Измена. Попаданка на сносях - Елена Белильщикова
Внутри будто сжался клубок змей так сильно, что я охнула. А внутренний голос строго напомнил, отчитывая меня: «Да будь ты настоящей, а не подделкой Клэр, Алекс на тебя бы и не глянул. Какой ты была раньше, на Земле? Серая мышка, бледное лицо, русые волосы, голубые до прозрачности глаза… бесцветная уродина, мимо которой проходили все понравившиеся тебе мужчины! Алекс был бы одним из тех, кто прошел мимо… Не обольщайся! Алекс и в этом мире никогда не полюбит попаданку. В его сердце слишком ярко пылает любовь к настоящей Клэр!»
Я закрыла глаза и уронила внезапно отяжелевшую голову на грудь Александру. И разрыдалась, как ребенок. На удивление, он ничего не спросил. Лишь обнял крепче, погладил по голове и прижался губами к моему влажному от слез виску. Может, догадался о чем-то?
Мне было уже плевать… Я слишком устала держать свой страх в себе. И впервые позволила себе роскошь. Поплакать на груди у мужчины. Собственного мужа.
***
Когда мы с Александром очутились на поле, усыпанным крупными желтыми цветами с дивным ароматом, я пришла в полнейший восторг. И закружилась среди цветов, раскинув руки. Зажмурившись от счастья. Я сорвала цветок и сунула в него нос, не помня себя от счастья. На Земле я давным-давно не бывала на поле с цветами. Мой «возлюбленный» фыркал про насекомых, про то, что лучше купить розы… безжизненные розы, которые нельзя прижать к груди, испачкать нос в желтую пыльцу. Впервые я почувствовала внутреннюю свободу. Меня никто не ограничивал в моих простейших порывах. Не то, что на Земле! Александр лишь разнежено улыбался, наблюдая за мной, прячась в тенечке.
– Смеешься надо мной? – смутившись, я подошла к нему.
Он медленно покачал головой.
– Думаю, какая ты красивая.
К счастью, в этот раз Александр и не вспомнил о своей ненаглядной прошлой Клэр. А лишь притянул меня к себе и принялся целовать… Долго, сладко, так, что у меня закружилась голова. А потом он уронил меня в цветы. И явственно продемонстрировал, что, даже беременная, я его интересую. Но мой инстинкт самосохранения сработал, и я оттолкнула Александра.
– Эй, не лезь! Секс в мои планы сейчас не входит!
– А когда войдет? – лукаво прищурился муж, совсем не обидевшись на грубый посыл его личности в дальние дали.
– После дождичка в четверг! – прошипела я и поправила платье.
Александр не стал настаивать на «продолжении банкета». Наверное, он тоже боялся разрушить те хрупкие ниточки доверия, протянувшиеся между нами. Мне это нравилось в нем. Я лежала в тени какого-то худосочного дерева, одиноко стоящего посреди поля цветов. И косилась на Александра. Тот расстегнул пуговицы рубашки, сбросил накидку. Александр выглядел сексуально и маняще. Я пробежалась пальцами по его груди и решилась задать вопрос, мучивший меня с самого начала поездки.
– Скажи, Алекс, а если бы каким-то чудом Рейвен был жив, ты бы… ну…
– Что «ну»? – лениво спросил муж.
Я замялась. Тема была сложная для нас обоих. Постоянно, когда мы говорили о прошлом Александра, мы натыкались на острые углы непонимания.
– Ты хотел бы его убить? – наконец выпалила я. – Или простил, забыл, оставил в покое? Вы же… вроде как квиты? Ну, ты так говорил.
Красивые брови Александра сошлись в прямую линию. Он резко вскочил на ноги. И впервые за последнее время обжег меня злым взглядом, от которого я дернулась, как от удара кнута.
– Не лезь не в свое дело, Клэр! Это наше с Рейвеном личное дело! – отрезал он, а я едва дышала, молча наблюдая за ним. – Вернее, было нашим делом. К счастью, он давно кормит червей.
Успокоившись, Александр не стал садиться в цветы. А откинулся на ствол дерева. По лицу его пронеслась темная тень.
– Ты не понимаешь, Клэр. Наша вражда стала смыслом моей жизни после плена. Я должен был отомстить ему, понимаешь? Такое, то, что он сотворил, не прощают… Я сломался бы морально. Погиб бы физически. После плена. Если бы не огонь моей ненависти к Рейвену. Не желание взять над ним верх. И уничтожить.
Голос Александра стал низким, рычащим. Ох, лучше бы он меня ударил! Мои щеки горели, как от пощечин, когда я вскочила на ноги, сверкая глазами. Мне надоело соревноваться с призраками! Сначала эта чертова Клэр, в тело которой я попала! Теперь еще ненавистный враг Рейвен! Ну, вот пусть и торчал бы с ним, мертвым или живым, а ко мне не лез! Если Александру все дороже, чем я!
– У тебя столько принципов, Алекс! – проговорила я дрожащим, звенящим тоном. – А если бы… ну, не знаю, Рейвен схватил меня! И потребовал бы унизиться перед ним! Ради спасения моей жизни! Что бы ты тогда поставил выше всего на свете? Вашу великую вражду или меня, свою жену, и ребенка? Что бы ты сделал, Алекс? Унизился бы перед врагом, простил бы врага ради меня и малыша?
– Я убил бы его! – Александр стоял перед мной, сжимая кулаки, благородные тонкие черты лица заострились от гнева. – Спас бы тебя ценой своей жизни! Но не унизился бы! Лучше смерть, чем унижение или примирение с врагом! С таким врагом, как Рейвен!
– Все понятно, – горько бросила я, отворачиваясь. – Все-таки вражда тебе дороже, чем истинные чувства ко мне. И после этого ты хочешь, чтобы я вернулась к тебе домой, снова стала твоей женой? К чему эти красивые слова о любви ко мне, Алекс? К чему было вспоминать о письмах, которыми ты влюбил меня в себя? Ты… просто не умеешь любить. Ненавидеть – да, это ты прекрасно умеешь! Мне даже жаль, что Рейвен не находится сейчас на этом поле. И не слышал этой тирады! Думаю, ему польстило бы, что он, враг, стал смыслом твоей жизни, Алекс. А я – нет. Не стала. И никогда не стану. Так и останусь для тебя красивой фарфоровой куколкой, украшением твоей гостиной!
Глава 10
– Да какая муха тебя укусила, Клэр?! – взорвался Александр, сверкая глазами так, что если бы взгляды убивали, я уже валялась бы бездыханная в цветах. – Если бы не то, что Рейвен мертв, я бы и вправду подумал… вспомнил… тот факт, что ты мне заявила!
– О, о том, что я его любовница? – вспыхнула я. – К сожалению, я чиста
