Кресли Коул - Поцелуй короля-демона
— Нашел талант?
Он подарил ей взгляд, говорящий, что он сам позволил сменить тему.
— Я выбрал одну и послал демонов огня забрать ее.
Забрать ее… Оракул три пятьдесят шесть был добровольцем, а не «приобретением» Оморта. Многие женщины пошли на это, без сомнения, думая, что они будут более умными, более подготовленными и не станут просто «расходным материалом». Но они не были.
— Очень важно, чтобы у нас был один и как можно скорее, — сдержанно произнесла она.
Сабина должна действовать осторожно, поскольку эта тема беседы могла привести Оморта в ярость.
Однажды он украл силу предвидения у оракула, но не смог интерпретировать возникающие видения. Он начал сходить с ума, пока не был вынужден отказаться от этой силы.
— И он у нас будет, — проговорил он рассеянно, пока медленно обходил вокруг комнаты, осматривая вещи и останавливаясь то тут, то там, чтобы поднять книгу. Сотни книг были разбросаны по всей спальне. В основном это были книги по истории этого королевства, Ридстрома. Она изучала их в течение многих лет.
— Я и не знал, что ты так хорошо осведомлена о моем враге.
— Я отношусь к этому серьезно — это мой шанс получить власть над Правусом.
— Да, я также хорошо изучил его. Ридстром долго восхищал меня, — он небрежно пролистал древний том, затем отложил его, — он верит, что ты — его женщина?
— Думаю, да.
Оморт улыбнулся, показывая безупречные белые зубы, но улыбка никогда не затрагивала его холодные глаза.
— Насколько, должно быть, демон разочарован, — он сел на кровать подле нее.
Спокойно… Спокойно… Отвлеки его.
— Что произошло той ночью, когда вы столкнулись с ним? Как королевство пало? Я прочитала, что написано в книгах, но детали размыты.
— Я заключил тайный договор с королем Орды Деместриу. Он атаковал Ридстрома, истощая его армию, затем организовал еще одно внезапное нападение. Ридстром был вынужден уехать, чтобы защитить дальние земли. Именно тогда я захватил Торнин. Замок оказался не защищен, потому что наследник Ридстрома, Кадеон, не принял вызов бороться за свою собственность.
— Почему он сделал это?
Что она слышала о наемнике Кадеоне, так это о его бесстрашии.
— Кто поймет этих демонов? Я получаю огромное удовольствие, зная, что Ридстром обвиняет Кадеона в том, что тот повернулся спиной к своему королевству. Чего не понимает Ридстром, так это то, что я рассчитывал на присутствие Кадеона в замке. Именно поэтому у меня было пятьсот привидений, готовых заманить принца в ловушку. Если бы Кадеон повиновался брату, то он и его охрана были бы убиты.
Интересно….
— И ты лично встретился с Ридстромом?
— Он — единственное выжившее после нашей с ним битвы существо. Вместо того чтобы просто испепелить его, я играл честно, сойдясь с ним в поединке с мечами в одной из его цитаделей. Он поверг меня — удар был точен и смертелен для любого другого. Но я поднялся. Он с помощью грубой физической силы обрушил крышу башни, заманив меня внутрь, и смог сбежать.
Рука Оморта медленно двигалась к ее прикрытой лодыжке.
— Сабина, насколько я могу доверять тебе?
— Вероятно, не настолько, насколько можешь Хеттии. Разве сейчас ты не должен быть с ней?
— Она не понимает вещей, которые ты делаешь. И вы совсем разные, по сравнению с тобой она — бледное подобие. Тусклая тень твоего света.
— И ты пришел в мою спальню только, чтобы заявить очевидное?
Брата в Сабине привлекала не только ее внешность. Она полагала, что Оморт тайно желал смерти. И поэтому жаждал ее — женщину, которая очень хорошо знала смерть.
Когда он легко коснулся указательным пальцем ее лодыжки, его глаза закрылись, а в уголке губ скопилась слюна. Сдерживая дрожь, она торопливо поднялась и подошла к выходящему на море балкону. Это место всегда успокаивало ее и было бальзамом для ее души. В течение большинства бессонных ночей она стояла здесь, глядя на море.
Оморт подошел сзади, встав слишком близко, но не тронул ее. Никакой теплоты от него не исходило. Он был холоден и бесчувственен, словно труп.
Ридстром же привлекал теплотой.
— Ты должен идти, брат. Завтра у меня очень напряженный день. Мне надо будет удачно разыграть партию в моей игре, чтобы сломить железную волю Ридстрома.
— Я рад, что ты перестала недооценивать его.
Почувствовав его холодное дыхание на своей шее, Сабина обернулась и поспешила к бару в комнате. Она налила сладкого вина — только для себя — затем подняла бокал, встав перед Омортом:
— Брат, действительно, будь так любезен и отрави меня.
Каждый месяц Оморт давал ей и Ланте morsus, буквально означающий «жалящий ядовитый укус». Сила morsus состояла в том, что он причинял боль не при приеме внутрь, а при попытке его вывести. Страдания от яда были, предположительно, настолько мучительными, что ее и Ланте все уже считали «приговоренными». Без противоядия боль стала бы непреодолимой, и они в конечном счете просто бы умерли.
Morsus препятствовал любой их попытке покинуть Оморта или возглавить мятеж.
Он вздохнул, как будто она расстроила его, затем покрутил массивное кольцо на указательном пальце. Когда он начал открывать украшенный драгоценными камнями тайник с ядом, она уставилась на кольцо. Оно имело такое огромное значение для нее. Оно было источником ее жизни, причиной ее повиновения.
И кольцо всегда говорило ей, когда Оморт лгал, поскольку в этом случае он непроизвольно крутил его.
Когда он высыпал черные гранулы в ее вино, послышалось тихое шипение и завитки дыма поднялись вверх.
Давным-давно он подсыпал morsus в их вино прежде, чем они научились распознавать яд по запаху или вкусу, и прежде, чем научились создавать свой собственный, чтобы противостоять ему.
Сабина отсалютовала бокалом:
— Твое здоровье, — и опустошила его, — а теперь я действительно должна немного поспать. Помни, Оморт, я делаю это для тебя. И я знаю, что ты хочешь, чтобы мы преуспели в этом деле.
Бросив на нее последний пристальный взгляд, он, наконец, вышел, но прежде она услышала, как он пробормотал:
— Скоро.
Оставшись одна, Сабина снова вернулась на балкон. Рассматривая шумное море и глубоко вдыхая соленый воздух, она размышляла о сложившейся ситуации.
Интриги и козни. Она хотела получить Торнин для себя и для Ланте. Но после сегодняшнего вечера начала подозревать, что Оморт вынудит ее сдаться прежде, чем она сможет закончить свою игру.
Она задрожала. Он осмелился прийти к ней в комнату, принеся с собой холод и страдания, нависающие над ним, словно плащ. Она чувствовала себя печальной и грязной.
