— Давно меня никто никуда не звал. Пойду. Только вот, я к тебе с делом.
— Насчёт отца?
— Нет, по другому вопросу.
— Что ещё? — устало выдохнула я, покосившись на мальчика.
— Помнишь, ты говорила о верных признаках того, кто ступил во тьму? — с явным усилием произнёс Виктор.
— Помню, — кивнула я. — Но ты не бойся, тебе ничего подобного не угрожает. Ты ведь перестал лезть к живым?
— Перестал, — кивнул Виктор. — Только вот старик в подземных тоннелях замка… он делает это давно. Очень давно! — он резко повернулся ко мне. — Он ступивший во тьму?
— Сейчас я точно сказать не могу, я его не видела. Это он тебе сказал, что занимается этим давно?
— Нет, одна из погибших девушек.
— Хорошо. После кладбища зайдём к твоему старику и разберёмся.
— Милана, — начал он осторожно. — Может, подождём, пока ты выздоровеешь? Знаешь, как я испугался? Если там что-то серьёзное, а ты не здорова…
— Испугался?
— Да. Когда вы с папой лежали рядышком. Только он — на животе, а ты — на спине, укрывшись книгой.
— Да, интересная сцена, — улыбнулась я. — Ты прав, это может подождать. Не хочется слоняться по кладбищам в непрезентабельном виде, теряя при этом первое впечатление серьёзного специалиста.
— А мне кажется, серьёзные специалисты твоего профиля должны выглядеть именно так.
— Побито? — удивилась я.
— Серьёзно, — важно ответил он, воздев палец к потолку.
Глава 23
На следующий день с самого утра замок словно подменили. Все бегали, хлопотали, готовясь к встрече дорогой гостьи. Что-то похожее было тогда, когда приехал сам лорд. Но тогда он отреагировал сухо, с какой-то долей ненависти. Не к людям, а скорее к миру.
Я зашла на кухню, где всё кипело не хуже, чем похлёбка в котле на огне. Но успела сделать не больше шага, как меня тут же развернули и, умоляя не мешать, отправили отдыхать. Якобы боялись в этой суматохе задеть мою больную руку.
— Милана! Люди, где Милана?! — громко пытался перекричать шум Иван, оглядываясь по сторонам.
— Да вон она! — махнула деревянной ложкой в мою сторону Лися. — Место себе найти не может.
— Ничего, тётя Лися, я найду! — заверил Иван, утвердительно сложив руки перед собой. После этого он резво побежал ко мне.
— Милана, хозяин просит тебя.
— Зачем?
— Чай с пряниками пить будет! — возмутился парень. — Я откуда знаю? Он мне не отчитывается!
— Успокойся, я иду, — ответила я, обойдя его по широкой дуге.
На этот раз, прежде чем впустить меня, Иван уведомил лорда о моём приходе.
— Входи! — резко приказал он.
Я мысленно хмыкнула. Иван наверняка гордится своей должностью, и надо признать — она у него ответственная, а порой и опасная, учитывая вспыльчивость лорда.
— Звали, милорд? — почтительно произнесла я.
— Иван, свободен, — сказал он, не поднимая взгляда от бумаг.
Парень многозначительно оглядел меня, с важным видом вышел из кабинета и аккуратно прикрыл за собой дверь.
— Милана, сядьте, пожалуйста. Мне нужно с вами поговорить.
— Поговорить?
— Насчёт Афины.
— Простите… Афины? — переспросила я, не понимая.
— Моей сестры, — терпеливо пояснил лорд.
Я вспомнила письмо, но, как оказалось, не запомнила имя. Как глупо!
— Конечно, милорд.
Я села, ожидая продолжения.
— Милана, прошу вас, ведите себя без излишнего почтения, — попросил он. — Зовите меня Виктор.
Мои брови удивлённо поползли вверх.
— Простите, милорд, но ваша просьба неприемлема.
"А ещё Виктор у меня уже есть," — подумала я.
Он вздохнул.
— Прошу, не поймите меня неправильно. Вы вправе обращаться ко мне на равных, учитывая, что вы спасли не только мою жизнь, но и мою душу. К тому же, вы жрица…
— Это лишнее, — мягко прервала я его. — Вы хотели поговорить.
Я выжидающе посмотрела на него. Он едва заметно кивнул своим мыслям и сказал:
— Я хочу предложить вам место моего секретаря.
— Секретаря? — переспросила я.
— Да. Я прочёл из вашего письма, что вы чувствуете, когда погибает Роналис. И когда подобное произойдёт с Афиной… — он тяжело вздохнул. — Я не знаю, как ей помочь.
Всё это время, пока он говорил, я мысленно упражнялась в искусстве сквернословия.
— Милорд, вы можете не беспокоиться. Я уверена, вашей сестре ничего подобного не грозит. А если и есть такая возможность… — я добавила про себя: "Которую я не исключаю," — …в храме ей всё объяснили и научили, как действовать в таких ситуациях.
— Тем не менее, я настаиваю. Моя сестра останется одна, и я хотел бы, чтобы вы составляли ей компанию.
— Вы боитесь встретиться с сестрой? — спросила я, глядя ему прямо в глаза.
— Нет. Скорее, боюсь её не понять. Или ненароком обидеть.
— Поверьте, она обычный человек. Вы просто волнуетесь, это нормально. Она наверняка в таком же состоянии.
Я скупо улыбнулась.
— Вы не понимаете. Как я расскажу ей о родителях?
— Жрицы с детства учатся жить бок о бок со смертью. И понимать, что смерть — это всего лишь начало иной жизни. Если ваша сестра и расстроится, то лишь из-за того, что не успела побыть дольше с родителями в этой жизни, — ответила я спокойным, бархатным голосом.
Он поднял на меня взгляд, в котором невозможно было прочесть эмоции.
— Не
