Демоненок внутри (СИ) - Кира Дрон
Глава 13
Фалор
В полумраке комнаты на просторной кровати лежал мужчина, успокаивающе гладя маленького мальчика по спине. Тёмные отголоски магии достаточно быстро удалось убрать из структуры организма. Дея постаралась не навредить, за что герцог был ей очень благодарен.
В какой-то момент Лелуш заворочался, приоткрывая глаза.
— Дядя, ты здесь?
— Да, здесь, — дремлющий взгляд блуждал по лицу Феликса.
— А где же крылья? В них было так хорошо, — бормотал мальчик.
— Какие крылья?
— Дея в порядке? — не отвечая на вопрос, задал он новый.
— С ней всё хорошо, не беспокойся.
— Хорошо, — сын его сестры прижался к мужскому боку и попросил, — не оставляй меня. Мне страшно.
— Я никуда не уйду. Спи.
Сил было потрачено много, но я не о чём не жалела. На восстановление теперь, конечно, понадобиться много времени.
Сознание медленно расплывалось в тягучей магии демоницы, ласковый дымок дарил тепло и покой. И только ласковый голосок Кейры откликался в звенящей пустоте.
Уже на границе пробуждения в районе живота послышалась незнакомая прежде пульсация, за ним комментарий демоницы.
«Эх, бедная моя Дейзи».
Как это бывает обычно, проснулась я через двое суток. Молодой целитель королевского дворца — Герман — хорошо позаботился обо мне. Ожоги сошли и больше не беспокоили, но общая слабость всё ещё оставалась.
— В Вашем состоянии это не удивительно, — говорил высокий светловолосый мужчина, складывая медицинские инструменты в свой чемодан, — одарённый ребёнок у магичек требует больших затрат организма матери, тем более, если беременность первая.
— Стоп, — остановилась целителя взмахом кисти, боясь верить в то, что уже поняла сама, — я ношу ребёнка?
— Вне всяких сомнений, — по-доброму улыбнулся Герман, — поздравляю, уже чуть больше месяца.
На меня будто вылили ушат ледяной воды, а в ушах зазвенело.
«Этого не должно было произойти…»
«Прости, дорогая, но это так», — с сочувствие произнесла Кейра, пропуская магию по крови, давая почувствовать едва слышное сердцебиение в чреве.
Моё собственное сердце ускорило ритм от воспоминаний, как именно появился этот ребёнок. Мерзкие прикосновения, холодок от оставленных на спине, животе и груди влажных следов языка, жжение и боль от кровопусканий, что так нравятся демонам. Первобытный страх, полная безысходность и только ритмичные, полные похоти, толчки практически на сухую.
— Что ж Вы, мамочка, так распереживались. Для малыша это вредно, — запричитал целитель, поднося к моему носу нюхательную соль, — нужно скорее сообщить всё отцу ребёнка…
— Я могу от него… избавиться? — неживым голосом произношу.
Страх, обида, злость скручиваются бурей внутри, пытаясь причинить вред невинной жизни, что зародилась внутри.
«Стой, малышка! Ты же у меня девочка умная, рассудительная! Нельзя действовать с горячая!» — старалась вразумить меня демоница, но я будто не слышала.
Целитель стал серьёзным, лицо превратилось в каменную маску.
— Можете. У вас три недели, потом будет поздно, — холодно ответила мужчина и быстро вышел из спальни, не удосужившись даже попрощаться.
Мне было достаточно хорошо известно, любую новую жизнь в Фалоре считают подарком Создателя. А избавиться от дара, значит, лишиться его благословения. Поэтому здесь такое происходит крайне редко. Для некоторых женщин ребёнок — это шанс на новую жизнь. Даже проститутки, к примеру, стараются зачать, чтобы королевство взяло их на обеспечение, на которое можно без особых усилий прожить жизнь.
Дьявол в этом плане более жесток. Выживает сильнейший! И никак по-другому.
«Ты уверена?» — тревожный вопрос Кейры ставил в тупик.
— Не знаю, — буря медленно успокаивалась и, видимо повинуясь инстинктам, я положила бледную ладошку на свой ещё плоский живот, — я уже ни в чём не уверена.
Лелуш быстро пошёл на поправку и уже на следующий день после всплеск сил суетливо носился по поместью, в поисках дела, чтобы себя занять. Несколько раз он упёрто просил дядю дать ему навестить Дею, что всё ещё была истощена. Но герцог непреклонно отправлял племянника восвояси, на что Лелуш обижался и убегал на тренировочную площадку доставать капитана Сороса тысячью и одним вопросом.
Феликс тоже, хоть и не показывал, волновался о Дее. А потом случился неприятный разговор с целителем. Герман вспылил и практически проклинал молодую девушку за халатное отношение к дару Создателя. Он будто хотел очернить гувернантку, недопустимые по отношению к женщине слова так и лились из его уст. И герцог не выдержал. В одно мгновение оказавшись рядом он за горло приподнял целителя, пока светлая сила, что уже признала девушку частью его семьи, желала возмездия.
— Замолчи, — низким голосом произнёс Феликс, вытаскивая целителя к выходу из поместья, — чтобы больше в моём доме я тебя не видел.
Герман задыхался от недовольства. Ещё бы. Его. Королевского целителя выставляют за дверь на глазах прислуги и охраны!
Избавившись от нежелательного присутствия, Феликс оглядел холл, где толпился народ, с интересом шушукаясь.
— У вас закончилась работа! — прикинул на прислугу. — Мне вас тоже вышвырнуть⁈
Люди рассосались, и только дворецкий встал передо мной, склоняя голову.
— Этого не пускать! Любое необдуманное высказывание приравнивается к увольнению! — прорычал, направляясь к госпоже Деи.
— Будет сделано, мой господин.
Хотя молодой герцог и не умел обращаться с детьми, но всегда очень хотел свою семью. Любящая и любимая жена и много детишек. Он вырос, наблюдая сначала за отношениями своих родителей, а позже за счастьем Анны, которая накануне смерти вместе с мужем решили удочерить одну девочку, что осталась без родителей. Феликс хотел исполнить желание сестры, но выяснилось, что девочка уже находилась под опекой пожилой пары баронов, которые вырастив своих собственных детей, взяли её на воспитание.
В Фалоре практически отсутствовали сиротские дома, да и беспризорников было мало, потому как детей разбирали по семьям. Конечно, бывали случаи жестокого обращения, но стоило раскрыться правде, и виновного ждала каторга и смерть в зависимости от тяжести преступления. Вероятно, поэтому герцог не видел ничего страшного в беременности Деи, хотя червячок ревности неприятно ворочался внутри.
Раздался стук в дверь моих покоев, из-за которого донёсся голос герцога. Я же, выйдя из ванной комнаты, где приводила себя в порядок после очередного приступа токсикоза, накинула на плечи кружевной халат благородного бордового цвета в пол и пригласила его войти.
«Интересно, зачем он пришёл?»
— Простите, что потревожил, — захлопнув дверь,
