Марина Дробкова - Маг моего сердца
Под душ мы встали одновременно. На меня лилась вода, но думала я в тот момент о другом, вспоминая Даймонда — его прикосновения, его тепло. Еле удержалась, чтобы не застонать — и мысленно настучала себе по голове. Ну нельзя же так! Люди кругом.
Сара вымылась и умчалась первой. Этель как всегда возилась с волосами. Выходя из душа, я поняла, что она смотрит мне на спину. И сообразила — почему. Может, раны и затянулись — но следы должны были остаться, конечно. Меня охватило чувство сомнения, неловкости, вины — все сразу.
Скорее всего, она и так знала, для кого Даймонд просил мазь. Но теперь увидела собственными глазами.
По-хорошему, я бы должна сказать Этель спасибо — да я действительно ей очень признательна.
Чудесное лекарство, а она просто молодец, раз такое умеет. Но если сейчас начну благодарить — не сочтет ли она это демонстрацией… Моей победы, что ли. Моего превосходства. Вот уж совсем бы не хотелось, чтобы она так думала.
Я осторожно взглянула на Этель и увидела, что она смотрит на меня с большим интересом.
— Не парься, — сказала она и собрала свои вещи. Потом добавила, — все нормально.
И ушла.
А я осталась торчать, как пень, посреди душевой, мысленно обзывая себя идиоткой.
Ну как можно было забыть? Она ведь читает мысли! А я все еще не научилась ставить заслон. Надо сегодня же как следует потренироваться!
В келье я нашла не только завтрак, но и выстиранное платье. Надо же, как здесь все здорово!
Интересно, смогу ли я пользоваться услугами невидимой прачечной и кухни, когда стану настоящим креадором.
Первым долгом я убедилась в сохранности скрипки, потом позавтракала — больше ни одному обстоятельству не позволю оставить меня без еды. Потом мне захотелось сделать другую прическу. Выудив из шкатулки три длинные шпильки, я собрала волосы в пучок и с удовольствием заколола. Жалко, что зеркала нет, но я вполне доверяю своим ощущениям.
Под пончо на спинке стула висели новые синие брюки. Я повертела их в руках. Размер, как ни удивительно, мой.
Они и правда пришлись в пору.
Закупорив все что только можно, я вышла из номера пораньше, в надежде встретить Даймонда. Я
шла и думала о сегодняшней ночи, ни о чем другом просто не могла. Но первым, кого я увидела в вестибюле, был вовсе не Даймонд — а Ральф, конечно. Но даже это не могло заставить меня выбросить из головы мысли, волнующие больше всего на свете.
Ральф смотрел на меня… с легкой грустью, как мне показалось. Он почему-то сейчас казался моложе, словно ему нет и тридцати. Он не поздоровался, лишь то и дело моргал. Потом вздохнул и произнес:
— Я вижу, ты освоила заслон. Надеюсь, чему-нибудь более полезному он тебя тоже научит.
Потом отвернулся, подавшись навстречу Этель и Саре, которые как раз входили.
На сей раз я поняла быстро. Способ номер один: яркий поцелуй или секс. Мои мысли оказались закрыты.
А может, Ральф просто-напросто их прочитал? Но теперь уже все равно.
Даймонд появился вместе с Джоном и Рихардом и сразу отыскал меня взглядом. Трудно сказать, о
чем он думал: его лицо было непроницаемым. Но я решила не расстраиваться: ну в самом деле, не выказывать же ему при всех вселенского счастья!
Это только я могу.
Мы всей гурьбой двинулись во двор. Сегодня Ральф поделил нас на пары. Меня дал в нагрузку
Рихарду, как вчера обещал, Этель определил к Джону, с Сарой встал сам. И только Даймонда оставил одного — но, кажется, мой маг не очень расстроился.
Как бы то ни было, я решила не отвлекаться.
Рихард повел меня к самой стене дома.
— Ты любишь работать с артефактами? — спросил он, улыбаясь.
— Да, — с удовольствием ответила я. — Часто приходилось.
— Ну, тогда тебе понравится! — заявил он и подмигнул.
А затем вынул из кармана своего пончо плоскую квадратную коробочку и раскрыл ее. Сначала мне показалось, что это игра в пятнашки — но на пластинках не было цифр. Внезапно он тряхнул коробочку — квадратики взлетели, в воздухе увеличиваясь в размерах и превращаясь в детские кубики. Рихард ловко подставил вторую руку и поймал половину кубиков башней в коробку, а другую — такой же башней в крышку.
Я не сдержала изумленного возгласа.
— Ловкость рук — и никакой магии, — просиял Рихард.
Все-таки я понимаю Сару: он очень милый. Но у меня есть мой маг!
Эта мысль наполнила меня такой радостью, что это снова отразилось на лице. Рихард истолковал мою реакцию по-своему:
— Нравится? Ну вот, здорово! Что хочешь построить?
— А что можно?
— А все что угодно. Мост, фонтан, церковь, железную дорогу… Хочешь — дворец построим?
— И я тоже?
— Конечно, ты же креадор. Ну так как?
— Хочу дворец! — заявила я.
Он довольно хмыкнул.
— Тогда слушай и повторяй все, что я буду делать. Берешь свою половину кубиков, вот так…
И мы начали строить дворец! Настоящий, всамделишный дворец!
Сначала мы выложили из кубиков фундамент: Рихард — свою половину, я вслед за ним — свою. Он следил, чтобы я сопоставляла детали очень точно — потому что все, сложенное нами, в его мире тут же вырастало в натуральную величину. Но кубики оставались неизменными.
Он залил фундамент бетоном — конечно же, в нашем времени это произошло моментально, потому что сейчас мы работали с фантомом. Так Рихард объяснил мне: все что делают креадоры на площадке — это фантом, не настоящий мир. Настоящие миры можно будет творить только после выпуска. Ну хоть кто-то прояснил мне ситуацию! Вслед за фундаментом мы выстроили стены — это было потрясающе интересно и напоминало игру в конструктор. Причем кубиков в коробке вроде бы
было немного, но каждый раз их хватало — они появлялись именно в тех местах, где необходимо, а потом каким-то образом снова оказывались в коробке. Вслед за стенами, дверями и окнами настала очередь перекрытий — балок, арок, потом — колонн, пилонов… Я даже не запомнила всех названий.
Рихард объяснил, что это и не обязательно — если мне нужно будет, я научусь извлекать из маны именно ту информацию, которая действительно необходима. Тогда я спросила, а как же он сам работает без маны?
— Что ты, — ответил он. — Мана вокруг нас. Без нее креадор — как скульптор без глины, мрамора и гибса. Просто мы управляем ею разными способами.
— А как же творятся настоящие миры? Ведь наверное, мана есть не везде? — спросила я, приделывая балконы к фасаду.
— Не везде, — кивнул Рихард. — Поэтому и миры можно возводить не везде. А бывает — мана уходит из мира, тогда он рушится. Этого нельзя допускать, для того и существуют креадоры. Мы же не только творим миры — мы потом в них живем — каждый в своем. Далеко друг от друга, чтобы не разрушить случайно чужой мир и не уничтожить чужую ману своим воздействием.
