Любовь и Гниль: Сезон 1 (Эпизоды 7-12) - Рейчел Хиггинсон
Сегодня я чуть не умерла. И даже не считая этого, сегодня был один из самых трудных боёв в моей жизни. Но, в конце концов, я засну с улыбкой на лице и надеждой в сердце.
И всё это было связано с парнем, заключившим меня в свои объятия, и его щедрой семьёй, которая безоговорочно приняла меня и Хейли. Я не знала такой любви, разве что от родителей. И я никогда не познавала ничего подобного тому, что чувствовал ко мне Хендрикс.
Трудно было бороться изо дня в день. Почти невозможно. Но это была борьба, от которой я никогда не откажусь. Бой, который я никогда не проиграю.
И, несмотря на все трудности и боль, я знала, что каждый день будет заканчиваться именно так.
И это делало каждую битву, каждый травмирующий момент, каждый день… стоящими того.
ЭПИЗОД 8: ГЛАВА 01
698 день после начала заражения
ТАЙЛЕР
Я закрыла глаза и нажала на курок. Бам. Бам. Бам.
Глаза я так и не открыла.
Я слишком боялась смотреть, слишком боялась увидеть повреждения или их отсутствие…
— Разве ты не хочешь посмотреть? — поинтересовался Вон с той же осторожностью в голосе.
— Нет, — быстро ответила я.
— На самом деле всё не так уж плохо, — удивлённо протянул он.
Удивление это хорошо. Удивление означало, что я, возможно, сделала что-то правильно.
Я открыла глаза и уставилась на импровизированную мишень у одной из внутренних стен сувенирного магазина, который мы называли своим домом с прошлой недели. Я даже не попала в неё. Ни разу. Последние три пули смешались с отверстиями других выстрелов, грубо очерчивая приклеенную к стене офисную бумагу с художественным произведением Хейли в виде фигуры зомби с огромными сиськами в натуральную величину. Она назвала её Зомби-Партон. Я сказала ей, чтобы она следила за своим языком, когда говорит о величайшей певице и образце для подражания всех времён, моей прекрасной Долли Партон.
Это была наша первая настоящая ссора. Очевидно, Хейли была абсолютным музыкальным снобом и однозначно не с Юга. Мне было интересно, насколько хорош её вкус, если она не уважает Долли.
Благослови её господь.
Хейли, а не Долли.
— Вон, я ни во что не попала!
— Я знаю, — сухо произнёс он. — Но ты должна была сама убедиться, насколько ты плоха.
Я наступила ему на ногу, и он взвыл от удивления.
— Ты вселил в меня надежду!
— Чёрт возьми, женщина! — он запрыгал на одной ноге, словно идиот. — Как больно!
— Хорошо, по крайней мере, хоть что-то я могу сделать правильно.
Я опустилась в кресло в конференц-зале и положила руки на стол, по-прежнему разглядывая мишень.
— Было бы лучше, если бы ты держала глаза открытыми, — прорычал Вон с крайним разочарованием.
— Ничего не могу поделать! Это громко. И это меня пугает! Что, если я раню кого-то, кого не хочу?
— Скорее, ты попадёшь не туда, куда хочешь, если будешь стрелять с закрытыми глазами!
Он сел рядом со мной и заговорил своим серьёзным голосом, тем, который все остальные, казалось, без проблем внимали.
— Тайлер, ты должна начать относиться к этому серьёзно. На карту поставлены жизни, в том числе и твоя. Прямо сейчас ты в опасности без оружия и определённо опасна, если вооружена. Если ты хотя бы не попытаешься научиться, я не смогу тебе помочь. И без моей помощи ты умрёшь. Или ещё хуже. И поскольку ты пошла на все эти хлопоты, чтобы сбежать из маленькой колонии своего отца, я знаю, что ты не хочешь умирать. Начни думать о том, что бы это значило для тебя, если бы ты умерла или была укушена. Подумай, что это значит для Миллера. Вставай. Направь своё оружие. И на этот раз держи свои чёртовы глаза открытыми.
Я застонала. В какой-то момент во время его речи я повернула голову и посмотрела на него, и тут он понял, что завладел моим вниманием. Он был прав, и это было самое неприятное.
Я не разделяла лёгкой покорности всех остальных по отношению к Вону, но это была не только его вина.
После побега от отца и брата, которые сделали своей ежедневной целью отстаивать своё господство во всех отношениях, сверхконтроль на меня больше не действовал. Я была свободолюбивой — и так было всегда. И хотя зомби несколько ограничивали меня в том, как я хотела жить своей жизнью, я была полна решимости не лишаться своих свобод снова.
Никогда больше. Я была одержима идеей никогда не подчиняться чьим-либо правилам до конца своей жизни.
Мы с Воном, вероятно, никогда не поладим именно по этой причине. И хотя я ценила усилия, которые он прилагал, чтобы я осталась в живых, по крайней мере, ради моего младшего брата, он раздражал меня до чёртиков.
— Научи меня, — взмолилась я.
Это было самое вежливое, что я могла сделать в данных обстоятельствах. А ведь моим манерам уделялось так много внимания при воспитании. В конце концов, я была из Арканзаса.
— Встань, — приказал Вон.
Затем он снова провёл меня через подготовку к выстрелу. Не менее тридцати раз он напомнил мне, чтобы я держала глаза открытыми, и в завершение бросил некое лишенное энтузиазма одобрение.
— Ты сильная, независимая женщина, Тайлер. Ты управляешь пистолетом, а не наоборот.
Я подавила циничный смешок и прицелилась в мишень перед собой. Я прицелилась, как учил меня Вон. Проверила предохранитель. Провела указательным пальцем по гладкому металлу спускового крючка и медленно выдохнула.
И тут же зажмурилась и запаниковала.
— Стой! — крикнул Вон.
И на этот раз я действительно послушала.
— Ты опять взялась за своё! Ты закрываешь глаза! Я не могу больше тратить патроны, Тайлер. Собери своё дерьмо и возьми себя в руки!
А потом я потеряла рассудок.
— Заткнись, Вон! — крикнула я в ответ. — Думаешь, я не могу быть выше этого? Думаешь, не могу повзрослеть, но при этом не гореть желанием учиться убивать? Я рада, что вы приспособились быть хладнокровными убийцами с тех самых пор, как первый зомби явил миру своё уродливое, искажённое лицо. Но я не ты. И я не хочу быть тобой! Я только что оставила позади жизнь, в которой мой папа ежедневно совершал бессмысленные убийства! Если я собираюсь опуститься до вашего уровня и убить кого-то, я хочу, чтобы это что-то значило! Я хочу, чтобы это стоило того, чтобы потерять свою душу!
Вон повернулся ко мне лицом. Он стоял между пистолетом, который я крепко
