Замуж за врага. Его (не) любимая (СИ) - Марлин Юлия
Служанка проводила его взглядом и пожала плечами:
— Что я такого сказала?
Глава 7
Вскоре небо провисло, как прохудившееся одеяло, и мелкие весенние осадки обернулись чудовищным проливным дождём.
Надежду на укрытие принесли близнецы:
— Город в двух лигах к северу.
— Все спокойно.
— Засады нет, но дорогу везде развезло.
Святослав, отклоняя голову, так чтобы ледяные капли секли только одну половину лица, отдал приказ поторопиться. Натянутый на голову капюшон вымок насквозь, плащ рвался за спиной обрывком мокрого паруса. Другим было не легче. Вымокший и истерзанный ветром отряд, тащился к Туре на протяжении нескольких часов по хлюпающей грязи.
Дорогу развезло, и вместо твердого грунта под ногами пузырилась склизкая жижа. Пришлось взять на себя еще одну заботу — толкать повозку, колеса которой то застревали, то прокручивались.
— Ну, милые, вперёд, — возница подбадривал лошадей. — Еще чуть-чуть, поднажали, вот так! Умницы!
Северянам, привыкшим к более суровым тяготам, непогода неудобств не доставляла. Они могли спокойно съехать с тропы, и устроиться под навесом ближайших деревьев, переждав стихию без огня и еды, а после спокойно уснуть в мокрой одежде на мерзлой земле. Для княжны это было неприемлемо.
Не зря Посланник отказывался забирать залогом — женщину. Будь сейчас с ними мужчина, они давно бы уже укрылись в относительном тепле и сухости. Для госпожи тяготы походной жизни чужды и опасны. Чего доброго: заболеет или умрет по дороге, попробуй потом — убеди, что девушку и пальцем не трогали. Уделаторам на сестру хоть и плевать, но за новую возможность обвинить Лейд в неоправданной жестокости они ухватятся мертвой хваткой и, безусловно, выставят несчастную Софию новой жертвой северян.
… Наконец, впереди возник блеск фонарей.
Небольшой провинциальный городок встретил отряд тишиной и свистом ветра. Пустынные улицы обнимала темнота. Из окон падали косые лучи, но света было недостаточно, чтобы рассмотреть окрестности.
Однако, постоялый двор заприметили издалека. Двухэтажное здание величаво возвышалось над одноэтажными крышами и острым шпилем Городского Совета, зазывно поблескивая вывеской в форме дымящегося очага.
Святослав распорядился:
— Рогнед, Олег, черный ход. Юрий, Клим — второй этаж. Словен, ты с Игнатом на конюшню.
Воины слаженно разбежались по команде командира, после чего тот приблизился к повозке:
— Княжна. Лиза. Прошу.
И протянул ладонь. Первой выпорхнула служанка, с радостью оперевшись на крепкую мужскую руку. Княжна предложенной опоры не приняла и, закутавшись в плащ, проплыла мимо в молчании и гневе. Святослав хмыкнул и шумно захлопнул дверцу — спесивый гонор заложницы начинал его раздражать.
Управляющий постоялым двором — неприятный тип с крысиными глазками и мазком усов над верхней губой, облокотивший о стойку, негромко беседовал с постояльцем. На шум у двери он обратил внимание лишь тогда, когда перед ним выросли суровые северяне.
— Свободные комнаты имеются? — Спросил Святослав.
Управляющий вздрогнул, но кивнул.
— Пять комнат, горячий ужин на двадцать одну персону. Кроме того, ванну и чистую одежду для сударынь, — Святослав указал на девушек, стоящих за ним. — Быстрее.
— За все — десять целинников.
На стойку легла горсть серебра (гораздо больше, чем требовалось). Целинниками в Арге звались внутренние деньги, и хотя после того, как княжество перешло под управление Лейда, а разменными деньгами официально установили — лейдский сталл, от внутренних денег аргчане отказываться не спешили.
Глаза управляющего алчно блеснули. Он сгреб оплату и крикнул:
— Ника! Ника!
Из кухни выскочила девочка лет тринадцати.
— Да, отец?
— Бери, сестру, мать и обслуживайте гостей.
Повозка протекла, и девушкам пришлось не сладко. Пусть они не вымокли с ног до головы и не перепачкались в грязи, но пронизывающего ветра и ледяного дождя тоже отведали достаточно.
Когда они исчезли на втором этаже, Святослав и Добрыня прошли в полупустой трактир и устроились за круглым столом, украшенным хрустальными солонками и белым фонариком.
За соседним столиком выпивала шумная компания. Чуть дальше игроки резались в Зерщиц. На вэльском и северном вэльском слово значило одно и то же — «Непроницаемое лицо». Принцип азартной игры, придуманной уроженцем Дома Водяного Бобра в Пятую Эпоху от Зарождения Мира, заключался в умении собрать самую высокую комбинацию из четырех, пяти или шести карт, при этом вынудив оппонентов прекратить дальнейшую игру. По поверью, чтобы растопить лед в сердце богини Удачи Тахи, перед игрой участник должен был шепнуть заветное слово. И богиня непременно одарит победой.
Сейчас за игровым столом сидело четверо. Хотя игра предполагала участие до десяти игроков. Когда нужное количество собиралось — начинались торги с обязательными ставками.
— Проклятье! — Выругался один из игроков. Он говорил на родном эмецком, но Святослав, получивший блестящее образование, прекрасно его понял.
Ставить ему было нечего, и он с остервенением бросил карты на стол и выпрямился.
— Удача сегодня не на моей стороне. Пойду, прогуляюсь. Счастливо сыграть, Томи.
Томи усмехнулся:
— Смотри, не утони под дождём, Вилли.
Тот отмахнулся и вышел за дверь. Томи продолжил делать ставки.
Наибольшей популярностью Зерщиц пользовался в княжествах запада: Иллирии — владениях Дома Водяного Бобра и Эдирне — владениях Дома Железного Вепря. На Родине игры так и вовсе устраивалось ежегодное соревнование «Первая карта» под патронатом княжеского Дома и знатных торговцев. Каждую осень в столицу Иллирии стекались желающие испытать себя на прочность и выиграть приз.
В княжествах севера — Лейде и Гарриене игра такой популярности не имела, а если в нее и играли, то это были скорее производные стратегию. Что до Срединной Арги, здесь на Зерщиц, нелестно прозванный «демонским наваждением», давно наложили строжайший запрет, и всякого кто смел им пренебречь, ждали тюрьма, обвинение в черном колдовстве и публичная казнь. Правда, на иностранцев это правило не распространялось.
Святослав некоторое время следил за ходом игры, а потом потерял интерес.
Через пять минут разносчица принесла горячую еду и ароматное мускатное вино в серебряном кувшине.
— Нет, — покачал головой Посланник и сдвинул кувшин к краю стола. — Сегодня мы не пьем. Принеси воды.
— Да, господин. Сию минуту.
Когда стол уставили горячая каша, жирное мясо и тушеные овощи, на пороге объявился низенький целитель. Старик вынул из седельной сумки склянку, наполненную фиолетовым порошком, откупорил пробку и рассеял над едой. Фиолетовые облака закрутились в небольшой вихрь и окрасились в белый цвет.
— Яда нет.
— Отнесите еду в комнату сударынь, — обратился Святослав к разносчице и откинулся на высокую спинку.
… Ближе к полуночи таверна опустела.
— Пока все тихо, командир, — сообщил Словен, вернувшись с обхода. — Нас пасут невидимки Будиша, но пока они притихли в номерах.
Князь кивнул. Но призрачному затишью провинциального города не доверился и у комнаты княжны выставил двойную охрану; одного воина оставил у черного входа, еще одного — у парадной двери, установив очередь так, чтобы напарник сменял караульного ровно через три часа.
* * *Под утро похолодало, а ливень затих.
Святослав перекинулся парой слов с воеводой, дал указание готовиться к отъезду и вышел на улицу. Холод неприветливо ударил в плечо, скользнул по лицу с двухдневной щетиной и вскинул полы темного плаща.
Улицы медленно просыпались и вместе с обычными людьми их заполняли попрошайки, пьяницы и девицы легкого поведения. Грязь, мусор, отвратный запах — все смешалось в Туре, явив собой образец плохого управления под началом градоначальника и его Совета. А еще город был переполнен уличными музыкантами, бродячими театрами и вечно голодными труппами лицедеев и кукольников. Со всех углов доносился вой музыкальных инструментов и громкие песни.
