Надежда Мамаева - Дропкат, или пособие для начинающего шулера (СИ)
- После того, как все закончится, обязательно расскажу, договорились?
-Хорошо, договорились, но учти, я запомнил, - и зачем-то поправив девушке воротничок, Эрден добавил: - Пошли, уже пора.
***
Спасение души требует серьезных материальных затрат. Сидя за столом перед фьеррой, облаченной и лиловую хламиду, Вассария это поняла по тому, как цепко пробежались крысиные глазки настоятельницы монастыря по ее фигуре. Данная хоганова невеста ассоциировалась у девушки с образом буренкиной смерти. Именно так изображали коровью лихоманку: худой, практически до просвета, высокой аки жердь, с узловатыми пальцами. Только сказочная героиня не была охоча до злата, предпочитая звону меди что-нибудь более питательное и удобоваримое.
- Еще раз напомните, сколько вы отдаете добровольной платой на нужды монастыря, дитя? - этот вопрос настоятельница задавала уже второй раз, правда в иной формулировке.
Вассарию душила милая коренная обитательница болота, в народе именуемая жабой. Фьеррине вручили 'на расходы' приличную сумму злотнями, но лицедейка за недолгое время как-то прикипела душою к выданному кошелю. Вверять его в руки этой алчной женщине девушке не хотелось. Пришлось.
- Вот, здесь двадцать злотых, - Васса положила кошель на стол и скромно потупила взор. Пять монет ей все же удалось незаметно умыкнуть. Это обстоятельство хоть как-то примирило девушку с необходимостью расставания с 'реквизитом'.
- Что ж, это небольшой, но все же вклад во спасение вашей души. Да будет милостив к Вам Хоган. -Припрятав кошель в один из ящиков стола, уже более деловым тоном настоятельница добавила: - Раз Вы, дитя мое, решили отринуть все мирское, после гибели вашего жениха стать послушницей и последовательницей святой Баяны, мы вам в этом поможем.
Неестественно тонкие пальцы женщины ухватились за ручку массивного колокольчика. Раздавшийся после этого звук, больше всего напоминавший набат, а не мелодичный перезвон (коий должен был прозвучать по логике), пронесся по кабинету, а затем и по коридору стаей мракобесов. Спустя два вздоха в кабинет вошла монахиня, протиснувшись в дверной проем бочком и слегка при этом втянув живот.
- Уленька, проводи новую послушницу в келью, выдай ей одежду и объясни распорядок нашего монастыря, - фьерра кивком головы указала вошедшей на Вассарию.
Появившаяся монашка была так же похожа на настоятельницу, как хряк на воблу: пухлые щеки, погребенные под кучей веснушек, рыжие взлохмаченные вихры, которые даже лиловая косынка укротить была не в силах. Уленькины же телеса свидетельствовали о заботливости ее родителей, так откормивших свою дитятку, чтобы точно оградить ее от разврата, да и вообще любого покушения на ее честь - смельчаков и энтузиастов всегда дефицит.
'Нет худа без добра. Зато если вдруг какой злыдень попытается выкинуть эту Уленьку из окна, у убийцы ничего не получится - просто надорвется', - отстраненно подумала Васса, глядя в спину монашке, пытающейся тараном взять дверной проем. Вера движет горы, а уверенность, помноженная на упрямство - даже дверные проемы. Пыхтя, Уля все-же вышла в коридор, видимо, из принципа не став поворачиваться боком.
Как только Васса с хогановой невестой покинули кабинет, толстушка накинулась на девушку с таким энтузиазмом, что оным можно было и убить:
-Ты новенькая? А откуда? Почему решила сюда пойти? - и, не давая Вассарии вставить и слова, продолжила тараторить. - Жаль, что ты такая нежная вся. Плохо вы, тихони, тут приживаетесь. Вот давеча была одна, ну прям ты точь-в-точь, да занедужила: рвать ее по утрам начало, вся зеленая была, есть ничего не хотела. Настоятельница уж как переживала, да ничего сделать не смогли, пришлось ее в лекарский дом везти.
'Знаем мы эту болезнь, через девять месяцев сама проходит', - ехидно прокомментировала Васса.
Провожатая меж тем разливалась соловьем:
- А еще до этого была другая. Тоже скромница, ручки тонкие, стан словно тростиночка - рукой перешибешь. Все ходила как в воду опущенная. Даже беседы со всерадетелем, на которые горемычная ездила, ее душу не спасли. Преставилась. Душеньку свою загубила в петлице, - вещала монашка и тут же безо всякого перехода выдала: - А вот кормят здесь жуть! Помереть порою с голодухи можно. Ты вон и так тощая, так что как будут в трапезной обед разносить - ешь все.
От этого стрекота голова Вассы уже шла кругом, но, на счастье девушки, они наконец-то дошли до отведенной ей кельи.
Монашка, словно вспомнив о порученной ей обязанности уже, на пороге оттараторила: 'Встаем до зари, со вторыми петухами, полторы свечи - утренняя молитва, потом трапезная, потом настоятельница дневные поручения раздаст. Как колокол зазвонит - время молитвы и обеда, потом опять по поручениям. Вечером молитва и ужин'.
Выдав эту программу-минимум, конопатая добавила:
-Ты давай, располагайся, щас принесу одежду. Ряса тебе еще не полагается, но и в мирском ходить не след. Я мигом. И с этими словами захлопнула дверь.
Васса, оставшись одна в келье, присела на топчан и попыталась проанализировать услышанное. Похоже, что скабрезная шуточка про задорных монашек, резвящихся у себя в келье, возникла не на пустом месте. А посему рано или поздно ей придется поехать на 'исповедь' ко всерадетелю.
- Ладно, пока есть время подумать, - прошептала Васса.
Она невесело усмехнулась и достала пять монет, что так ловко умыкнула. Машинально взяла один кругляш и начала ловко перекидывать его через фаланги пальцев. Монетка играла на солнце, а множество бликов круговертью солнечных зайчиков устроили чехарду на потолке. Почему-то когда фишка или та же монета, исчезала между пальцами, то появлялась вновь, Вассе лучше думалось.
***
Монастырские размеренные будни ассоциировались у Вассы с паутиной : день за днем, наворачиваясь на нее коконом серых нитей, затягивали.
Прошло уже больше двух седьмиц, от утренних и вечерних бдений девушку уже воротило. Величественные шпили монастыря, словно пронзающие небесную высь, вызывали лишь одно желание - повесить на них противную настоятельницу, эту мракобесью мать Арелию, что совала свой длиннющий нос во все дыры. Эта тощая швабра своей дотошностью, скаредностью и назидательностью могла препарировать сознание даже самых стойких разгильдяев. Вассарию же она просто выводила из себя.
