Я сделаю это сама - Салма Кальк
Она, конечно, никому и ничего не расскажет, потому что кардинал Фету не из вояк и не из первопроходцев, и ступить сюда своими ногами никогда не отважится. Но солдаты этого не знают, и вообще, зачем так орать? И что ей нужно-то, этой, прости господи, дуре?
Особу звали Ортанс Трезон, она сообщила, что послана с маркизой дю Трамбле кардиналом лично, и нуждается в помощи и содействии. Правда, на прямые вопросы – чем подтвердит свои полномочия и в чём именно она видит это самое содействие – дама смешалась и ничего придумать не смогла. Но сообщила, что должна передавать кардиналу донесения, как она может это сделать? Ей сказали – в крепости всё объяснят, и она полдня сбивала ноги и шла в эту самую крепость!
Честно говоря, Анри такое вот терпеть не мог. Ещё не хватало доносы для кардинала куда-то там передавать, хоть бы и на такую пропащую женщину, как маркиза дю Трамбле! Но сказал, что связь бывает раз в два месяца, и последняя случилась неделю назад, после их приезда. Значит, в следующий раз – в конце октября.
Даму это возмутило, она снова попыталась орать… пришлось немного приморозить ей кончик языка. И сказать, чтоб в следующий раз не вздумала сама сюда идти, пусть придумает, как прислать снизу весточку, за ней спустятся. Или не спустятся. И отправить её восвояси, даже поесть не предлагать, нечего. Доносчики и кляузники проживут сами. А Рогатьен потом сказал – господин Анри, зовите в следующий раз, я её так заколдую, что забудет, как звали, не то, что дорогу в крепость. Что ж может, и придётся воспользоваться,
Но, конечно, забавно вышло, что маркизе в сопровождение досталась такая особа – прямо как она сама. Наверное, они неплохо спелись.
Помнится, в первый вечер, после того, как Анри своими глазами увидел, чем теперь будет командовать, и кем, ему очень захотелось напиться. Крепко напиться. А потом – ещё и ещё. Но зловредный Асканио изящным жестом отбросил за спину хвост рыжих волос и подсчитал, что запасы приличной выпивки закончатся такими темпами за неделю, до следующих ещё далеко, а что там гонят местные и из чего – это ещё нужно пробовать. И был прав.
Местную выпивку потом оценили и одобрили. И даже, оказывается, есть выбор - просто водка, прозрачная, как озёрная вода, но изрядной крепости, а ещё – с брусникой, это ягода такая местная, кисленькая, приятная, с рябиной, и медовая. Местный мужик снизу поднёс с поклоном, просил не оставить милостью. Что ж, не оставим, раз так.
Местных женщин, конечно, тоже попробовать бы.
Супруга давно отдала богу душу, сын командовал франкийской армией в Другом Свете, обе дочери замужем. Ему сватали разных знатных девиц, мол – пусть ещё будут наследники, но он не согласился ни разу. К чему в его годы – молодая жена? А вот какая-нибудь готовая к встречам славная вдовушка – это пожалуйста. Желательно чтоб попышней и поуютнее.
Анри спросил и у Дрю, и у полковника Мишона, который тут уже седьмую зиму готовится встречать, и ещё кое-у-кого. Ответ получил – женщины существуют. Бывают вдовушки, бывают сбежавшие от мужей, бывают и вполне себе мужние жёны, которые не прочь погулять, пока муж в отъезде. В крепость их, как правило, не брали, нечего, разве что при кухне имелись две, и ещё две жили в каморке нижнего яруса башни и помогали со стиркой. Руками, не магией. Анри осмотрел всех четверых и отпустил восвояси – ну их. Заморенные, одеты как попало, в глазах ужас. Приехал злобный генерал, который поставил крепость дыбом за полдня, и на них сейчас тоже отыграется. А злобному генералу до них было, как до неба, нужны они ему, можно подумать. А вообще – до берега пешком два часа с половиною, верхом быстрее, но не слишком – спуск больно крутой. И там всё есть. Но это потом, как порядок наведём тут, наверху.
Порядка уже сегодня было больше, чем в первый день – завтрак пристойный, форма чистая, оружие блестит. Значит, сейчас займёмся учениями на местности, местность здесь заслуживает всяческого уважения.
Сначала дело, всё прочее – потом.
12. Знакомство с имуществом
12. Знакомство с имуществом
За завтраком я спросила Пелагею:
- Скажи, а что там за разговоры о доме, который мне якобы принадлежит?
- Поедим, я кликну мальчишек – проводят, - сказала та. – Посмотришь.
- А кто в нём живёт-то сейчас?
- Да никто, - и в голосе явственно звучало что-то вроде «да кому он такой нужен».
Моё воображение живо нарисовало мне развалюху на краю деревни, в которой реально никто не живёт – с заколоченными окнами и прохудившейся крышей, И что, в таком вот мне предстоит жить? Ладно, сначала посмотрим.
После завтрака Пелагея пристроила Меланью мыть посуду, а сама и вправду пошла к забору и кликнула кого-то снаружи. Двое мальчишек лет по шесть-семь появились через несколько минут – босые, в застиранных холщовых штанах и рубахах, один белобрысый, второй рыжий.
- Здрасьте, тётушка Пелагея! – сказали хором.
- Барыню до кривого дома проводите, - ответила та.
- Эт мы мигом, - закивал рыжий. – А квасу дадите, тётушка Пелагея?
Получили квас и по куску свежего хлеба, и рыжий спросил:
- Эй, барыня, уже идём, да?
Была бы я настоящая барыня – взъелась бы на него, подзатыльник дала, или как тут у них детей воспитывают. А я только сказала:
- Идём, рыжий. Показывай. Звать-то тебя как?
- А Митькой, - сообщил он.
Также он сообщил, что лет ему семь, и что это много, потому что после зимы уже так свободно ходить по деревне не выйдет – приставят к делу.
- И к какому же делу? – мне представлялось, что такие вот дети должны в первую голову чему-то учиться, а всё остальное потом уже.
- Так сети же. Ставить пока не возьмут, а вот сушить, расправлять, чинить – непременно.
А также вынимать из лодки рыбу и чистить её, и постигать тонкости заготовки, а после – и ловли, и продажи, и всего-всего. Рыба здесь была, похоже, основным продуктом питания для всех на протяжении всего
