Надежда Мамаева - Дропкат, или пособие для начинающего шулера (СИ)
Назидательные рассказы и показная целомудренность, коею щеголяла настоятельница, чуть ли не каждый день проходя под ненавистной аркой святой Баяны, больше всего раздражали Вассу, знавшую о 'милых слабостях' всерадетеля. Девушка уже поняла, что самым большим окаянством в монастыре считается прелюбодеяние. Слышал бы это друг деда - изрядный пошляк, заглядывавший изредка в гости и считавший, что девственность - это женский недостаток, исправляемый мужским достоинством. Вот бы посмеялся над монастырской версией самого страшного греха. Но в хогановом доме свой взгляд на прегрешения. А посему любая после приватной встречи со всерадетелем могла больше всего бояться прохода под этой чертовой аркой. Дескать, постриг-то она принимала девицей, а уже после наблудила у стен монастырских...
Вассария не удивилась бы, если бы узнала, что настоятельница еще и шантажировала монахинь раскрытием их невольной тайны. Теперь понятно, почему раз в полгода служат очередную новую поминальную по самоубиенной грешнице, навсегда покинувшей стены данного монастыря (последнее Васса узнала все от той же словоохотливой рыжухи Уленьки). Последняя, не к ночи будь помянута, появилась в глубине коридора.
Монахиня, завидев Вассу, наддала ходу и начала приближаться, неумолимо, как понесшаяся повозка, возница которой сдуру отпустил вожжи. Хоганова невеста совсем не солидно при этом размахивала руками и порывалась что-то крикнуть, но выходили только сиплые невнятные звуки.
Васса, видевшая, какую скорость набрала монахиня, всерьез начала опасалась за свою жизнь. Как и обо что Уленька собралась тормозить? Выполнять роль буфера между стеной и столь резвой девицей лицедейке как-то не очень хотелось.
Все обошлось. Последовательница воли святой Баяны последний десяток локтей просто проехалась на подметках, широко расставив согнутые в коленях ноги. Зрелище было столь же эффектным, как мерин на лыжах.
- Срочно прячься! - выдала наконец Улина.
-Зачем?
- Всерадетель приехал, и настоятельница срочно за тобой послала.
- Зачем прятаться тогда? - Васса талантливо изобразила непонимание.
- Не спрашивай, но так для тебя будет лучше, - монашка начала нервничать.
- А для тебя? Если ты меня не найдешь?
- Да как обычно, отстою молебен ночной, и все, - беспечно отмахнулась рыжая.
Вассу тронул этот порыв. Редко кто сторонний будет действовать в ущерб себе. А вот нате, эта смешная, в чем-то несуразная Улина пытается ей помочь. Просто по-человечески, не требуя ничего взамен.
-Уль, а как ты оказалась в монастыре? - Вассария сама от себя не ожидала, что задаст этот вопрос.
Монашка, похоже, тоже его не ожидала, потому как откровенно ответила:
- Когда в обнищавшей семье ты четырнадцатая дочь, на приданое рассчитывать не приходиться. А кто за меня так пойдет. Не захотела всю жизнь приживалкой быть при старших, которые будут попрекать куском. В белошвейки-горничные идти отец не позволил бы - как-никак герцогский род, с каплей императорской крови, - на последних словах девушка махнула рукой, словно отгоняя почетное родство как надоедливую муху.
- А здесь крыша, еда. Не разносолы, но никто же не запрещает - пока не знает - держать в келье постный пирожок, чтобы подпитать дух и тело, - монашка хитро усмехнулась, - Да и занимаюсь тем, что по душе - оклады расписываю. Конечно молитвы, посты и бдения - то еще развлечение. Но здесь для меня все же лучше, чем в миру.
Такой короткой и эмоциональной исповедью Васса была поражена. До этого монастырь ей казался чуть ли не тюрьмой. А смотри-ка ты, для кого-то он - лучшее из зол. Меж тем Улина резко выдохнула, словно коря себя за откровение:
- В общем, я не для того оббежала пол монастыря, чтобы ты мне тут кошачий хвост на кулак мотала. Давай прячься от всерадетеля! - повелительно цыкнула монашка.
- Улина, спасибо тебе огромное, но не стою я твоей ночи бдения.
Васса в порыве попыталась обнять монашку на прощанье. Выглядело это со стороны как потуга обхватить стог. А потом девушка развернулась и припустила в сторону кабинета настоятельницы.
- Дуреха, одумайся! Я же тебе добра желаю! - понеслось беглянке в след.
Вассария чуть-чуть не успела. Всерадетель уже покинул гостеприимные хоромы матери Арелии и через двор направлялся к карете. Видно, много времени уже прошло с распоряжения найти и привести в кабинет новую послушницу, вот носитель слова хоганова и потерял терпение.
Девушка решила, что столь удобный случай упускать не стоит и, разбежавшись, попыталась повторить недавний Уленькин маневр. Благо грязи на улице было в избытке и скользить ничего не мешало. Разогнавшись, она точно так же, как и монашка до этого, поставила стопы параллельно и почувствовала себя как в детстве, когда стоя съезжала с горки.
Однако кое-чего Васса не учла: тормозной путь по дворовой грязи оказался намного длиннее. И девушка, практически не сбавляя ходу, врезалась во всерадетеля. Мужчину крепкого, даже кряжистого, однако, видно, не привыкшего к таранам в виде послушниц, снесло в сторону как щепку. Глубокая лужа радостно распахнула свои объятия проводнику слова хоганова. Вассария же, слегка замедлившая ход, затормозила уже о шедшую впереди настоятельницу, оседлав почтенную фиррену на манер норовистого жеребца.
-Вы меня искали? - это первое, что пришло на ум девушке в этой ситуации, поспешившей слезть с костлявой спины матушки Арелии.
Всерадетель, отплевываясь вставал из лужи, напоминая скорее мракобеса, нежели служителя Хогана.
'И пришёл к нам дед Капец!' - пронеслось в голове Вассы.
- Да искали, но уже надобность в том отпала, - зло прошипела Аурелия, потирая поясницу.
'Вот это будет номер! Застрять в этом гребаном монастыре еще на пару седьмиц, а может, и дольше или вовсе провалить задание', - размышляла девушка, а ее руки меж тем уже приподнимали подол платья, так, чтобы виден был лишь маленький, а потому и весьма соблазнительный участок тела - голая лодыжка. Этому приему научил ее дед, правда, уже не как шулера, а как молоденькую фьеррину. Старик Хайроллер утверждал, что кровь мужчины будоражит не увиденное, а домысленное. Поэтому, если желаешь отвлечь герра, не стоит выпрыгивать из декольте. Гораздо эффективнее повернуться так, чтобы край юбки на мгновение оказался чуть выше дозволенного. Впрочем и 'случайно' с грохотом разбитый лекифы эпохи Брутгартов сгодится. Вазы или еще чего-нибудь столь же ценного не было, и Вассе пришлось работать с тем, что имелось в наличии. Девушка попыталась распалить воображение всерадетеля, старательно изображая на лице муки боли.
