Одиночка, или В плену Огня - Натализа Кофф
Но в душе просыпалась неясная и необъяснимая тревога. Ощущение, будто что-то вот-вот должно произойти. С ней. С ее близкими. С человеком, который ей дорог.
Или не с человеком.
— Пойдем, Рыжик, — согласно кивнул парень и перехватил ее ладонь.
Руфина отчетливо почувствовала прожигающий взгляд темных глаз на коже, там, где ее ладони касались пальцы Мишки.
Вскинулась. Не хотела же смотреть. Совсем не хотела.
Воздух тяжелым, невыносимым напряжением заискрился. Каждый волосок на теле волчицы встал дыбом, а горло свело судорогой.
Ранд смотрел на нее, застыв у книжной лавки напротив. Пожирал глазами. Будто был рядом, а ведь находился в двадцати метрах от нее.
Фина не могла отвернуться. Свободная ладонь мертвой хваткой вцепилась в лямку рюкзака. Наверное, ткань вот-вот порвалась бы от силы, с которой девушка цеплялась за нее.
И дышать становилось нереально… Невозможно сделать глоток воздуха, когда черные глаза воскрешают в памяти сны о том, чего не было… Или было?
За два минувших дня, когда эмоции улеглись, и ничего, кроме метки не напоминало о произошедшем с ней, Фина искусно пользовалась самообманом. Уговаривала себя, ну подумаешь, всего лишь метка! С каждым может случиться!
А теперь, когда тягучий волчий взор волнующих душу глаз был так близко, все вдруг вернулось. Даже ощущение жарких объятий, прощальных и трепетных, усилилось во сто крат.
Откровенный флирт девочек из класса и их заигрывающий шепот стерлись, превратились в неясный фон. Фина не замечала прикосновений друга, или Тиры. Ей казалось, что ее тело — там, в руках Ранда, начинает гореть, полыхает запретным огнем.
На миг свет ближайшего фонаря ослепил. Руфина вздрогнула. Связь, прочно соединившая их с Рандом на расстоянии, лопнула, взорвалась темнотой.
И вдруг сознание Фины сковало ступором все тело. Застыв от ужаса и неверия, девушка поняла: этот вздох — последний. Прямо в нее, брошенное умелой рукой волка, летит лезвие, острое и гладкое, вспарывая пространство, сталкиваясь с мелкими песчинками, уничтожая все на своем пути.
Фина не успела закричать. Не успела отшатнуться в сторону. Даже моргнуть не успела. А в мыслях стремительно билась одна лишь фраза:
«За что?»
Острый нож, просвистев в миллиметре от ее щеки, вонзился в стену за ее спиной, пришпилив полупустой рюкзак.
Медленно, без резких движений, Фина подняла руку, коснулась щеки. На пальцах – капельки крови. А спиной волчица ощутила едва заметное шевеление. Что-то дергалось в ее рюкзаке.
А тем временем Рандолф стремительно приблизился в два прыжка. Не произнося ни слова, волк содрал лямки с плеча Руфины и отодвинул девушку в сторону, спрятал за свою спину, будто она - тряпичная кукла. Марионетка. Впрочем, так оно сейчас и было.
На негнущихся ногах Фина шагнула к спасительной опоре. Уперлась ладонью в дощатую стену. Жадно втянула носом воздух. Терпкий приятный аромат лесной малины и меда защекотал острый нюх. Странно, что Эрлинг стал вдруг у нее ассоциироваться с такими лакомствами, но да, так и было.
Девушка попыталась взять себя в руки.
— Что ты… вы творите?! — голос вышел жалобным, писклявым, даже жалким.
— Спасаю тебя, Рыжик, — глухо рыкнул волк, обернулся к ней, сжимая в крепкой ладони длинную, все еще извивавшуюся змею, а Руфине показалось, что ласковое прозвище Ранд произнес с долей сарказма. Но падая в обморок, девушка предпочла пропустить ехидное замечание преподавателя.
* * *
— Змеи? Опять змеи? Откуда?! — рычал Рандолф, вышагивая по ковру кабинета.
На этот раз, кабинет был другим. Фина это поняла, как только открыла глаза и осмотрелась.
Помещение было меньше того, где они встретились с Рандом в прошлый раз. Однако, судя по обстановке, книгам и мебели, принадлежало все тому же человеку — ректору Эрлингу.
Сам профессор в эту минуту сидел в кожаном кресле с высокой спинкой, задумчиво смотрел в пространство и выглядел немного странно.
Нет, Фина и прежде наблюдала мужчин в домашней одежду. Папа, к примеру, любил щеголять по дому в потрепанных футболках. Однако профессор совершенно не ассоциировался у Руфины с футболкой с яркими принтами и шортами до колен.
Моргнув, Фина убедилась, что не спит. Ректор Эрлинг никуда не исчез, так и продолжал сидеть и слушать младшего брата.
А тот…
Ранд, судя по всему, бесился и негодовал. Он даже не заметил, что Фина пришла в себя.
Зато сама Кьелл, сбросив остатки вязкого, липкого тумана, села на диване и сжала ладонями виски. Щеку слегка саднило, и девушка вспомнила, что да, Рандолф Эрлинг умудрился ранить ее.
И он вновь швырнул в нее что-то острое… ах, да, нож! Этот безумный, неконтролируемый, сумасбродный и невменяемый оборотень метнул в нее нож.
Опять!
Пока Фина лихорадочно соображала, Ранд застыл на полушаге, глядя на нее с высоты своего роста. Но эта разница ни капли не волновала сейчас. Девушка не считала себя крохотной в сравнении с ним. Совсем нет! Потому что грудную клетку Фины распирало от негодования и злобы на советника Эрлинга.
И Фина, очевидно на нервах, абсолютно не контролировала себя.
Подскочив на ноги настолько резко, что слегка закружилась голова, Кьелл выбросила руки вперед. Предугадала, что Ранд сунулся к ней, чтобы придержать, или же помочь вернуться на диван.
Однако Фина не хотела его прикосновений. Не сейчас. Сейчас она хотела бы откусить ему голову без наркоза. По самые коленки!
— Ты! Ты… Ты опять в меня швырнул своими ножами! — возмутилась Фина, тут же поморщившись от чрезмерно визгливого голоса. И когда она успела превратиться в истеричку? Не важно!
— В прошлый раз нож был столовым, — негромко заметил Рандолф, а ректор выразительно хмыкнул. — Давай-ка мы двинем в лес и там уже…
— Никуда я не стану двигать, понял?! Ты едва не убил меня! — не успокаивалась Руфина, наплевав на то, что походила на истеричную куклу в этот миг. Плевать! Девушка хотела только одного — высказать все, что накопилось, прямо в лицо Ранду.
— Я не промахиваюсь, Рыжик, — словно с сопливым ребенком говорил он. — Нужно было реагировать мгновенно.
— Вот спасибо, мил человек! Не промахиваешься? А это что такое??? — девушка ткнула пальцев в свою щеку, указав на кусок пластыря, наклеенного поверх царапины.
— Тут да, виноват, — сжал губы Рандолф, а потом более настойчиво повторил: — Пойдем отсюда.
— Вот уж дудки! — прищурилась Руфина.
