Держите фармацевта! или Лавка в захолустье (СИ) - Шаль Вероника
— Хватит, еще и останется. — И я еще раз перебрала лекарства. — У вас давление низкое и брадикардия… У меня есть рецепт настойки на нескольких травах, очень хорошо подойдет. Еще могу предложить отвар женьшеня.
— Он же дорогой, а мой Матвей… — вздохнула она, — скажет, что пустяки этот женьшень.
— Это в качестве сдачи.
— Хорошо, — кивнула соседка. — Только все равно не говори Матвею.
Я согласилась, и мы попрощались.
Крепко сжимая серебряную монету в кулаке, я вернулась в дом. Спрятала ее в тайник в столе комнаты и направилась в ягодник. Его я на предмет вредительства рассмотреть не успела.
Кусты выглядели так, словно по ним прошлась рука графического дизайнера. Одна часть была с зелеными побегами и изумрудными листочками, другая — мертвая, без листьев и почек, с почерневшими тростинками ветками.
— Батюшка водой заливал, после того как их керосином отравили, — раздался за моей спиной мрачный скрипучий голос. — Десять ведер в день на каждый куст.
— Помогло?
— Как видишь. — Он подошел к кусту смородины и провел рукой по изумрудным листочкам. — А ты… совсем память батюшки не щадишь.
И он, махнув рукой, быстрым шагом вышел из ягодного закутка.
А я вернулась в дом. Раз я решила заниматься проблемами по мере их поступления, то прямо сейчас мне следует разбираться с Блинцовкой. Что у нее на уме, я понятия не имела, но потенциал возможных неприятностей пугал. В идеале было бы мягко и мирно разойтись с ней. Но я шкуркой чувствовала, что просто так она не отпустит меня из своих лап.
Глава 19
Бессонная ночь давала о себе знать. Голова снова потяжелела, а все тело навязчиво загудело. Однако я не стала отвлекаться на собственное самочувствие и отправилась в сени за сырьем, чтобы чуть позже приготовить из него настойку для Софии Дмитриевны.
Уже по одному ее бледному лицу с синеватыми губами было понятно, в чем проблема. А лекарства, которые она мне показала, подтвердили подозрения, что дело в атриовентрикулярной блокаде. Хорошо, если легкой степени…
Конечно, я не собиралась озвучивать свой предварительный диагноз. Ни к чему рассказывать соседке, что электрический сигнал теряется между предсердием и желудочком и сердце не выплескивает кровь в артерии. Но, хотя вылечить ее я не смогу, улучшить работу сердца было в моих силах.
Продираясь сквозь баррикады из ящиков, под которыми ночевали куры, я прошла к чулану. Самих птиц Игнат выпустил еще на рассвете, а ящики, словно мне на зло, разбросал лишь бы как.
Я открыла сундук и, перебрав многочисленные вязанки и пакеты с сырьем, отыскала листья красавки. Эта травка будет основным действующим веществом, и надо ее совсем немного, иначе лекарство превратится в яд. Потом нашла лист ландыша и корневище валерианы. Их возьму в двойной пропорции.
Подхватив пакетики, я вернулась в дом. Измельчила сырье и замерла на месте.
Вот я сонная тетеря! Могла ведь у Софии Дмитриевны спросить, где местные покупают керосин. Но отвлеклась и напрочь забыла про топливо. Первым порывом было вернуться и все выяснить, но вспыхнувшее перед глазами перекошенное лицо Матвея Ивановича мгновенно охладило мой пыл.
Завтра натоплю печь и первым делом займусь приготовлением настойки. И я засыпала измельченное сырье в отдельную склянку. Жаль, нет у меня ментола. Впрочем, хоть он и считается обязательным, толку от него сердцу минимум. Так что им можно пренебречь.
И я потянулась к женьшеню, уже для себя. Выпила еще полчашки и почувствовала, что щеки кольнула сотня мелких иголок, а потом их и вовсе словно лизнуло пламенем. Перебрала я природного энергетика, что и говорить, но по уважительной причине: сегодня мне предстоит важное знакомство и пройти оно должно без сучка и без задоринки.
За любимым занятием время пролетело незаметно и приблизилось к трем часам пополудни. Если я хочу успеть в детский дом, то мне надо поторопиться.
Я выскочила из кухни в наполненную светом гостиную и, повертевшись на месте, придирчиво осмотрела себя. Платье выглядело неважно: пятно на подоле, полинявшая синяя краска, торчащие из швов нитки. И кофта была ему под стать, с захватанными карманами и в катышках. Чулки требовали немедленной стирки, и я их сняла. Ногам сразу стало прохладно, но надеть грязное было выше моих сил.
Напоследок мазнула взглядом по туфлям-лодочкам со сбитыми носами, накинула куртку Игната и вышла на улицу.
Конечно, не помешал бы маскировочный наряд, но образ, в котором я ходила на почту, сейчас не подойдет. А другой придумать не из чего. Да и стоит ли? Ведь дети не такие, как взрослые. Они проницательные и не зашоренные. Раскусят они меня в любой маскировке. Поэтому лучше попробовать быть собой. Главное, по пути не встретить еще какую-нибудь жертву Насти.
Где находился детский дом, я примерно представляла. Вчера по пути на почту я неплохо осмотрела Ведуны и точно знала, что идти надо по дороге, берущей начало от середины поселка и ведущей в сторону поля. Того самого, за которым Светлый лес. Двухэтажное строение с крышей из шифера и множеством окон, в которое упирается дорога, наверняка детский дом и есть.
Без приключений и неожиданных встреч с сельчанами я прошла половину поселка и свернула с главной улицы. Вдоль дороги зазеленел луг, и посреди него показалось низовое болотце, в темной воде которого плавали гуси. Теперь-то они меня врасплох не застанут, улыбнулась я себе под нос. Сами же белоснежные птицы вальяжно держались на воде, и я их интересовала меньше всего на свете.
К дому я дошла быстрым шагом минут за десять. Прочитав табличку на входе: «Кураторы Зиновий Горчев и Элиан Фосс», — я смело толкнула дверь и оказалась в полутемном пустом помещении. В глазах разом потемнело, а ноздри царапнул сухой пыльный воздух.
— Добрый день, Анастасия Олимпиевна. — Пожилая женщина в сером халате со шваброй в руках вынырнула из полумрака и заглянула мне в лицо. — Евгения Александровна предупреждала, что вы сегодня появитесь раньше обычного.
— Здравствуйте, — кивнула я и, решив, что у медика обязательно должен быть кабинет, уточнила: — Мое рабочее место подготовили?
— Конечно, Анастасия Олимпиевна. — Мрачное лицо сотрудницы не сочеталось с угодливыми интонациями. — Вот ключ.
Холодный металл упал в мою ладонь, и мое сердце забилось чаще. Строение напоминало лабиринт, и, где в нем медпункт, одной Блинцовке известно… И уборщице.
Но теряться сейчас не время, и я сказала почти правду:
— Вчера я повредила руку, не могли бы вы помочь мне открыть замок? — Я протянула ключ, и у меня от души отлегло, когда женщина взяла его в руки.
— Что же это вам так не везет? Поди сглазил кто-то или порчу навел, — всплеснула она руками и направилась вглубь плохо освещенного коридора.
Чуть помедлив, я пошла рядом с ней и стала осторожно смотреть по сторонам.
Я ожидала, что приют поднимет на поверхность все мои детские страхи и все горе, которое я пережила, потеряв родителей. Но оказалась не готова к атмосфере еще более гнетущей, чем была в детском доме, где я провела три года.
Окружающее пространство пропитывало уныние. Казалось, растопырь пальцы — и ощутишь его руками. Дом дышал запустением. Оконные рамы прогнили, краска на стенах облезла, а плитка на полу если не растрескалась, то стерлась в пыль.
А еще в воздухе я отчетливо чуяла нечто странное. Что-то недоброе, отчего мои мышцы напряглись сами собой. Но понять, что это такое, я не могла.
Из двери в стене коридора выскочил худой паренек и, секунду помявшись, двинулся нам навстречу. По мере того как становилась ближе его невысокая фигурка с прической ежиком, мое тело превращалось во взведенную пружину.
Это меня триггерит или Настю?
Парень смотрел себе под ноги и ничего плохого не делал, просто шел. А мне вдруг стало не хватать кислорода. Что-то было не так.
Когда мы с ним поравнялись, он на короткий миг оторвал взгляд от пола и посмотрел мне в глаза. Презрительно, с зашкаливающей ненавистью.
