Мастера вызывали? - Натали Р.
Почти прозрачная юбка из тонкого красного шифона и ажурных кружев, блузка открывает плечи, на спине в ткани прорезаны ромбики, а длина ее такова, что едва стыкуется с поясом юбки, так что при любом движении неминуемо обнажается полоска кожи.
— Ну почему же любой? — улыбаясь, промурлыкал Маэдо.
Он откровенно любовался. Нежно взял Терезу за голые плечи, покрутил туда-сюда, оценивающе приглядываясь. Почуяв, что она начинает закипать, тотчас отступил на шаг.
— Почему любой, госпожа Ильтен? Я ведь не набрасываюсь. Хотя и очень хочется! — Он не выдержал и захохотал. — Но разве не в этом наша цель? Выявить тех, кто не обладает надлежащей силой воли и, таким образом, представляет собой угрозу для добропорядочных граждан.
— Будете ржать — я сию минуту это сниму! — пригрозила Тереза.
— О, только не здесь. — Маэдо снова прыснул. — Пожалейте группу захвата, бойцы не смогут сдержаться, и кто потом скажет, что они виноваты?
Тереза рвала и метала, но офицер был неумолим. Пришлось остаться в этом наряде, а сверху еще и отполировать его откровенность богатством: колье из золота и алмазов, сверкающие перстни… Браслет на ногу — таких украшений Тереза вообще не носила, как с этим ходить-то? А вдруг он зацепится за ветку? А ну как грабители не смогут его снять и попытаются отпилить ногу?
— Вперед, — безжалостно приказал проклятый коп.
И Тереза — делать нечего — углубилась по дорожке битого кирпича в ночную рощу, покачивая бедрами и боязливо оглядываясь, как учил Маэдо. Группа захвата пряталась за деревьями, разделившись: трое с этого конца рощи, трое с другого.
Клюнуло сразу. Небритый хмырь, пахнущий алкоголем, выскочил из темноты с ножом:
— А ну стоять! Снимай золотишко, не то поцарапаю!
Замечательная черта тиквийских грабителей: никогда не угрожать женщине смертью. Убийство женщины — преступление чудовищное, еще ужаснее, чем покушение на чужую жену. Тут даже каторгой не отделаешься: вычеркнут из списка граждан и отдадут ученым на опыты, а там сильно повезет, если помрешь быстро. Но Терезу подвели собственные рефлексы. Левой рукой блокировав лапу нападающего с ножом, правым кулаком она засветила ему в переносицу. Клиент обмяк и брякнулся на землю.
Из кустов посыпались бойцы группы захвата. Они озадаченно пялились на распростертого грабителя со струйкой крови, вытекающей из носа.
— Дура! — в сердцах сказал Маэдо.
— Сам дебил! — не осталась она в долгу. — И извращенец вдобавок.
Незадачливый грабитель был жив. Но арестовать его не выйдет. Он же не причинил даме ни малейшего вреда, это она его избила. И ценности все при ней, целехоньки. А нож — да, его. Отрицать это бессмысленно с учетом возможности снять отпечатки пальцев. Но что с того ножа? Ни крови, ни эпителия, ни ниток женской одежды на нем нет. Может, гражданин грибочки в роще собирал, срезал их ножиком. Имеет такое право.
— Простите, госпожа Ильтен, — сокрушенно проговорил Маэдо.
Нехорошо срываться на чужой жене. Надо хотя бы конфисковать нож у этого придурка, если уж ничего сверх того не получается. В целях повышения уровня безопасности.
— Ладно, и вы извините, — пробурчала она. — Я вообще-то прямо с войны сюда попала, не привыкла церемониться с врагами.
— У нас тут войны нет, — терпеливо ответил Маэдо. — Разве что на Т2, но это далеко, и вряд ли вы там побываете. А на преступнике не написано, что он враг. Его надо брать с поличным. Не торопитесь, госпожа Ильтен, дайте нападающему зримо проявить свои намерения. Пусть начнет стаскивать с вас колье, к примеру. Или платье порвет.
— За новое сами платить будете, — огрызнулась она.
— Вот и договорились.
Ночи в тиквийских городах не так уж опасны. Иногда Тереза чуть ли не до рассвета тщетно шарахалась туда-сюда по темным местам Ноккэма. Роща, промзона, окрестности бара и интернет-кафе, автостанция, свалка… Когда Тереза только приехала в Ноккэм, город показался ей милым и светлым, а теперь она узнала, что в нем столько мрачных углов. Поневоле начинаешь понимать склонность ментов к цинизму: а что еще остается, если полжизни проводишь в таких пейзажах и общаешься с отбросами общества?
Если ночные прогулки не давали результата, Маэдо водил Терезу в бар и заказывал ей обед. Приятное завершение романтического вечера, как ехидничал этот нахал. Официанты, похоже, принимали это за чистую правду, считая примелькавшихся клиентов парочкой любовников, отрывающихся, пока муж в отъезде.
Но когда кто-нибудь клевал на приманку, было не до баров. Тереза, помня наставления Маэдо, старалась не бить на упреждение, позволить схватить себя, несмотря на то что все ее существо этому противилось. Надо отдать должное группе захвата: успевали всегда вовремя. Быстро делали фотографии и начинали паковать клиента, получив доказательства преступного замысла. Потом ехали в отделение, арестованного сажали в камеру, старший командир составлял документы для суда. В первый раз услышав о том, что дело отправляется в суд, Тереза всполошилась:
— Я не желаю участвовать ни в каких судах! Ни в качестве обвиняемой, ни в роли потерпевшей.
— Ну что вы распереживались, госпожа Ильтен? — миролюбиво улыбнулся Маэдо. — Вас никто туда не тянет. От вас не нужно никаких заявлений, факт преступления зафиксирован, наказание подонку вынесут и без вашего участия. А вы — мужняя жена, сидите дома и пейте валерьянку. Даже если суд решит вызвать вас для дачи показаний — что совершенно излишне в столь прозрачном деле, а менее прозрачные дела мы и не собираемся передавать в суд, — ваш супруг вправе запретить вам разговаривать с чужими мужчинами.
— Попробует указывать мне, с кем говорить, а с кем нет — сам будет пить валерьянку, — посулила Тереза. Но разъяснение Маэдо ее успокоило.
— Мне вот любопытно, госпожа Ильтен, ну чем вам суд не угодил? — поинтересовался Маэдо. — Может, у вас на родине судьи коррумпированы? Так в Тикви судят по справедливости, не сомневайтесь.
Именно это ее и беспокоило. Справедливость в тиквийском понимании — категорически не то, чего бы Тереза желала для себя и Ильтена. Попадешь в лапы правосудия — даже взятку не дать, чтобы клятая справедливость обошла стороной.
Весна — время, когда зов природы частично перекрывает глас рассудка. Почти каждый выход Терезы — это еще один любитель запретных удовольствий в камере отделения службы охраны безопасности и в послужном списке Эрвина Маэдо.
Но эта ночь выдалась пустой. Старший командир отпустил группу захвата, покормил Терезу в баре и в предрассветных сумерках повел ее домой. Тереза устало опиралась на его руку: попробуй пробегай полночи на шпильках по злачным местам. Ее спутник сонно позевывал, прикрываясь
