Отбор для (не)правильного принца (СИ) - Орланд Лилия
Причём по большей части демонстрировались предметы функционального назначения — с десяток носовых платков, несколько полотенец, носки, даже рукавицы от невесты из северного княжества.
Всего у двух девушек были простые куски полотна, как у меня, только белые. Да и качество работы не могло сравниться с моей компаньонкой. Всё-таки рукоделие она любила и посвящала вышиванию целые часы, пока я занималась «всякой ерундой, недостойной истинной леди», как мне часто выговаривала матушка.
— Но зачем было заранее готовить вышивки с портретом принца? Зачем ему носки с собственным лицом? Или тот габелен? — недоумевала я и так же шёпотом выспрашивала у леди Итеры.
— Это подарки, которые невесты готовили своему жениху, — пояснила моя компаньонка.
Вот ведь незадача. А я посчитала себя достаточным подарком. Эта мысль показалась мне очень забавной, и я хихикнула, но тут же замолчала, наткнувшись на расстроенный и одновременно осуждающий взгляд леди Итеры.
А вслед за этим над поляной прозвучало моё имя.
Я переглянулась компаньонкой и заметила, как она побледнела.
— Всё будет хорошо, — сжала её ледяные пальцы и поднялась с места.
Я шла к принцу, ожидавшему меня на сцене, и твердила про себя, что всё будет хорошо. Ведь мне всего-то и надо быть третьей с конца. А это не так и сложно. Моё-то полотно наверняка лучше тех двоих, что уже были представлены раньше.
Почему-то сейчас, когда впереди замаячило отчисление с отбора, я поняла, что пока вовсе не готова вернуться домой. Ведь тогда я больше не увижу… кое-кого.
— Леди Делия, ну покажите же нам, что вы приготовили, — ворвался в мои мысли голос Корвиля.
— Ваше высочество, — я присела в реверансе, выдерживая театральную паузу. А затем развернула перед ним полотно с нашей вышивкой.
Среди зрителей повисла ошалелая тишина.
— Хм, что это? — принц тоже явно склонялся к негативной оценке. Значит, нужно это изменить.
— Это картина для вашей галереи, — быстро и чётко заговорила я, как гид в музее на юге Литании, куда мы с родителями и братом ездили пару лет назад, — она выполнена в стиле экспрессионизм, набирающем популярность в соседних королевствах и герцогстве Штанхольм. Думаю, герцогиня Штанхольм подтвердит, что такие картины пользуются успехом на её родине…
— Но это не живопись! Это вышивка! — выкрикнула герцогиня раздражённо. Ей явно не понравилось, что я привлекла её в качестве эксперта. Ну ничего. Немного потерпит.
— Не живопись, конечно, потому нам дали задание вышить портрет, а не нарисовать, это же очевидно, — ответила я ей и различила отдельные сдержанные смешки по залу. Что ж, уже хорошо, зрители начинают принимать мою сторону. Как и сам принц, который сделал вид, что закашлялся. — Но я использовала те же приёмы, которые применяют художники в своих картинах. Это ваша фантазия, мой принц…
Здесь я склонила голову, словно бы преклоняясь перед его способностью фантазировать.
— Моя? — удивился Корвиль.
Я кивнула.
— Признайтесь, ваше высочество, вы иногда представляли себя ночью на краю обрыва, когда звёзд, кажется, можно коснуться рукой?
Принц посмотрел на меня внимательным взглядом и сделал знак продолжать.
— Я постаралась выразить ваши чувства и эмоции в этот момент — восхищение звёздным небом и одновременно тоска одиночества, ведь вам не с кем разделить этот момент. Пока не с кем, — тут же поправилась я и снова склонилась перед ним. — Контрастные цвета добавляют экспрессии, а жемчужины передают сияние звёзд…
— А где вы взяли жемчуг? — вдруг спросил Корвиль, который выглядел теперь явно заинтересованным моей картиной.
Я уже собралась солгать, что привезла из дома в ящике с рукоделием, как вдруг увидела стоящего у дерева другого принца, и сказала правду:
— Наловила в вашем фонтане.
Корвиль захохотал.
— Вы не только талантливы, графиня Ринари, но у вас ещё и отличное чувство юмора. Последний вопрос — почему ваша картина без рамы?
— Простите, ваше высочество, но я не захватила с собой рамы. Не подумала… — снова присела в реверансе и опустила взгляд, сейчас решалась моя судьба. А ведь он уже почти восхищался моей, то есть леди Итериной, работой.
— Принесите раму для этой великолепной картины! — закричал принц, и зал, словно дождавшись наконец разрешения, зааплодировал.
В раме из светлого серебра вышивка смотрелась ещё более необычно, стали ярче контрасты, выразительнее засияли звёзды.
Я взглянула на то место, где несколько минут назад заметила Трайна, но его там уже не было.
Как оказалось, я представляла свою работу последней, поэтому после моего выступления принц объявил, что ему нужно несколько минут, чтобы выбрать победителя. И они вместе с королевой и её свитой удалились с поляны.
Невест же попросили остаться и подождать оглашения результатов.
— Ну что, выпендрилась? — спросил резкий голос позади меня.
Я обернулась на герцогиню Штанхольм и проговорила:
— Уж кто бы говорил.
— Да как ты… — набрала она воздуха, явно собираясь утроить склоку или даже потасовку.
Но в этот момент над поляной опять прозвучал голос принца Корвиля:
— Лучшей работой я объявляю прекрасный гобелен герцогини Штанхольм и жду её к обеду через два часа.
Девушки вяло захлопали. Штанхольмиха среди невест не пользовалась популярностью.
— Но картина графини Ринари, — голос вдруг раздался снова, когда мы уже начали подниматься со своих мест, — поразила моё воображение и фантазию, поэтому я прошу вас, леди Делия, поужинать со мной сегодня…
24
— Вы молодец! Вы просто умница! — леди Итера никак не могла остановиться и продолжала выражать восхищение мною весь путь до наших покоев.
А я не разделяла её восторгов. Может, в моём случае было бы лучше не привлекать к себе излишнего внимания?
— А мне кажется, что я перестаралась…
— Глупости всё это. Вы прекрасно выступили, показали себя, представили нашу вышивку в лучшем свете. Чем вы недовольны, леди Делия? — теперь компаньонка начинала мне выговаривать.
На это было нечего ответить. Ведь не озвучишь же неясные ощущения, непонятные взгляды… Да и вообще, этот принц мне не нравится, а нравится другой, который… не нравился ещё больше, зато замечательно целовался.
Вот, я и сама запуталась, совсем ничего не понимаю, как можно такое объяснить леди Итере? Поэтому я промолчала, позволила ей вместе с Гилдой выбрать мне наряд, уложить волосы в изящную причёску и, осенив меня знамением богов, отправить в последний путь… Тьфу ты, на ужин с наследным принцем и моим женихом по совместительству.
Вечер был по-летнему тёплым. Полная луна взошла на небосклоне, освещая всё вокруг серебристым призрачным светом.
Гилда привела меня на широкий балкон и оставила одну. Стол был накрыт на двоих. Блюда уже стояли на нём, накрытые серебряными крышками. Рядом в ведёрке охлаждалась бутылка искристого вина. Значит, никто нам прислуживать не будет. И мы останемся с Корвилем наедине.
Я огляделась по сторонам, приметила расположение подсвечников и канделябров, прикидывая, какой быстрее смогу схватить, если понадобится для самозащиты.
Боги, о чём я только думаю. Если огреть подсвечником по голове особу королевской крови, то… Дальнейшие сценарии моей судьбы рисовались один страшнее другого.
Надо забыть о канделябрах и искать другое орудие защиты от возможных посягательств принца. Что-то менее травматичное, за что меня не обвинят в государственной измене и не упекут в тюрьму, но при этом такое же убедительное. Например, слова?
Да и вообще, с чего я решила, что принц Корвиль так же дурно воспитан, как и его старший брат, и сразу кинется ко мне целоваться?
Принца интересует искусство, он сам увлекается живописью. Значит, у нас будет много общих тем для разговоров. К тому же он ищет жену, а не любовницу. А будущая королева должна взойти на супружеское ложе чистой и непорочной.
Конечно, мне не следует знать таких подробностей, но эти размышления успокоили мои расшалившиеся нервы. Ведь на сегодняшнем испытании принц отдал мне второе место, а значит, он рассматривает мою кандидатуру на роль спутницы жизни. И не станет торопить события.
