Аромагия. Книга 1 - Анна Орлова
– Мундиса?! – вздрогнув, воскликнула я. До того я слушала инспектора внимательно, но несколько отстраненно, принимая его рассказ за очередную побасенку.
– Вы ее знаете? – Напружинившись, он подался вперед, позабыв о трубке. – Вы давали ей что-нибудь?
– Разумеется! – кивнула я, пытаясь слегка успокоиться. Чтобы это пустоголовое невинное дитя безжалостно отравило любимого мужа, пусть даже из ревности… Нет, в голове не укладывалось. – Не верю! – произнесла я решительно. – Я не верю, что госпожа Мундиса могла это сделать.
– Слуги болтают, что она сыпала мужу что-то в еду, – терпеливо напомнил инспектор, все так же внимательно следя за мной. – А она не признается, что именно, только пролепетала, мол, у вас взяла. Вот Берни и сделал стойку. Он ведь вас, голубушка, недолюбливает еще с тех пор, как вы выходили его тещу…
Я через силу улыбнулась, вспоминая ту давнишнюю историю. Теща инспектору Берни и впрямь досталась сварливая настолько, что ее охотно огрели бы по голове не только родственники, но и соседи. Надо думать, немало молитв милосердным асам и Хель вознеслось к небесам, когда она сильно простудилась, – только не за здравие, а за упокой. Мое вмешательство позволило старушке дальше терроризировать близких, за что, если верить господину Сольбранду, некоторые меня люто возненавидели.
– Так что вы ей дали, голубушка?
– Не скажу! – мгновение поколебавшись, отрезала я.
Назвать истинную причину визита госпожи Мундисы без ее разрешения означало подорвать доверие ко мне. А подобные вещи очень быстро становятся известны!
– На дознании вам придется все рассказать, – заметил инспектор.
– Что же, тогда и посмотрим.
– Вы понимаете, насколько подозрительно это выглядит, голубушка? – поинтересовался он серьезно.
Я впилась пальцами в подлокотники кресла.
– Постойте, неужели вы всерьез заподозрили, что я продаю яды и учу ими пользоваться?!
– Голубушка, – инспектор не отвел взгляда, и вдруг показалось, что в его глазах светилось сочувствие, – у всякого наличествует своя ветвь омелы…[7]
– Да? Очень любопытно, – холодно произнесла я, вставая. – И какое же больное место у меня, по-вашему?
– Говорят, у госпожи Мундисы муж погуливает… – задумчиво произнес он, сложив пальцы «домиком».
– И?..
– Простите меня, голубушка, но то же поговаривают и о вашем…
У меня попросту не было слов. Надо думать, «леденцы» сочли, что я совсем помешалась от ревности и вознамерилась отравить всех неверных мужей в окрестностях?! Боюсь, в таком случае Ингойя опустела бы почти наполовину.
– Инспектор, – я мило улыбнулась и гордо подняла подбородок (понимая, что бездарно подражаю бабушке), – во-первых, мои отношения с мужем – это не ваше дело. А во-вторых, если бы мне впрямь пришла в голову такая странная фантазия, уверяю вас, я бы выбрала такой яд, о котором дорогой доктор Торольв даже не подозревает. А если вы всерьез заподозрили, что я могла кого-то отравить… Что же, тогда я вас больше не задерживаю. И надеюсь, в следующий раз у вас будет ордер, потому что без него вас даже на порог не пустят!
Я выдохлась и замолчала, тяжело дыша. В клубах табачного дыма и слабом свете комната казалась нереальной, привычные запахи тонули в этом едком дыму, заставляя меня чувствовать себя почти слепой.
– Ну-ну… – протянул господин Сольбранд неодобрительно.
Он встал, прошествовал к выходу, взялся за дверную ручку и обернулся:
– Не злитесь, голубушка. Инспектор Берни требует от начальника полиции, чтобы вас сейчас же арестовали, а того пока удерживает авторитет вашего мужа. К слову, мне запретили вам об этом рассказывать… И еще. Господин Гюннар бежал из-под стражи, и я более чем уверен, что его сознательно отпустили. Хотелось бы знать, кто и почему, но в это дело велено не лезть… Поразмыслите об этом, голубушка!
И вышел, осторожно притворив дверь.
Я бессильно опустилась, почти упала в кресло. В голове роем рассерженных пчел жужжали мысли.
Признаю, я вспылила и была слишком резка с инспектором. Мысль, что похождения Ингольва обсуждали в кулуарах, считая меня ярящейся от ревности клушей, заставляла меня внутренне корчиться от унижения. Не столько задевал сам факт – я давно с ним смирилась, – сколько роль обманутой жены. Неудачницы. Достойной жалости…
Так, прекратить немедленно! Я сжала виски, до боли закусила губу, потом отправилась к себе в спальню и нашла пузырек с мускатным шалфеем. Глубоко вдохнула – раз, другой, третий… Пока не почувствовала, как отпускает напряжение.
Совсем другое дело! Теперь надо подумать всерьез. Разумеется, я не давала мышьяк госпоже Мундисе. Тогда что она сыпала в тарелку мужа? Масла никак нельзя сыпать, разве что капать, да и к этому времени она уже наверняка перестала потчевать любимого моими снадобьями…
Неужели глупышка действительно его отравила? Я покачала головой: нет, не верю. Тогда что?!
Довольно метаться по комнате, как мышь между двумя кусками сыра, нужно сейчас же отправляться туда и порасспросить прислугу, а также доктора и, по возможности, самого пострадавшего.
По звонку явилась Уннер (после давешней взбучки она стала необыкновенно прилежна и расторопна), и я велела ей найти кэб. Подумав, нанесла на виски и запястья немного ванильных духов – ваниль вызывает доверие – и велела передать господину Бранду, что не вернусь к ужину…
Передвигаться по Ингойе мне приходилось либо пешком, либо в кэбе, изредка – в автомобиле.
Омнибусы так пропахли многочисленными пассажирами, что у меня моментально начинала болеть голова от одуряющей смеси запахов табака, кожи, духов, пота и бури чужих чувств. Проще уж переносить бензиновую вонь автомобиля! На обдуваемой ветерком крыше омнибуса дышалось легче, но там я всегда мерзла и, как следствие, простужалась. К тому же неприлично для порядочной женщины взбираться наверх!
Кэбы были немногим лучше, но в них мне хоть как-то удавалось дышать. Оставалось надеяться, что сын Утера, которого Ингольв изволил взять на место ординарца, также умел управляться с машиной и чинить постоянные поломки, к сожалению, типичные для этого транспорта.
Итак, оказавшись перед весьма помпезным домом госпожи Мундисы и господина Холлдора, я задумалась, что делать дальше. Нужно как-то представиться прислуге… Впрочем, всегда лучше говорить правду.
Дверь открыла особа неопределенного возраста.
– Что вам угодно? – заученно поинтересовалась она, глядя куда-то мимо меня воспаленными глазами.
– Здравствуйте, я – госпожа Мирра, подруга вашей хозяйки, – осторожно отрекомендовалась я, пытаясь говорить уверенно и одновременно мягко. – Я хочу помочь госпоже Мундисе…
При звуке этого имени из ее глаз вдруг хлынули слезы. Всхлипывая,
