Тариф на любовь - Виктория Серебрянская

Алекс неодобрительно нахмурился, когда узнал, как я поступила с тем, что он мне оставил. Нет, он не сожалел о проданной машине и квартире. У него явно была тысяча возможностей приобрести себе такое же жилье и такую же машину. Если не лучше. Алекс с болью рассматривал условия, в которых я жила после его ухода. И никакие мои заверения, что я устроилась так, как мне было удобно, его не успокаивали. Он сразу же понял, что я просто избавилась от всего, что могло напомнить о нем, в бесплодной попытке с корнем вырвать его из своего сердца.

К тому моменту, когда самолет из Милана с моими бывшими сотрудниками на борту, приземлился в родном городе, мы с Алексом уже проходили регистрацию на рейс в Израиль. Официально, Алекс вез меня во всемирно известный медицинский центр Шиба, на лечение.

Естественно, туда мы не поехали, затерялись на просторах Палестины. Знаю, что так уже не говорят, но Алекс называл Израиль только так. А дальше… Города и страны сменяли друг друга с головокружительной скоростью. Я даже уже перестала обращать внимания на названия. Отели быстро стали для меня на одно лицо.

В один из дней Алекс принес мне новые документы. И, поцеловав долгим, головокружительным поцелуем, от которого у меня перед глазами завертелась в безумном танце действительность, тихо сообщил, что я – Аня, неделю назад умерла в клинике Шиба. Врачи оказались бессильны, я слишком поздно обратилась за помощью. И что Борисыча он известил, о том, что это всего лишь трюк. А я по-прежнему жива. И теперь уже полностью здорова. Вот только мое новое имя чистильщику никто не сообщал.

Ликующее «Ййеехуууууу», исторгнутое из нескольких луженых мужских глоток, вернуло меня в действительность. Мы достигли своей цели. Я огляделась: наши спутники под снисходительным взглядом экскурсовода-проводника бесновались, словно малые дети. Прыгали, как ненормальные, орали во всю мощь своих глоток. Так, что дрожал прозрачный хрустальный воздух, насквозь пронизанный золотистыми лучами солнца и зеленоватой дымкой нетронутой природы.

Алекс, изображая такой же восторг, как и остальные, подхватил меня на руки и закружил:

– Джесс, мы это сделали!!! Мы – на вершине Прекестулена!

Я дернулась в крепких руках, и была вынуждена вцепиться в сильные плечи вампира, чтобы не потерять равновесие. Никак не привыкну к своему новому имени. И подозреваю, что скорее Алекс принесет мне новые документы, чем я начну откликаться на имя Джессики Томсон. И как Алекс запоминает свои личины? Сейчас вот, например, он – Дин. Дин Томпсон, мой муж. А мы – молодожены, отправившиеся в свадебное путешествие в Норвегию. И просто не устоявшие перед красотами местной природы.

В принципе, мне не приходилось изображать восторг от ландшафтов. У меня на самом деле захватывало дух от невероятно синих вод множества фьордов. Я не могла надышаться чистейшим, кристальным воздухом гор. Невероятно зеленая местная флора казалась инопланетной. А облака иногда были такими, что на них хотелось лечь, как на перину.

Сегодня было ясно. И у меня вдруг возникло ощущение, что я парю в золотистой солнечной дымке. Я вдруг почувствовала себя птицей. Ликующе ухмыльнулась. И раскинула руки в воображаемом полете. Безумно захотелось вдруг подойти поближе к краю, заглянуть вниз, туда, куда мужчины смотрели опасливо и с благоговением. Я поймала взгляд Алекса. Вампир смотрел на меня так нежно, так восторженно, что меня словно приподняло над землей. Ощущение нереальности, ощущение полета нарастало.

Алекс сделал стремительный шаг и припал к моим губам с тихим стоном:

– Люблю тебя! Ты – вся моя жизнь!

Первые восторги улеглись достаточно быстро. Парни перестали прыгать, как полоумные, расположились на отдых. Спуск с Прекестулена был не менее сложен, чем подъем. Тут и там фотографировали себя и друг друга. С опаской заглядывали вниз. Там, я знала, должны синеть воды Люсе-фьорда. Алекс нежно погладил меня по щеке:

– Не жалеешь, что я затащил тебя на Кафедру проповедника?

Я изумленно уставилась на вампира:

– Куда?

Алекс расхохотался:

– Прекестулен в дословном переводе означает «Кафедра проповедника». Говорящее название. Но чтобы это понять, нужно подойти поближе к краю. Только там можно не только почувствовать, но и увидеть своими глазами весь мир у своих ног. Оно того стоит, поверь. Ты сразу найдешь, о чем поведать мирозданию.

Под нежным и восторженным взглядом вампира захотелось сотворить какое-то безумство. Например, поцеловаться на краю плато. И поклясться друг другу в вечной верности. Я слишком хорошо понимала, что для нас официальный брак – пустой звук. Мы часто будем менять документы. И не раз за свою жизнь будем супругами, молодоженами, родственниками. А возможно, и кем-то еще. И в нашем случае значение имеет не штамп в паспорте. А то, что мы чувствуем по отношению друг к другу. Как к друг другу относимся.

Алекс, крепко удерживая меня за талию, подвел к самому обрыву. И я осторожно заглянула вниз. От открывшейся картины захватило дух. Невероятная синь вод фьорда внизу. Золотисто-зеленое марево, обнимающее нас. Подрагивающий от восторга, чистейший воздух. Необъятное небо. И величественные скалы.

К нам подошел экскурсовод с каким-то вопросом. Но мне не хотелось вникать. Пусть Алекс разбирается. А я еще немного полюбуюсь невероятной картиной, открывающейся мне. Кто-то из нашей группы слева от нас присел на самый край, свесив в бездонную пропасть ноги. Я восхитилась смельчаком. У самой духу на такое никогда бы не хватило.

Солнце поднималось все выше, заставляя щуриться от его горячего золота. Я вздохнула полной грудью, напитываясь Норвегией и невероятной природой, окружающей нас. Внезапно справа что-то мелькнуло. Так близко, что я от неожиданности дернулась. Привыкшая к тому, что Алекс постоянно меня страхует, к тому, что в любой момент удержит от падения, я вдруг с ужасом ощутила, что земля уходит из-под ног. Страх перехватил горло. Закричать не получилось. Я только и успела, что найти глазами вампира, разговаривающего с экскурсоводом и еще одним парнем из нашей группы.

Камень под моими ногами раскрошился. И я, беспомощно