Обручённые Хаосом (СИ) - Змеевская Анна

О, Хаос, нашёл же время и место, чтобы поныть об утерянной любви! Не мог до дома потерпеть? А меж тем стоит засунуть эти сантименты поглубже в задницу и идти спасать недоумков-инквизиторов, пока моя киса не приспособила их вместо когтеточки.

— Не моего папочку бояться надо, Гектор, — отчеканила Реджина прямо-таки зверским тоном. Даже мне невольно захотелось вскинуть голову, покорно обнажая горло… всего на пару секунд, но тем не менее. — Едва я открою свой минетный ротик, по твою душу немедленно явится Железный ковен. Не потому, что я славно развлекала в постельке их верховного мага, а потому что я Регинхильд гро Маграт, заклинательница завесы, Платиновый резерв Антеарры. Одно моё слово — и ты вылетишь из Греймора как пробка, да в такую глушь, что Хварн мегаполисом покажется! Как тебе перспективка, Гектор?

Хуёвая, я даже пожалел его слегка. Когда-то Реджина была совсем другой — милой девочкой в красивых платьицах, немного капризной и избалованной вниманием семьи, но нельзя не признать — альфа из неё выросла что надо. Не будь она сейчас за решеткой, за «минетный ротик» Сойер наверняка огрёб бы по полной.

Что ж, пора помочь своей альфа-тигрице прикопать мудилу в песочек.

— Впечатляет, — хмыкнул тот нервно. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты редкая сучка?

— Для тебя я миз сучка, приятель.

Эх, прошли те годы, когда можно было открыть дверь с пинка. Да и туфли жаль, не для того мы с Эммой выбирали их полдня.

— Для тебя она миз гро Маграт, — прямо с порога заявил я. — Если, конечно, тебе дороги твои яйца.

19

Гектор вытаращился на меня так, будто перед ним представили аватару Прядильщика — ту самую, из детских страшилок, с огромным числом глаз и рук, окутанную паутиной и серым туманом.

— А ты-то что тут делаешь? — наконец выдал он.

— Пришёл за своим. — Теперь уже Джинни уставилась на меня, точно мечтая откусить что-нибудь жизненно важное. Но сейчас её реакция меня мало беспокоит. А вот микроскопическое платьице, едва прикрывающее зад — очень даже. — Открывай вольер, моей кисе не нравится этот зоопарк.

— Что, прости? — Сойер поднялся — внушительный малый, да только мне разве что в подбородок дышит, — прищурился эдак сурово, мол, иди выделывайся в свой двор. — Маграт, ты не в своей прокуратуре. Будь добр, катись ковриком отсюда.

— Только потому, что я не в своей прокуратуре, ты до сих пор не стал медвежьей закуской, — нарочито ласково протянул я. Дружок Сойера тоже было привстал, явно почуяв, что я не шучу, — но замер, стоило мельком глянуть на него. — Эту — выпустить. Пацана желательно тоже, но так и быть, настаивать не буду, он мне всё равно не нравится.

— Да мне они оба не по нраву. Хотя ножки у твоей кисоньки прелестные!.. Лучше оставлю обоих здесь, будет чем полюбоваться.

Рык из горла вырвался сам собой, звериный и яростный. Никто — никто! — не смеет говорить о моей Джинни в таком тоне.

— Хота! — услышал я её голос. Вроде бы строгий, но будто… умоляющий?

— Что?

Я обернулся к ней, невольно залюбовался пресловутыми ногами — смуглыми, сильными и просто до неприличия оголенными. Прекрасно бы смотрелось в постели, но никак не в тюряге. И уж тем более не в вампирской забегаловке, где их полосатое высочество искало приключений на свой худо-бедно прикрытый зад.

— Ты за мной пришёл или за поздним ужином? — требовательно осведомилась она, сложив руки на груди (и мне сейчас следует думать вовсе не о том, есть ли под этим непотребным нарядом хоть что-нибудь). — Хотя да, глупый вопрос. Приятного, чтоб тебя, аппетита; но, по крайней мере, дождись, пока твой ужин отопрёт мою камеру!

Что ж, стоит признать — эта женщина восхитительна. Красива. Сильна. Настоящая альфа-самка, чье место подле меня. Я и думать забыл о разногласиях, больше похожих на семейную драму, обо всей этой ситуации; о Сойере, чью печень я мысленно уже почти доел и никому не оставил…

Слава Хаосу, длилось это наваждение недолго, и улыбку я умело спрятал под ехидной усмешкой.

— Пару минут, сестрёнка, мне тоже не нравится твоя новая переноска.

Повернулся к Сойеру, шагнул к нему. Нет, вцепляться в горло не стал. Но склонился над ухом и заговорил шепотом, который может быть таковым для людей, но никак не для оборотней:

— Ты выпустишь её сейчас же, Сойер. И тогда, так уж и быть, я не сделаю из тебя шашлык за оскорбление женщины гро Маграт.

— Угрожаешь мне, прокурор?

Скалиться он может сколько угодно, однако его страх я чувствую кожей. Вот так-то лучше.

— Ага. Но могу пересказать пару статей из уголовного кодекса и Положения о деятельности правоохранительных органов.

Сойер переглянулся со своим дружком. Бросил взгляд на папку с делом, в которой, я уверен, нет никаких доказательств причастности Реджины к убийству. Цокнул языком, но в итоге понуро кивнул своему приятелю.

— Пацан останется развлекать меня и Тома. У меня тут высохший труп, второй за сутки, тёмная магия; одна и та же машина на месте преступления и никакого алиби у мистера Маккензи. Всё по закону, прокурор.

Мне ли не знать? Разрешений на задержание я в своё время выписал столько, что могу заполнить форму даже в медвежьей шкуре.

И всё-таки мне не слишком улыбается держать в тюрьме пацана из Маккензи. Уж больно скандальные суки у него в родственниках. Греймор мне несколько дороже двух трупов сородичей, которые, если и впрямь лезли к Джинни, всё равно не жильцы. Да и кто поверит, что вот это — я бросил быстрый взгляд на Оливера — может кого-то убить?

Может, ещё как: за миловидной наружностью типичной вампирской закуски прячется прорва силищи, достаточной, чтобы убить всех присутствующих. Но в том, что он невиновен, я почти уверен — спасибо Прядильщику с его сомнительными дарами. Не нужно ни зловещего шёпота, который я порой слышу в своих снах, ни туманных предсказаний Оры. Только чистая интуиция.

Не он. Кто-то другой, куда более опасный. Вовсе не потому, что может убивать мне подобных, а потому что хочет… хаоса. Не моего бога, но жуткого бедлама, от которого пострадают очень многие.

Да чтоб вас всех, от грёбаного Маккензи, которому не сиделось у себя в столице, до моего придурковатого дядюшки, у которого не хватило мозгов запереть свою дочурку с её дружком. На замок! А ключ сожрать, раз уж просто послушать умного меня было слишком сложно!

— Меня вполне устраивает, — ухмыльнулся я, несмотря на поднявшуюся изнутри волну злости. — Пацана можете оставить себе, он не в моём вкусе.

— Да вы издеваетесь! — предсказуемо взъярилась Реджина. Оба инквизитора подскочили на месте, а я поморщился от неприятного звука — это тигриные когти скребанули по прутьям решётки. Надо признать, я в свои двадцать два ещё не умел откалывать такие номера. — Олли здесь не при чём, ясно? По-вашему, за пару минут можно так запросто ухайдакать здоровенного мужика-альфу? Это полный бред, и ты это знаешь, Сойер! А если не знаешь, то просто удивительно, как ты собственную задницу находишь без пары-тройки дорожных указателей!

Гектор неприязненно скривил рот, явно задетый её уничижительным тоном.

— Ничем не могу помочь, дорогуша. Тёмная магия применялась, а что это не твой дружок — ещё доказать надо.

— Ну, очень жаль, потому что без Олли я никуда не пойду!

— Не дури, Реджина, будь хорошей киской, — проворчал я, уже изрядно раздражённый её агрессивной заботой об этом чахлом мажонке. — Ты пойдёшь, потому что у этих олухов на тебя ничего нет. А Маккензи останется, потому что сам дурак и нечего шляться по грейморским подворотням…

— Что в словах «никуда не пойду» тебе непонятно?

— Ты правда думаешь, что я буду упрашивать? — неподдельно изумился я. — Пойдёшь как миленькая, а нет — разнесу к Хаосу эту шарагу, сорву с петель дверцу твоего нового кошачьего домика, взвалю тебя на плечо и утащу отсюда, хочешь ты того или нет.

— Что?!

— Что слышала. Здесь ты не останешься.

Ни на минуту. Потому что моей женщине абсолютно нечего делать в изоляторе, едва одетой и в компании трёх мужиков. Да, она, может, и в состоянии навалять им без моей помощи, но это я её альфа. И пока я несу за неё ответственность, никто не будет ей угрожать, отпускать сальные шуточки и делать всё то, за что положено рвать глотки.