Инсектерра. Выжить в любви - Регина Грез
－ Как твое имя, я что-то запамятовала?
－ Уно.
－ А перед тобой несравненная Магрит!
－ Я знаю твое имя.
Уно внимательно оглядел ее с головы до ног.
«Она очень странная. И ей почему-то плохо. Так нельзя. Она дрожит от страха и хочет пролить воду из глаз, это нужно изменить как можно скорее».
Уно показалось, что волнение Магрит передалось и ему. А вместе с тем возникло острое желание помочь, защитить, как будто Королеве, действительно, могло что-то угрожать в центре Дома. Но она не считала Кормаксилон своим домом, вот что было печально.
Она не приняла свое предназначение, а лишь тосковала по прошлой жизни. Совершенно напрасно. Ведь здесь у нее будет все самое лучшее. Каждый член Колонии, не задумываясь, готов умереть ради ее благополучия. Она должна это понять и смириться. И гордиться собой. Ведь она – прообраз Первой Матери. Она женщина. А женщина в Кормаксилоне не может страдать. Она одна на всех. Ей должно быть только хорошо.
И сам Уно сделает для этого все, что нужно. Даже попытается забыть прежнюю Госпожу, если потребуется. И молодой наставник опустился на колени, чтобы поцеловать край королевского одеяния, а потом осторожно коснулся лбом ее ног обернутых тонкой тканью.
－ Не плачь. Мне грустно, потому что я чувствую приближение твоих слез. Разреши мне успокоить тебя так, как я умею. Если позволишь, я буду играть тебе на флейте или ситаре, а хочешь, тихо спою, как пою детям, еще дремлющим в коконах. Хочешь, я проведу тебя в детские покои?
Там всегда тихо и тепло. Но мне кажется, я слышу, как стучат их маленькие сердечки сквозь тесные оболочки пелен. Тук-тук-тук… Множество живых сердец в одной большой комнате. Они ведь все слышат, Магрит. И терпеливо ждут своего срока. Ты сохранила им жизнь.
Я горжусь тобой и восхищаюсь безмерно. Мне было бы не страшно заснуть навсегда, но горька мысль, что они, там – под белыми плотными оковами уже никогда не увидят солнечный свет, никогда не услышат лепет родников лазурного ущелья.
О чем ты плачешь, милая? Тебе не нужно грустить – теперь ты наша благословенная Мать и Подательница силы…
Она закрыла лицо своими маленькими ручками, но жадно внимала всему, что ей говорил кормис. И заметив это Уно продолжил:
－ Почему ты огорчена? Ты получишь все, что только пожелаешь, что можно раздобыть охотой или выменять. Мы будет нежны с тобой, даже если ты начнешь топтать нас ногами и ругать просто так, когда станет скучно. Мы никогда не причиним тебе боль, никогда не обидим.
Уно замолчал, пытаясь собраться с мыслями, и теперь смотрел на нее снизу вверх, как вдруг именно сейчас вспомнил о древнем пророчестве из записей высокоумного Чаро. Однажды воля печальной Королевы может изменить вековые устои Колонии, а ее выбор положит основу новому закону. И это будет великим даром Кормаксилону, знаменуя начало эпохи Благоденствия.
Может быть Уно повезет и он еще застанет это время… Может быть, это Она…
Но Магрит явно страдала сейчас.
－ Да поймите же, я никого не хочу топтать, я лишь прошу, чтобы меня оставили в покое, а не обращались со мной как с вещью! Ты в не знаешь, что меня уже однажды продали в том мире, где я родилась и вот недавно подобное случилось снова. А что меня ожидает здесь, в доме, где я обязана быть вашей царственной наложницей?
В нашем мире так не принято, ясно тебе? У нас это даже осуждается – спать со всеми подряд, меняя партнеров, словно нижнее белье.
Я бы хотела попасть домой, в свой город, но там… и там я совсем одна, а здесь вам от меня только одно нужно – ну берите, трогайте, тискайте, чего ты на меня уставился, Уно… или как там тебя зовут.
Магрит со стоном прижала ладонь к груди, словно у нее заболело сердце.
"Могу здесь в животное превратиться, если все пойдет дальше по их сценарию, я этого не переживу, так чего медлить.
Ничего не поделаешь, должна принести себя в жертву, только не умереть, а научиться наслаждаться их вниманием и обожанием, купаться в их сумасшедшей любви. Мне нужно выжить здесь. Выжить в любви, какое странное сочетание слов…
А может, мне попросить еще дурманящего напитка и пару раз в неделю устраивать оргию? Я ничего не буду помнить, они будут сыты, а детишки их подрастут. Но я и в самом деле не хочу ничего помнить? Или скрываю самую малость лукавства и хочу себя проверить".
Магрит вдруг почувствовала нарастающее возбуждение. Большой крепкий мужчина стоял перед ней на коленях, готовый покорно выполнить любой приказ.
"Нет, я больше не буду хныкать о своей никчемной судьбе. В Инсектерре правят совсем другие правила и законы. Попробую в них разобраться и сделаю шаг навстречу".
－ Хочу, чтобы ты поцеловал мои ноги.
По спине Уно пробежал легкий озноб, но его тут же сменила горячая волна предвкушения чуда. Он еще хотел что-то спросить, но только крепче стиснул зубы. На самом деле ему казалось, что она поступает не совсем правильно, ведь обычно первая благосклонность Королевы достается лучшему воину. Но стоило ли рассуждать об этом сейчас…
Уно коснулся рукой ее коленей, прикрытых платьем, потом скользнул пальцами по икрам, вниз к тонким обнаженным щиколоткам, и лишь затем кончики его пальцев пробрались под ее одежду, начиная медленное путешествие наверх.
－ Еще!
Магрит приподняла край своего одеяния и откинула голову назад, пытаясь сосредоточиться на светильнике у самого потолка. Ее шея казалась особенно хрупкой и беззащитной.
Уно посмотрел на нее с недоумением, уж не намерена ли она его подразнить и покинуть, но жар в крови прогнал сомнения, заставляя прижиматься к женской плоти щекой и губами.
И вот он плавно, но решительно заставил ее раздвинуть ноги, поцеловал внутреннюю поверхность одного бедра, затем другого, поднимаясь все выше и выше, с трепетом ожидая грозного окрика, что заставил бы его сразу остановиться. Магрит притихла, словно ждала, что будет дальше.
Не встречая сопротивления, он отнес королеву в широкое углубление по обе стороны от которого, наполовину утопая в пушистом мхе, лежали крупные яйца.
Там он жадно целовал Магрит и тут же заглядывал в ее глаза с некоторой тревогой. Возможно, ожидал, что королева скоро остановит его, прикажет угомониться или даже ударит за такую неуемную прыть и дерзость.
Наконец Уно коснулся языком ее влажного лона, готового раскрыться для него, словно цветок мираблиса, что зацветает лишь по ночам в глубине джунглей. Магрит ахнула, запрокинув голову назад и тогда он осторожно лизнул ее открывшееся лоно, как котенок
