Молли Харпер - Правила побега с обнаженным оборотнем (ЛП)
Для большинства людей сбежавший супруг – это причина для расторжения брака. Гленн же воспользовался моим побегом, чтоб приостановить процесс, ссылаясь на то, что я должна присутствовать лично. Оставлял меня привязанной к себе.
И вот, спустя годы, Гленн возобновил поиски, а я пустилась в бега. Опять.
Сколько мне еще жить этой дикой странной полужизнью? Я и в восемьдесят лет буду работать обслугой под липовым именем в каком-нибудь боулинге Саскатуна, опасаясь бывшего, который в старческом маразме отирается под моей дверью на своих ходунках ?
Появится ли у меня когда-нибудь снова дом? Семья? Мне повезло, что я не родила ребенка. Сейчас только такого прекрасного бремени и ответственности мне не хватало – ребенка, особенно ребенка от Гленна. Мне бы не удалось его защитить или передвигаться без хлопот. Но мысль, что я никогда не стану матерью, тяжким бременем давила на сердце. Я приняла столько младенцев, работая в Долине Полумесяца. Ведь родить ребенка означает довериться кому-то, полностью обнажиться, возможно, даже назвать настоящее имя. Мне совсем не улыбалось ждать всего этого до восьмидесятилетия.
Чтобы выбросить невеселые думы из головы, я прошлепала в ванную, предварительно ударившись лодыжкой о короб кровати. Я стояла под душем в удивительно чистой ванной, надеясь горячей водой разогнать напряжение в спине и шее.
Выйдя из душевой, я встала на импровизированный коврик – гофрированную салфетку, которую использовала как мочалку – и вытерлась полотенцем, тоньше которого могла быть только марля.
Тщательно роясь в сумке Калеба, я про себя молилась, чтобы не наткнуться на что-нибудь, что подтвердит мою паранойю. Серые шорты, в которых я утонула, явно меня не красили, но, по крайней мере, я не блуждала по комнате мотеля в чем мать родила. Я натянула на плечи его старую фланелевую рубашку и свернулась под одеялом, уткнувшись лицом в рукав. Возможно, я выглядела как самый последний бомж, но вдыхая мшистый пряный запах Калеба, я чувствовала себя… в безопасности, что, учитывая, как мало я о нем знаю, по меньшей мере приводило в замешательство.
Я скользнула глазами по потертой, изношенной рубашке. «Ты не умыкнешь у него одежду. Всему есть предел».
А вообще-то умыкнула. Но никогда еще мне не спалось так сладко. Никаких снов об орущем бывшем, раздрае и побоях. Никаких больничных коридоров, где я бегу по тревоге в палату к избитому пациенту с остановкой сердца, а добежав, понимаю, что этот пациент – я сама. Мне вообще ничего не снилось, и это было прекрасно.
Проснувшись через час, я увидела Калеба, изучающего документы в папке, которая раньше валялась на задней полке в грузовике. В каждом пластиковом файле, помеченном цветной наклейкой, содержались газетные вырезки, полицейские отчеты и тщательно подобранные заметки.
Калеб сидел на неудобном стуле, вытянув и водрузив длинные ноги на хлипкий полированный деревянный журнальный столик. На кровати было бы куда как удобней, поэтому я оценила его решение не мешать моему сну. За это время Калеб успел переодеться в голубую с серой клеткой рубашку и джинсы. Иные мужчины в костюмах за три тысячи баксов не выглядели так обалденно. Свет лампы за спиной оборотня пробивался сквозь копну темных волос, образовывая что-то типа иссиня черной короны. Этот вид напоминал падшего ангела, сошедшего на землю.
Безумно привлекательные, сводящие с ума оборотни…
Он периодически посматривал на меня, словно удерживая взглядом на месте: взгляд в бумаги – на меня, взгляд в бумаги – на меня. Такое ощущение, что если он прочитает больше двух страниц подряд, я вскочу и сигану в окно.
Я села, окинув его мутным взглядом:
– Клевые у тебя файлы.
– А у тебя татушка на спине, – сообщил он с возмущенным выражением на лице. – Вот уж не ожидал от такой девушки, как ты.
Почувствовав, как к лицу хлынула кровь, я одернула подол рубашки, прикрывая темные фигуры, танцующие у меня на спине.
Где-то в Индиане я стала набивать на спине звездочку, если задерживалась на одном месте больше, чем на несколько дней. Я как-то прочитала, что так поступают приемные дети – за каждую семью, в которую они попадали. И теперь у меня вдоль позвоночника располагалась целая галактика крошечных звездочек, как память о том, сколько раз я начинала свою жизнь сначала.
Я вообще не суеверна, но все эти мелочи начались примерно спустя неделю после того, как добавила тринадцатую звезду, прибыв в Маккласки, штат Аляска.
– Звезда счастья, чтоб меня, – пробормотала я, не заботясь о том, что Калеб наверняка меня расслышал.
– Я позвонил в твой магазин и в мотель, где ты останавливалась, – сказал от скучающим тоном, не отрываясь от файлов. – Белинда о тебе беспокоится, а полиция ищет, чтобы допросить в связи со взрывом на стоянке. Я представился твоим надзирателем по условно-досрочному освобождению. Белинду это, кстати, не удивило, такие тихони, как ты, как правило, имеют какую-нибудь историю в прошлом. Однако и Белинда, и управляющий мотеля отзывали о тебе вполне благоприятно. Как о трудолюбивой, ответственной, чистоплотной, но скрытной даме.
Мои щеки загорелись. Конечно, следовало ожидать, что он проверит мою историю. Ведь Калеб своего рода получастный сыщик с тайным мистическим стилем жизни. Такой на слово не поверит. Но в душе у меня оклемавшаяся жена возмутилась беспардонным вторжением в личную жизнь. Терпеть не могу, когда меня проверяют. А до этого лучше не доводить, не возмущаться, избежать спора и конфликта, как-то переключить внимание.
– Что, по мнению Белинды, значит «скрытная»? Если я не болтаю о личных проблемах, это еще не значит, что я скрытная. Думала, мы с ней друзья.
Калеб усмехнулся.
– Просто сдержанная, – уверила я его.
– Кролик, я знаю, что значит «скрытная». И поверь, ты – скрытная.
– Гм… а где ты был, пока я тут валялась без задних ног? – поинтересовалась я, утирая лицо – я была уверена, что на щеках у меня засохли слюни. И это просто печально, учитывая, что Калеб на меня смотрел не отрываясь. Действительно очень грустно.
– В баре в двух шагах отсюда. Владелец мой друг, в этом городке ничего не происходит без его ведома, и я думал, что он знает кое-что о Джерри.
– Твой друг – великий собиратель сплетен и слухов?
Калеб протянул мне пластиковый стаканчик чуть теплого кофе с сахаром и сливками из пакетика. Я жадно выпила. И хотя на вкус кофе напоминал аккумуляторную кислоту, все же я получила заветный кофеин, пусть и из такой гадости.
