Честная игра - Патриция Бриггз
Гольдштейн полез в свой портфель и достал ярко-желтую ушную бирку. Такие владельцы ранчо прикрепляют к своему скоту.
— Он помечает свою добычу. В семьдесят пятом он использовал охотничьи бирки для оленей, украденные из магазина охотничьих принадлежностей. В 1982 году он переключился на бирку для скота. Такое можно приобрести в интернете в пакетах по двадцать пять штук за доллар каждый.
«Он считал свою добычу просто вещью, — подумал Чарльз. — Домашним скотом».
«Или он пытался превратить их во это, — ответила Анна.
— Давайте продолжим просматривать фотографии жертв и посмотрим, заметим ли мы еще что-нибудь, с чем мы могли бы вам помочь, — сказала она вслух.
Гольдштейн продолжил свое слайд-шоу. По мере развития криминалистики методы обращения убийцы с телами менялись. Вместо того, чтобы оставить их в каком-нибудь укромном месте, он бросил их в воду. Реки, озера, болота в Бостоне, Атлантический океан мог смыть все грехи.
— Помимо его выбора и количества жертв, произошло несколько изменений, — сказал Гольдштейн. — В 1991 году их было несколько. Пытки были стали более ритуальными, и он, казалось, придавал им большее значение. С 1975 по 1990 год все убийства происходили в ноябре. В 1991 году он переместился на октябрь. И каждый год после этого он отодвигался на месяц назад, пока в 1995 году не начал убивать первого июня. И продолжает по сегодняшний день.
— Если вы дадите мне список вместе с фотографиями жертв, — сказала Анна, когда Гольдштейн закончил, — я постараюсь отделить фейри от остальных. Я полагаю, что в Бостоне были первые жертвы в числе оборотней, но смогу сказать это наверняка после того, как сделаю несколько звонков.
Чарльз был уверен, что в этом году волков убили в первые раз, но стоило удостовериться наверняка. Кроме того, имея список жертв, он мог бы разослать их паре знакомых фейри, которые дали бы больше информации о жертвах из числа фейри, и возможно, опознать еще нескольких.
— Хорошо, — согласился Гольдштейн. — Мы можем это сделать.
Анна нахмурилась, слегка потирая подбородок одной рукой и смотря на коллаж из пяти фотографий жертв этого года. Последней была школьная фотография маленького мальчика. Осталась еще одна жертва, прежде чем «Охотник на крупную дичь» перенесет охоту на следующий год.
— Я не эксперт по фейри, — сказала Анна. — Но я знаю волков. Ни один обычный мужчина или даже пара мужчин вряд ли смогут справиться с оборотнем, для этого нужно быть слишком самоуверенным. Хищники обычно выбирают жертв, с которыми смогут справиться.
Хойтер нахмурился.
— Похоже, у него не было особых проблем с этим. Три волка, верно? И никто ничего не видел. Я не думаю, что это так сложно, как ты говоришь. Иначе кто-нибудь бы заметил.
Анна откинула голову назад, встретившись взглядом с Чарльзом. «Мы здесь, чтобы давать советы. Предоставить им информацию. Должны ли мы им показать?»
Чарльз вышел из-за ее спины в конец тяжелого стола для совещаний, где никто не сидел. Он заглянул под столешницу, чтобы убедиться, что она не прикреплена к полу, затем поднял ее на высоту своей груди, горизонтально полу, чтобы ни одна из дорогой электроники Гольдштейна не упала. Потом он поставил стол на место.
— Убить нас сложно, но не невозможно, — сказала Анна. — Но держать оборотня, пока ты пытаешь его…
— Магия? — спросил Сингх. Агент национальной безопасности совершенно забыл, что его первоначальным намерением было побольше разузнать об оборотнях. Чарльз с удивлением обнаружил, что он ему нравится.
Анна пожала плечами.
— Или так, или чрезвычайно хорошее планирование. Дело не только в силе, у нас очень быстрый метаболизм. Накачать наркотиками или вывести из строя надолго, не убивая нас, чрезвычайно сложно.
— Святая вода, — сказал Пэт, бывший сотрудник ФБР, а ныне агент КНСО.
Анна не закатила глаза, но позволила Чарльзу почувствовать ее раздражение.
— Я могла бы пить ее каждый день в течение недели, живя в Сикстинской капелле.
— А серебро? — спросил Хойтер.
— Есть ли черные отметины на коже жертв? — спросила Анна. — Серебро обжигает нас, как огонь или кислота.
Они не ответили на ее вопрос. Но Чарльз заметил, что начиная с жертв 1990-х годов жертв фотографировали от шеи и ниже, а иногда фотографий с места преступления вообще не было. Он был почти уверен, что это не было оплошностью.
— И как, — продолжила Анна, — убийца узнал, что они оборотни? Только один из них, местный волк, вышел на публику.
Разговор снова возобновился, но Чарльз позволил братцу волку осмыслить все, пока сам наблюдал за собравшимися. Агент Фишер наблюдала за Анной с тем же выражением, которое появилось у Асила, когда он нашел розу, которую хотел для своей оранжереи.
«Нам не придется навязываться, чтобы помочь в этом деле, — сказал он Анне. — Агент Фишер хочет, чтобы мы работали с ней».
Братец волк вернул его внимание в комнату, где выступал другой агент Национальной безопасности, Джим Пирс.
— А что, если убийца был оборотнем?
Анна покачала головой.
— Тогда вы бы находили не тела с метками, а части тел.
— Оборотни едят людей? — спросил Хойтер, насторожившись, как гончая. — То убийство в Миннесоте — это были оборотни?
Анна фыркала и лгала, как политик.
— Послушайте. Превращение в оборотня не делает вас серийным убийцей, и это также не делает вас супергероем. Кем бы вы ни были, вы им и остаетесь. Если плохого парня изменяют, он все равно остается плохим парнем. Однако мы сами следим за порядком в стае, и у нас это неплохо получается. В основном мы обычные люди, которые в полнолуние превращаются в волков и выходят поохотиться на кроликов.
Но изменения превращало людей в убийц. Оборотни не были лесными волками, которые охотились только тогда, когда были голодны. Оборотни были убийцами, и те, кто не мог это контролировать, иногда убивали много людей перед тем как их самих устранят.
Никто, глядя на лицо с веснушками Анны никогда бы не услышал ложь, если только он тоже не оборотень. Бран гордился бы ей.
Глава 4
Анна последовала за Чарльзом из отеля, пытаясь выяснить, что с ним происходит, чтобы решить, как действовать дальше.
Чарльз первым вышел из отеля и повернул в сторону кондоминиума, где они остановились. У стаи Аспен Крик имелись кондоминиумы повсюду. Тот, что находился в Бостоне, принадлежал корпорации стаи. Это сделало поездки более необременительными: никакой платы за проживание, никаких незнакомцев, приходящих каждый день убираться.
— Подожди минутку, — попросила Анна.
Чарльз обернулся. Выражение его лица было точно таким же, как и вчера, когда
