Помни о русалке - Х. П. Мэллори

Мои мысли обрываются, когда я слышу скрип, разносящийся ниже по лестнице. Мара легла спать несколько часов назад, и как только Майер вернулся — после того, как его не было до конца дня, — он сразу после ужина поднялся и, похоже, был не в особо разговорчивом настроении. Не то чтобы я могла винить его — я была не единственной, кого потрясло то, что произошло между нами.

Что касается Майера, и независимо от того, доверяю я ему или нет, я все еще разрываюсь. Чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что он никак не может вернуться к Каллену или в Корсику. После того, что произошло, когда Майер ясно провел свою линию на песке, напав на Каллена от моего имени, очевидно, на чьей стороне его верность. Может, конечно, все и не так началось, но я уверена, что так все закончилось. Кроме того, я совершенно уверена, что Майер не причинит мне вреда. Я не знаю, могу ли я полностью доверять ему, но я могу поверить, что он изгнан с Корсики без надежды вернуться. А это значит, что он больше на моей стороне, чем на стороне Каллена.

Я снова слышу скрип половиц, и на этот раз звук будто исходит снизу, прямо подо мной. Я замираю. Часть меня жаждет проверить, кто это, хотя бы для того, чтобы убедиться, что это только мои соседи по комнате, но… что, если внизу не Мара или Майер? Я более чем уверена, что Каллен каким — то образом следит за мной, и вполне реально думать, что у него есть еще один или два союзника в резерве. Даже если этот шпион не Майер (а я убеждена, что это не так), Каллен мог легко найти кого — то другого на место Майера.

Готова ли я опробовать свои новые навыки защиты? Это глупый вопрос с очень определенным ответом, потому что Майер неоднократно «надрал мне задницу», как он так искусно выразился. Так что нет, я не готова снова встретиться с Калленом, но, похоже, это не имеет значения.

Я втягиваю воздух и подхожу ближе к двери моей спальни, чуть — чуть приоткрывая ее, прикладывая ухо к щели и прислушиваясь.

Коридор возле моей спальни темный, пахнет диффузором мятного масла из ванной. Я выглядываю из — за двери и вижу только свет ночника.

Лестница выглядит пустой.

В углах не прячутся темные фигуры. Может, звуки — это просто стоны и скрипы оседающего старого дома? Я не привыкла к таким вещам. В Корсике вода все заглушает, поэтому звуки жизни остаются незамеченными. Одной из первых вещей, которые мне пришлось принять, было то, насколько громкой может быть жизнь на суше.

Несмотря ни на что, здесь никого нет.

Может, думаю я, мне стоит проверить внизу. На всякий случай.

Ступени скрипят, когда я спускаюсь по ним одна за другой.

Как только я касаюсь нижней ступеньки, поворачиваю голову в сторону и замечаю, что входная дверь открыта ровно настолько, чтобы впустить холодный ночной воздух. Мгновенно раздражение наполняет меня, когда я полагаю, что Мара или Майер, должно быть, не закрыли ее полностью. Они должны были запереть и перепроверить, закрыли ли они каждую дверь и окно, а не оставлять входную дверь приоткрытой по неосторожности.

Включается свет на кухне, заливая комнату флуоресцентным светом, и у меня перехватывает дыхание.

— Кто — нибудь есть? — голос Майера зовет из кухни.

У меня вырывается недостойный выдох, а сердце начинает биться быстрее, пока я не напоминаю себе, что это всего лишь Майер. Он замечает выражение моего лица, и его лицо меняется с беспокойного на раздраженное.

Я закрываю входную дверь, щелчок эхом разносится по всему дому, когда я запираю ее на засов, а затем повторяю выражение его лица, которое он только что показал мне.

— Ты оставил входную дверь незапертой, — выдавливаю я, ожидая, пока мое сердцебиение уймется.

— Я ничего не оставлял открытым. Я просто спустился выпить стакан воды.

Я хмурюсь.

— Тогда это, должно быть, была Мара. Я… я поговорю с ней об этом утром.

Он прислоняется бедром к стойке, все еще жалея левый бок после столкновения с Калленом… или, может, это было из — за его тренировок со мной. В любом случае, мысль о Каллене немедленно заставляет меня напрячься, и меня покалывает подозрение. Может, это не Мара оставила входную дверь незапертой, а, может, это Майер, потому что он только что вернулся откуда — то?

— Ты выходил? — мой голос звучит более укоряюще, чем я хотела, но Майер лишь пренебрежительно пожимает плечами.

— Нет, я просто спустился выпить, как я и сказал, — он поднимает стакан с водой. Затем его лицо мрачнеет. — У тебя все нормально? Ты бледная.

Я могу только представить, каким призраком я, должно быть, выгляжу, потому что я уверена, что весь цвет покинул меня, когда я увидела, что дверь не только не заперта, но и приоткрыта.

— Я в порядке, — быстро отвечаю я.

Взгляд Майера укоряющий, и я отвечаю ему тем же. Насколько я знаю, он все еще мог быть на связи с Калленом, и, может, именно туда он уходил раньше, и потому дверь все еще была открыта. Может, он буквально только что прошел внутрь? Но, глядя на него, я понимаю, что он одет только в трусы — боксеры.

Да, он в одних трусах, и его грудь, которая чудесно наделена мышцами, смотрит на меня.

Я кашляю.

Я могу сказать, что он зол, по положению его плеч, но он ничего не говорит. Долгий миг единственный звук — это ветер снаружи.

— Ну, Ева, тебе не о чем волноваться, внизу только я, — наконец, говорит Майер, будто давая мне повод вернуться в спальню.

Я киваю.

— Нам нужно убедиться, что все двери и окна заперты.

— Я поговорю об этом с Марой завтра.

Я снова киваю.

— Но, к сведению, я сомневаюсь, что Каллен поджидает в каком — нибудь темном уголке твоего дома. Это не его стиль. Он и его стража выломают дверь, а не будут ждать, пока кто — нибудь оставит ее незапертой.

Я стою в темном коридоре, освещенном только желтым светом с кухни, и дрожу. Когда я оборачиваюсь, я почти ожидаю увидеть кого — то позади меня, но, конечно же, там никого нет. Только Майер, стоящий на кухне и выглядящий… почти голым. Я стараюсь не позволять своему взгляду скользить по его телу, и мне хочется пинать