Гиана. Кристальная маска - Эйлис Торн
Тот самый заран, который утром с таким аппетитом смотрел на мальчишку, сейчас сжимал его в захвате, жадно внюхиваясь в шею перепуганного насмерть пацана и с вызовом глядя на Хантера.
— Мое! — противно скалясь, заявил свои права на добычу ранее обиженный заран. — Вкусненький, — оскалился он еще больше, лизнув щеку мальца.
Мальчик зажмурился от ужаса, попытавшись вжать голову в плечи, но клинок, впившийся в шею, не дал этого сделать.
— Отпусти моего сына, — отпечатал словно ударами каждое слово Хантер. — Отпусти и уходи. Или умрешь, как и твои дружки.
— Нееет, — нагло скалился заран. — Моееее, — и, сделав шаг назад, попятился, пытаясь уйти вместе с пацаном.
Первый захлестнувший его ужас немного схлынул, и мальчик стал более-менее соображать. Он понял: если сейчас этот заран отойдет от отца еще на пару шагов, то у отца будет меньше шансов на его спасение, так как расстояние станет слишком велико для единственного точного броска. И вспомнив уроки отца, он подмигнул ему, давая понять, что сейчас будет действовать. В этот же миг мальчишка свободной рукой извлек свой нож и со всей силы воткнул острие клинка зарану в ляжку. Противник, не ожидавший такой прыти от своего обеда взвизгнул, схватившись за раненую ногу. Этого момента Хантеру хватило чтобы швырнуть свой топор. Один точный бросок — и череп зарана, звучно хрустнув, раскроился на две части, орошая песок бордовыми пятнами.
Хантер бросился к сыну.
Мальчик лежал на песке возле огромной лодки и не издавал ни звука. «Видимо, ударился головой», — подумал Хантер, осматривая бесчувственное тело сына.
— Самбор, открой глаза, — пытался он привести в сознание мальчика.
Самбор застонал и медленно открыл глаза.
— Мы их победили, отец? — хрипло прошептал он сухими губами с запекшийся на них кровью.
— Победили, сынок, — выдохнув, с облегчением произнес Хантер. — Ты молодец. Настоящий воин, — прижал он к себе сына.
***
Солнце совсем скрылось за горизонт. Небосвод стремительно темнел, погружая Мертвые земли в мрак.
Убедившись, что с сыном все в порядке, Хантер осмотрел трупы. Снял с них приглянувшиеся вещи, а сами тела присыпал песком.
— Зачем ты их хоронишь, отец? — спросил мальчишка, помогая.
— Не хороню. Просто убираю на время. Они сильно воняют, а нам тут еще ночь ночевать. Да и приманить могут своим запахом кого пострашнее. В этих землях хватает чудищ, поверь мне на слово.
Мальчик испуганно осмотрелся по сторонам и с еще большей старательностью принялся за работу.
— Ай! — схватился он за ладонь, выпустив из руки небольшую походную лопату.
— Что там у тебя? — встревожился Хантер, взяв руку сына и внимательно посмотрел на небольшие ранки.
— Да ерунда, — мальчик попытался высвободить руку из крепкого хвата отца. — Оцарапался обо что-то, когда этот урод меня швырнул.
Хантер, достав флягу, полил на ладонь сына водой, смывая кровь.
В одной из царапин еле заметно что-то блеснуло.
Промыв руку сына еще тщательней, уже в полном мраке Хантер заметил слабое свечение в ранке.
— Нет, — сердце мужчины оборвалось от понимания того, что он сейчас обнаружил. — Нет… нет… нет… — бормотал он себе под нос как заведенный, с силой сжимая ладошку ребенка, выдавливая вместе с кровью застрявший в ранке осколок. Осколок кристалла…
На ночевку они не остались. Обнаружив, что сын поранился о кристаллы, Хантер немедленно собрался и отправился в путь. Ценна была каждая минута, и он знал, что спасения от этой заразы практически нет. Но надежда все же была.
Добравшись обратно до города, Лан оставил мальчика дома с матерью и, вскочив на коня, немедленно отправился к своему другу за помощью.
Следующие часы были для мальчика настоящим адом. Его лихорадило, рвало, а от места пореза расползались черные нити, достигнув уже шеи и грудной клетки. По виду ребенка ему оставалось жить не больше суток. Мать меняла мокрые полотенца, отпаивала его целебными отварами и рыдала. Она все чаще и чаще подходила к окну, всматриваясь, не вернулся ли Хантер.
Мужчина появился неожиданно и совсем не с улицы. Посреди комнаты, где лежал больной ребенок, образовался портал и оттуда вышли двое — Хантер и высокий мужчина в длинном бордовом плаще. Мантия верховного мага говорила о том, что перед женщиной стоит никто иной, как сам Ратмир.
Ахнув от неожиданности, она нечаянно опрокинула таз с водой, что стоял рядом, у кровати.
— Оставь, — отмахнулся от ее попыток поклониться Ратмир. — Как давно он без сознания? — спросил он, осматривая мальчика.
— С обеда, — дрожащим от слез голосом ответила женщина.
— Мне нужна тишина. Выйди за дверь и сделай так, чтобы меня никто не побеспокоил, — грозно сказал верховный маг и так посмотрел на нее, что женщина, покорно кивнув, быстро вышла. Хантер остался стоять рядом с магом.
— Чем я могу быть полезен? — собранным, четким голосом спросил он.
— Доставай все из моего саквояжа. Черти руны. Прямо тут, на полу. Свечи зажги, — отдавал команды маг, вливая силы в ребенка.
— Хантер, — голос мага был сухой и грозный. — Подумай еще раз. Ты уверен в своем решении? Это очень сильная магия, древняя и опасная, и она навсегда останется в твоем сыне.
— Мы с тобой обо всем уже договорились. Да, я уверен. Он справится, не сомневайся.
— Ну хорошо, — с каким-то обреченным вздохом ответил маг. — Я надеюсь, ты прав, и сейчас мы с тобой не совершаем ошибку, о которой впоследствии оба сильно пожалеем. Надень вон тот оберег, — маг указал кивком на кулон с черным камнем, что лежал среди его вещей в саквояже. — И поставь защиту на окна и двери.
То, что происходило дальше, Хантер едва ли понимал. Маг читал древние тексты, взывал к неизвестным Хантеру сущностям, басил и орал на неизвестном ему языке, приводя в действие все четыре стихии. В комнате творилось страшное. Подобного зрелища бывалому мужчине не приходилось видеть никогда. А посреди всего этого действа в воздухе висело тело его сына…
Через некоторое время магия достигла своего пика, и в комнате начал витать густой дым. Появился шар, переливающийся всеми цветами радуги. Он мерцал и гудел. Когда гудение доросло до ультразвука, шар мелко задрожал, меняя свою плотность и, ударившись о грудь мальчика, растворился в нем. Тело ребенка окутало синее свечение, а на руках и ногах проявились древние символы. Самбор плавно опустился в середину круга на расчерченном полу.
