Уж замуж… Так и быть! - Елена Михайловна Малиновская
– Суть я уже сказала. – Я невинно взмахнула длинными ресницами. – По прихоти Лии я угодила сюда. Судя по всему, возвращение мне не грозит. А следовательно, надо приспосабливаться. Ты явственно дал понять мне, какие женщины тебе нравятся…
– Я? – не утерпев, вновь не дал мне договорить Джестер. При этом его восклицание прозвучало с таким искренним изумление, что я готова была зааплодировать его актерскому таланту. А инквизитор добавил с сарказмом: – Почему в таком случае я этого не помню? Прям даже самому интересно, какие же женщины мне нравятся. Просвети меня, пожалуйста.
– Ну а как же все те книги, которые ты любезно предоставил в мое пользование? – резонно спросила я. – Как я поняла, в них описан твой идеал хранительницы семейного очага. Скромная, прилежная, не имеющая собственного мнения…
– Да небо упаси! – Джестер помотал головой и суеверно поплевал через плечо. – Лариса, ты неправильно меня поняла! Да, я хотел, чтобы ты ознакомилась с этими книгами. Но не потому, что в них описан какой-то мой мифический идеал. Честное слово, я совершенно не хочу, чтобы ты менялась. Ты меня полностью устраиваешь.
Сердце сладостно екнуло от слов инквизитора, но я не позволила чувствам взять верх. Я уже успела убедиться на собственном печальном опыте, что этот белобрысый гад мягко стелет, да только жестко спать на этом.
– Устраиваю?
И все-таки мой голос предательски дрогнул, когда я задала этот вопрос. Джестер заметил это. На его губах заиграла настолько невыносимо самодовольная улыбка, что мне нестерпимо захотелось кинуть в него чем-нибудь тяжелым.
– Конечно, устраиваешь, – мягко подтвердил он. Встал, аккуратно отодвинув стул, и подошел ко мне.
Я отчаянно вцепилась в салфетку, которая лежала на моих коленях, пытаясь скрыть от его внимательного взора предательскую дрожь пальцев. Мое глупое сердце абсолютно не хотело внимать увещевательному гласу рассудка и радостно прыгало от горла к пяткам и обратно.
Да уж. Тяжело мне будет исполнить задуманное. Противно осознавать, что самый главный противник в этом – я сама. А точнее, мои чувства, которые никак не желали призываться к ответу.
– Лариса, если бы ты не устраивала меня полностью – то я не ввязался бы в эту авантюру, – ласково, словно говоря с неразумным ребенком, сказал Джестер. Остановился сзади меня и опустил руки на мои плечи, а спустя мгновение я ощутила легкое прикосновение к своим волосам, как будто он поцеловал меня в макушку.
– Тогда зачем были эти книги? – сипло поинтересовалась я, из последних сил пытаясь не расплыться горячим киселем на стуле.
Лариса, тряпка ты эдакая! А ну – соберись! Представь, что ты шпионка, которую пытаются соблазнить на задании и выудить секреты государственной важности. А Джестер – жутко соблазнительный, но противник. И если ты ему поддашься – то подведешь не только себя, но целую страну.
Как ни странно, но эта детская уловка сработала. По крайней мере, мне больше не хотелось развернуться и рухнуть в объятия Джестера. А дальше будь, что будет.
– Ты из другого мира. – Джестер несильно сжал мои плечи, и я прикусила губу, ощутив, как по позвоночнику пробежала короткая горячая дрожь. А его голос, между тем, продолжал обволакивающе литься дальше: – Вообще-то, ты неплохо адаптировалась за короткое время, но, к слову, Петер Теоль не произвел на меня впечатления особо сообразительного мужчины. Поэтому он наверняка пропускал мимо ушей все твои странные высказывания, посчитав их последствиями долгой болезни. Но завтра тебе придется встретиться с гораздо более проницательными людьми. Сливки высшего общества Орленда – эта стая шакалов, которая с радостью разорвет тебя на кровавые ошметки за любое необдуманное слово. Поэтому я хотел, чтобы ты поняла, как устроен наш мир. Ты права в одном: у нас, к сожалению, женщинам не принято давать право слова. Да и образования они особого не получают. Так что молчи и слушай.
– И чем же я тебя тогда устраиваю? – кокетливо полюбопытствовала я. – Если, как ты говоришь, я слишком умна для женщины.
– Вот этим и устраиваешь, – хмыкнул Джестер. – Мне с тобой нескучно, Лариса. С тобой интересно разговаривать. И, как уже сказал, я частенько не могу предугадать, чего от тебя ждать. Вот, например, к чему был весь этот спектакль?
Последний вопрос прозвучал с почти неуловимым нажимом. Потерявшая бдительность от его комплиментов, я чуть было не выложила все, как на духу. Но в последний миг опомнилась и внутренне усмехнулась. Ишь, какой коварный! Как говаривал незабвенный Дмитрий Евгеньевич, да пусть он поскорее вернется в лоно семьи, на каждый хитрый болт у нас найдется гайка с левой резьбой.
– Я просто думала, что ты ждешь от меня именно такого поведения, – мило сказала я. – Ты ведь не посвящаешь меня в свои планы. Откуда мне знать, что у тебя на уме, если мы почти не разговаривали эти две недели?
– Прости, Амелия. – Джестер тяжело вздохнул, вновь напомнив мне о моем нынешнем имени. Еще раз чмокнул в макушку и неторопливо вернулся за свое место. Правда, садиться не стал, вместо этого оперся на спинку тяжелого дубового стула и сказал: – Я понимаю, что ты вправе сердиться на меня. Вел я себя и впрямь не очень. Но все это время я думал. Размышлял, что же мне теперь делать.
– Одна голова хорошо, а две лучше, – с намеком проговорила я. – Сам же сказал, что я умная.
– Неплохая попытка. – Джестер фыркнул от сдерживаемого с трудом смеха, но тут же посерьезнел. – Но нет. Прости, но иммунитет к ментальной магии – слишком ненадежная защита от чтения мыслей. Любой блок возможно сломать. Не думаю, что Этан Гург пойдет на это, но все же. Береженного, знаешь ли, и демоны десятой дорогой обходят.
Я смиренно опустила глаза, показывая, что не намерена спорить. Затем вновь посмотрела на него и вкрадчиво спросила:
– Могу ли я попросить у тебя об одном одолжении?
– Одолжении? – Джестер недоуменно сдвинул брови. – Каком же?
– Я полагаю, в твоем доме есть настоящая библиотека, – осторожно произнесла я, тщательно подбирая каждое слово. – В которой содержатся не только любовные романы. И была бы безмерно счастлива, если бы ты позволил мне ею воспользоваться.
Морщина на переносице Джестера стала
