Спаситель - Ви Майерс
— Кэп, взгляни, — стоя подле входа, солдат указывал на деревянную табличку с именем врача.
Осмотрев её ещё раз, Гоша заметил, что имя висело немного ниже и левее, свежая белая краска указывала на то. Поправив указатель на нужное место, мужчина вернулся в лабораторию. Некогда закрытые дверцы шкафа, что не поддавались на манипуляции, открылись. Но искателей вновь встретила неприятность. Кодовая панель с шестизначным паролем из цифр и букв. И если бы Гоша заранее не пронёс взрывчатку, операция бы провалилась.
Несколько точечных взрывов. Все остались живы. Значит, путешествие не закончилось. Углубляясь в тайны безумного доктора, Гоша всё больше верил в происходящее. Его надежда вспыхивала и гасла так часто, что теперь мужчина не знает, чего ждёт по ту сторону.
Ступая на новую территорию, скрытую долгие годы, ребята вдыхали затхлый пыльный воздух. Темнота окутывала их, как мать новорождённого дитя. И только яркие, белые фонари защищали от неизвестности.
Помещения несильно отличались друг от друга. Внутри стояли пустые, выглаженные постели, на полу валялись детские кубики, куклы, книги. Стены усыпаны фотографиями врачей с пациентами. И всё бы ничего. Если бы на снимках, которых здесь предостаточно, не была изображена Алиса и ещё её две копии. Три девочки в белых блузонах, одинакового роста, сложения, даже цвета глаз, стояли по обе стороны от нашумевших врачей.
— Капитан, вам нужно на это взглянуть, — отвлекая мужчину от роя бесконтрольных мыслей, помощник провёл его дальше, огибая свисающую силиконовую занавеску.
Настенные плакаты с разными частями тела в разрезах, множество пустых колб с мутной жидкостью и моргающий индикатор низкой батареи подле странного устройства. Купол, напоминающий живот матери, подключённый к запасному генератору и капельнице с двумя бутылками странной, жидкости. Остальные подобные агрегаты находятся в неисправном состоянии. У одного разбита верхняя часть защитного стекла, у другого отсутствует аппарат вентиляции лёгких. Последний, четвёртый, находился в разобранном состоянии в ящике.
Блуждая вокруг агрегата, Гоша осматривал фотографии, странные плакаты на стенах и колбы с органами, протирая толстый слой пыли чёрными перчатками. Неизвестный механизм не выходил у него из головы. Три клона, что так похожи на возлюбленную и четыре колыбели для них. Учёные, страшная, пагубная болезнь. Всё никак не складывалось в его сложном, мудром уме. Но он искал, без усталости, то, что спасёт положение. Так тщетно старался, но не мог. И ничего не вызывало столь колкой боли, чем страх потерять её.
Маленькими, кроткими шагами он двигался на встречу, испытывая не только страдания, но и нечто хуже. И только учуяв, на короткий миг, привкус солёного счастья, упустил, пытаясь поднять песок. Он сыпался сквозь пальцы, оставляя наедине с терзаниями и мнимыми надеждами на короткое, но хотя бы явное будущее. Так почему же, его старания не должны быть поощрены?
Вытягивая в суровую действительность из мрачных грёз, реальность не заставила себя ждать. Сильный толчок в здание с грохотом обвалил лифт и прилегающую к нему территорию. Группа, находясь относительно недалеко от взрыва, обменялась взглядами и притихла в ожидании команды.
— Мне нужно два крепких парня. Вынесем с собой эту хрень, а там уже узнаем, для чего она нужна! — с яркой, неприкрытой уверенностью, Гоша раскрепостил все свои таланты и, взвалив на плечи неподъёмный груз, побежал прочь из проклятого института.
Вместе с напарниками, он двигался позади сопровождения, вспоминая на ходу расположение запасных выходов. Шум лопастей вертолёта и очередь из пулемёта помогала ему в ориентире. Но груз, весом чуть менее двух сотен килограммов и капельница, что вечно выскальзывала из рук, мешала активной мозговой деятельности. Чувствуя хруст костей спины, он скрипел зубами, пыхтел, как загнанная до жути лошадь, но ни на секунду не останавливался, даже при спуске агрегата по лестнице. Высшая цель, что моргала ярче баннера во мгле ночной, вела сладким запахом, который исходил от её влажных волос. И ничто не могло остановить его, кроме смерти.
Боль. Такая естественная и коварная. Боль заставляет людей чувствовать себя беспомощными. Пытаясь убежать от неё, сделать смерть милосердной, они, сами того не подозревая, натыкаются на более жестокую судьбу. И ещё сильнее страдают. Не задумываясь, насколько серьёзно вовлечены в платные игры. Где проигрываешь годы. Я думала, что испытываю боль в качестве наказания. Мне ведь, больше ничего не оставили. Пустота, среди которой эхом резонирует она. Но нет. Испытывать боль вовсе не проклятье, а дар. Недооценённый дар, благодаря которому я всё ещё чувствую себя живой. И могу направить боль на что-то более важное, ценное. То, чего у меня никогда не было, но очень скоро. Я уверена. Появится.
Жар. С момента ухода Гоши, не могу подняться с постели. Окутываясь бредом, вижу мерцания в сумраке дремот. И что-то шумит по ту сторону, но точно не то, чего я жду. Сколько прошло времени? Час? День? Неделя? Почему мне так трудно дышать? Наверное, скоро, очень скоро, время закончится. Я должна кое-что ему рассказать. Я должна. Не могу держать это в себе. Вставай. Вставай. И дыши, ведь пока сознание на твоей стороне, время есть, немного.
Не знаю, какая сила подняла моё бренное тело, но я вышла из спальни. Мокрая, уставшая, едва ли осознавая присутствие посторонних, двигалась вдоль стен, хватаясь за столбы, столы, стулья и людей, лишь бы не пасть. Прохладный, свежий воздух подбодрил скверное состояние, но ненадолго. Этого заряда хватило, чтобы добраться до коридора, выводящего в ангары. Я знала путь, потому что несколько раз была здесь. Если Гоша вернётся, то первым делом попадёт сюда. Но не знаю, хватит ли мне сил, чтобы встретить его.
Шум усилился. Сердцебиение участилось. Со лба стекает ливень пота, я наконец поднялась по лестнице. Никогда бы не подумала, что пятнадцать ступенек для меня станут чем-то недосягаемым. Но, как только дверь исчезла с поля зрения, я ощутила новый прилив сил. Разговаривая с кем-то по рации, Гоша шёл медленно, мне на
