Бек Макмастер - Рыцарь в потускневших доспехах (ЛП)
Эсме специально пекла его любимый лимонный пирог. Целовала его в щеку, получая в подарок новую ленту, и жалела, что не хватило смелости прижаться сразу к губам.
– Мне казалось, я ясно дала понять.
Не выпуская ее руки, Рип тихонько смущенно усмехнулся.
– Ты никада не говорила. Я б запомнил.
– Я же тебе показывала… делами, словами. – Эсме покраснела. – Я почти набросилась на тебя на улице! А ты меня оттолкнул!
Поглаживая ее ладонь большим пальцем, Рип хмуро молчал. Как всегда, когда не хотел ляпнуть что-то не то. Осторожный мужчина.
– Полгода назад я б тя не оттолкнул.
– Что поменялось? Что…
И тут до нее дошло. Эсме затаила дыхание, глядя Рипу прямо в глаза.
– Знаю, я вам втирал, мол, в порядке. – Отстранившись, Рип поскреб металлической рукой могучую шею. – Что справляюсь. Я просто… не мог больш торчать в Логове. Хотелось свободы. Снова работать. Паршиво быть обузой. – Эсме заметила в его зеленых глазах голод. Зрачки Рипа расширились. Этот особый взгляд прояснил все, о чем ей следовало догадаться. Рип раздевал ее глазами, словно видя сквозь тяжелое бархатное пальто. – С другими женщинами не так уж плохо. Тока с тобой. Ты доводишь мя до ручки, Эсме. Я так тя хочу, до боли. А потом чую, шо голод вот-вот вырвется. Не желаю делать тебе больно. – Он решительно покачал головой. – Ни за что.
Все это время Эсме считала, что Рип ее не хочет, а он лишь боялся сорваться, взять не только кровь, но и тело, причинить боль.
– О, Джон. Я могла бы тебе помочь. Я ведь несколько лет была трэлью и знаю, что делать. Иногда Блейд…
Она осеклась, заметив его свирепый взгляд. Рип будто хотел кого-то покалечить, предпочтительно врага. Эсме погладила его по колену.
– Не надо ревновать. Он брал лишь кровь. – Осмелев, она сжала мускулистое бедро, села поближе и принялась поглаживать мягкую кожу штанов. Рип со свистом втянул дыхание. Его глаза заблестели.
– Так ты меня хочешь? Давай проясним, чтобы избежать недопонимания, – попросила она соблазнительным шепотом.
– Ага, – прохрипел Рип, не сводя глаз с ее корсажа. – Бож, я ж обычный мужчина!
Она провела ладонью выше по бедру.
– Эсме.
Предупреждение.
Однако ей было плевать. Чувствуя восхитительную легкость, Эсме с улыбкой вклинилась между колен Рипа. Он хотел ее как мужчина женщину. Как голубокровный свою трэль. От счастья у нее чуть голова не закружилась.
– И когда ты говорил, что мне стоит выйти замуж… ты имел в виду кого-то другого?
Его изумрудные глаза блеснули.
– Лучше б те…
– Нет! – Она приложила палец к его губам. – Хватит недомолвок. Я больше не желаю страдать. Хочешь ли ты, чтобы я вышла за другого?
И прочитала ответ на его лице, ставшем властным и жестким, почти жестоким. Эсме поежилась и убрала палец от губ Рипа.
Она сбросила куртку и расстегнула верхнюю пуговицу красного бархатного пальто, облегавшего ее как перчатка. Затем еще несколько. Черты лица Рипа заострились от голода. Соски Эсме напряглись, а внизу живота разгорелось пламя. Ее собственный голод, потребность. Она уже давно не спала с мужчиной, а Рипа желала почти до боли.
Все мышцы его тела напряглись, кожаные штаны чуть поскрипывали. Однако Рип не дотронулся до нее, а просто напряженно смотрел.
– Хочешь меня коснуться? – прошептала Эсме, проводя костяшками по гладкому изгибу своей груди и расстегивая пуговки дальше. – Или, может, попробовать на вкус?
Очередной страстный взгляд Рипа опалил ее огнем. Эсме невольно погладила его по мускулистым широким плечам, застонала и прошептала:
– Я хочу узнать, каков ты на ощупь… и на вкус.
Легонько поцеловала, лизнула выпуклую вену на его горле, чувствуя частый стук пульса. Может, Рип и держался неподвижно, как статуя, но явно все чувствовал. Он чуть ли не трепетал от напряжения.
– Эсме, прекрати, – простонал Рип, стиснул юбку соблазнительницы, зашипел, обхватил ее попку и прижал к себе.
Эсме покусывала его шею, упиваясь таким знакомым мужским ароматом, наслаждаясь покалыванием щетины, царапающей ей щеку и губы. Гладила крепкие мышцы Рипа. На сей раз она точно знала, что он имел в виду.
Взглянув в еще не почерневшие глаза, Эсме обхватила ладонями его лицо и оседлала колени. Юбки задрались до бедер. Однако материя не помешала ощутить главное.
– О! – Эсме улыбнулась шире и потерлась об него. На этот раз ее не остановить. Она погладила руками ежик на голове Рипа и страстно поцеловала его в губы.
Никаких колебаний. Не в этот раз. Рип схватил Эсме и прижал к груди, вдавливаясь бедрами между ее ног. Словно сквозь пелену послышался стук дождя по крыше.
– Хочу тя! Хочу так сильно! – прорычал Рип.
Эсме оторвалась от его губ и выпалила:
– Я тоже хочу тебя. Кажется, уже целую вечность.
Рип крепко прижал ее к себе, будто не в силах ответить. Эсме вцепилась в его рубашку, вытаскивая полы из штанов. С трудом стащила подтяжки с плеч, страстно целуя и лаская языком его язык. Затем уперлась руками в крепкий живот, толкнула Рипа на спину и прерывисто вздохнула.
Он откинулся на локти, не столько подчиняясь, сколько примиряясь… до поры до времени. И обещал взглядом, что больше подобное не повторится.
Эсме было плевать. Она разорвала его рубашку, обнажив крепкие пластины груди. Эсме всегда казалось, что он просто загорелый, но выяснилось, что хоть руки и лицо Рипа и правда были темнее, остальное тело в свете лампы тоже казалось золотистым. Со временем вирус жажды овладеет им и лишит кожу цвета. А может и нет. С тех пор, как Онория выяснила, что кровь привитого донора уменьшает уровень вируса Блейда, Эсме подумывала о вакцинации. Чтобы сохранить, насколько возможно, человечность в своем мужчине.
Крупные мускулы, крепкий живот, сужающийся к бедрам. Вряд ли ей когда-либо расхочется его касаться.
– Эсме. – Рип попытался вновь прикрыться рубашкой, будто занервничав под ее взглядом.
Эсме поймала его руки.
– Не надо, мне нравится на тебя смотреть. Обожаю твое тело. – Она впилась ногтями в его живот. – Всего тебя. Ты мой.
Склонившись, она снова поцеловала его в губы. Он никогда не считался красавцем по канонам общества, но ей была по вкусу его внешность. Суровый, мощный, полный опасной дикой грации, настоящий мужчина – не то что эшелонские щеголи, которые подкладывали подплечники в одежду и затягивались в пояс-корсет. Рип весь состоял из крепких мышц.
Эсме неспешно поцеловала его в щеку, провела языком по пересекавшему бровь шраму. Рип задышал чаще, заерзал и прошептал:
– Ты сама не понимаешь, че со мной творишь.
