Юлия Вакилова - Король моего сердца
Если бы не Бродяга, ей бы никогда не удалось обнаружить это место — настолько замысловатая дорога вела к нему!
Небольшой и довольно уютный на вид, он смотрел на путников единственным окном, сбоку виднелась дверь и ведущая к ней заросшая тропинка. Не вился дым из трубы, никто не торопился встречать усталых путников — Эллери предположила, что здесь никто не живет.
Однако изнутри дом выглядел вполне обжитым. В умывальнике была вода, в углу рядом с камином громоздилась стопка дров, на столе у окна лежали книги. У задней стены располагалась кровать, застеленная несколькими выделанными шкурами, напротив нее высились полки, под ними стояла пара массивных сундуков. Словно по заказу в дальнем конце комнаты располагалась скамья с наброшенными поверх нее шкурами.
Пока принцесса с любопытством оглядывалась, мужчина дошел до кровати и тяжело опустился, закрывая глаза.
Эллери одного взгляда хватило, чтобы понять, что ему вновь становится хуже. Грудная клетка воина часто вздымалась, на лбу выступила испарина, лицо побелело.
— Надо снять одежду, — обеспокоенно проговорила она, подойдя к нему и приложив ладонь к горячему лбу. — И сменить повязку.
Он с трудом приоткрыл глаза — в мутном взгляде его читалась усталость и боль. Не прекословя, мужчина позволил ей стянуть рукав со здоровой руки, медленно вытянуть подол из-под спины и аккуратно освободить больную руку.
Эллери один за другим стянула с него сапоги, и огляделась, пытаясь отыскать необходимые сейчас предметы.
— Вода есть в ведрах у двери, — хрипло проговорил мужчина, угадав ход ее мыслей. — Чистое полотно — где-то на полках.
Вооружившись тканью, девушка вновь присела у кровати, с осторожностью снимая окровавленную повязку.
Как принцесса и опасалась, кожа вокруг раны выглядела красной и воспаленной.
Пока она невесомыми движениями вытирала кровавые разводы, дыхание лежащего перед ней мужчины выровнялось, глаза закрылись. И если бы не подрагивающие во сне веки, Эллери решила бы, что он вновь провалился в беспамятство.
Пользуясь моментом, королевская дочь медленно провела влажной тканью по обнаженной шее, мгновение помедлив, прежде чем коснуться груди. Если бы воин находился в сознании, она бы никогда не посмела продолжить. Но пока Бродяга спал…
Влажная ткань мягко путешествовала по голой коже, и любопытствующий взгляд девушки следовал за ней. Как странно было так близко находиться с обнаженным мужчиной — пусть его нагота и была всего лишь по пояс! Широкая грудная клетка, вздымающаяся в такт дыханию, поросль волос, уходящих куда-то вниз, за пояс брюк, небольшие темные соски, коснуться которых — пусть даже тканью — она так и не решилась, — все это зрелище вызвало в сердце Эллери небывалое прежде смятение.
Запутавшись в захлестнувших ее чувствах, принцесса накрыла спящего мужчину, и — коли хозяин в силу ряда причин не мог ей устроить экскурсию — решила осмотреть комнату самостоятельно. Она просто не могла устоять соблазну пристально разглядеть каждый предмет, каждую вещь в этом странном и непривычном месте.
Чем дольше дочь короля находилась в этом доме, тем сильнее он ей начинал нравиться. Обстановка не шла ни в какое сравнение с роскошью дворцового убранства, но отчего-то именно здесь Эллери наконец-то ощутила себя в безопасности. Вне назойливого окружения придворных, без постоянного ощущения на себе десятка завистливых взглядов, без привычного вечного шепотка за спиной. Было заметно, что, кто бы ни обставлял помещение, делал он это, прежде всего, для своего удобства, а не за тем, чтобы пусть пыль в глаза окружающим или поразить случайных гостей дорогой мебелью и безделушками.
Выйдя за дверь, принцесса завороженно огляделась. Ей даже показалось, словно она очутилась в каком-то другом мире, — мире без погонь и преследователей, без вязких болот и отравленных стрел, в мире, где любимый человек никогда бы не смог ее предать. Вокруг радостно пели птицы, которым неведома была печаль на сердце, ласковое солнце золотило сочную зелень, заросшая тропинка под ногами приветливо звала отправиться с ней куда-то вперед, под сень величественной чащи, что призывно шелестела листвой.
Эллери шагнула вперед, раскинула руки навстречу теплому ветру, который не преминул тотчас же встрепать небрежно заправленную за ухо рыжеватую прядь, — и на несколько мгновений позабыла все свои тревоги, растворившись в окружающем ее великолепии.
Проведя в этом состоянии покоя и гармонии несколько прекрасных минут, девушка расседлала уставшего коня и пустила его пастись возле дома, после чего с легким сожалением вернулась в дом, чтобы убедиться, что сон наемника по-прежнему крепок. И почти сразу же по возвращении желудок девушки решил недвусмысленно напомнить о своем существовании, а также намекнуть, что ему, отличие от своей хозяйки, одного любования природой для поддержания жизнедеятельности было явно недостаточно.
Вняв его настойчивому гласу, Эллери спохватилась, что в последний раз действительно ела давно, и попыталась отыскать что-нибудь съедобное.
Вспомнив, что во время импровизированного знакомства с домом в миске на столе она встречала жесткие плоские лепешки, похожие на те, что пекла служанка для дворовой детворы, принцесса решила рискнуть. Конечно, это блюдо не могло идти в сравнение с тем, что каждый день она ела во время дворцовых трапез, но сейчас слегка зачерствевшие лепешки показались ей божественно вкусными.
Остаток этого во всех смыслах непростого дня закончился быстро — стоило девушке только прилечь на мягкие шкуры и закрыть глаза, как она провалилась в сон. И пришла в себя только на пороге нового дня, когда настойчивые лучи солнца нахально облюбовали себе место на ее лице.
Первым делом она посмотрела на Бродягу и, встретив ясный взгляд, с облегчением поняла, что ему стало лучше.
Заметив, что мужчина попытался привстать, опираясь на локти, Эллери поспешила его остановить.
— Еще может быть рано.
Он изучающе взглянул на Эллери. Медленно перевел взгляд на укрывавшую его шкуру, на оголенную грудь, выглядывающую из-под плотного полотна, на обнаженные плечи, прислушался к своим ощущениям. И вновь поднял глаза на покрасневшее лицо девушки, во время импровизированного осмотра старающуюся смотреть куда угодно, но только не на воина.
— Вы раздели меня? — с оттенком недоверия произнес он.
— Ты сам помог мне это сделать, — скромно напомнила она, слегка покривив душой. Не стоило ему знать, сколь на самом деле был ничтожен его вклад.
Мужчина промолчал, и она была за это ему благодарна.
