Молли Харпер - Правила побега с обнаженным оборотнем (ЛП)
Я пыталась убедить себя, что Гленну просто нужно время, чтобы узнать и принять моих родителей. Но спустя два года после моей свадьбы у мамы обнаружили рак поджелудочной железы, а через полгода ее не стало. Отец так и не оправился от потери – умер во сне через год. Мне так их не хватает, особенно на Рождество и день рождения. Но я не могу винить Гленна за то, что не уделяла им должного времени, я виню его в другом – он ждал, что я быстро забуду о родителях и не стану скорбеть, как будто они ничего для меня не значили.
Поначалу я оставалась с ним потому, что боялась признаться самой себе: мой брак не удался. Я не любила Гленна. Своей неуверенностью и манипулированием он погубил любые теплые чувства к нему. Но в крупном медицинском центре в Нешвилле, где я успешно поднималась по карьерной лестнице, не поощрялись женщины, у которых брак длился меньше одного президентского срока. Слова «стыдно» и «неловко» даже близко не описывают то сожаление, которое я испытывала. Когда же Гленн заикнулся о детях, вместо того, чтобы попытаться наладить в наших отношениях теплоту и доверие, как основу семьи, я запаниковала. Ведь так я оказалась бы привязана к нему до конца дней. И поэтому я решилась на расставание.
У меня больше не было ни родителей, ни друзей – ничто не мешало мне двинуть через всю страну. Моих показаний не хватило бы для судебного запрета, поэтому я решила исчезнуть. Через компьютер в общественной библиотеке я подыскала себе работу в клинике Тампы, на оставшиеся от наследства родителей деньги подыскала себе квартиру. Подала документы на развод и сбежала, сразу после вечернего совещания в отделении, до того, как Гленн смог бы мне помешать. Новую жизнь я начала под своим собственным именем, но оформила анонимные счета и почтовый ящик – это казалось мне очень умным решением. Я думала, что Гленн поскучает-заскучает, да и найдет себе другую.
Как повелось, я его недооценила. Гленн взламывал мою почту, сколько бы я ни меняла адрес и пароль. Мне трижды приходилось менять свои данные по кредитке и номер абонентского ящика после того, как Гленн смог приобрести на мое имя несколько миленьких аквабайков, плазму и рыболовный баркас. В ответ на мое заявление в полицию в моем родном городе, Гленн пояснил, что это недоразумение с кредитом, который был оформлен во время совместного проживания, и что мы разбираем этот вопрос в суде по семейным делам. А так как я находилась в другом штате, в полиции с радостью предоставили решать проблему мне самой.
И все же мне не представлялось, какие страшные вещи могут произойти. Я совершила ошибку, связавшись со старыми друзьями. Они были так уверены в моем имидже «прекрасной счастливой жены», что их шокировала внезапная перемена.
Один однокашник из «лучших побуждений» – читай: тот, кто был абсолютно не в курсе и без башни, – решив, что я действовала слишком поспешно и должна дать Гленну еще один шанс, сообщил ему мой адрес. Гленн прошел вслед за мной через вестибюль, миновал дверь, проник в мою новую квартиру и сломал мне челюсть.
Я не знала, что можно испытывать подобную боль. С большим трудом я смогла принять сидячее положение, пока Гленн читала нотацию и разглагольствовал.
Сообщив, как я его обидела и ранила, Гленн велел мне оставаться в спальне, а сам отправился подбодрить себя выпивкой. До такой степени уверенный, что я его не ослушаюсь, что оставил меня вот так – одну, с телефоном под боком, даже не опасаясь, что я могу позвонить, чтобы позвать на помощь.
Вообще-то, это потрясло меня гораздо позже, когда я стала анализировать ситуацию и вошла в фазу «сама виновата». Гленн был уверен в своей операции «Шок и трепет», был уверен, что я вот так и останусь сидеть на полу, и даже не подумал отобрать у меня телефон.
Именно после этого случая я не могла относиться к себе по-прежнему, хотя не впервые со мной случился «несчастный случай», когда Гленн рядом. Я позвонила в службу спасения, а Гленн – к моему удивлению – продолжал слоняться поблизости. Прибывшие парамедики и полицейские – к удивлению Гленна – не поверили, что полностью одетая женщина с сухими волосами упала, поскользнувшись в душе, поэтому его обвинили в нападении и арестовали. Я два дня провалялась в своей больнице, под тайные жалостливые взгляды коллег оправляясь от последствий нападения: сломанной челюсти, нескольких переломанных пальцев и ушибов внутренних органов.
И я знала, что случится, когда Гленна выпустят, ведь из-за меня его арестовали, и это, по мнению бывшего, непростительно. Когда я обратилась за судебным предписанием, мне сообщили, что Гленн созвонился с каким-то приятелем по он-лайн игре и поведал душещипательную историю, чтобы тот внес за него залог. А потом Гленн скрылся из города, наплевав на то, что приятель потеряет свои деньги. Так же я узнала, что вот уже месяц, как Гленн уволился из больницы и выехал из нашей квартиры. Теперь я не имела на руках никаких данных, кроме даты его рождения для оформления судебного запрета и никакой возможности, для его применения. А чтобы продолжить новую жизнь, закончив бракоразводный процесс, мне нужно было оставаться на одном месте. И хотя я понятия не имела, где искать Гленна, он-то точно знал, где искать меня, и мог в любой момент, как только ему взбредет в голову, вернуться обратно. И мне уже не скрыться. Куда б я ни убежала – он отыщет меня, если я и дальше продолжу работать врачом.
Государственные больницы и частные клиники требовали, чтобы их врачи помещали свои профили на вэб-сайтах, участвовали в рекламе и общественной жизни лечебных заведений. Попытка стать невидимкой положила бы конец моей карьере. Отказ от бракоразводного процесса сыграл бы на руку Гленну, косвенно подтвердив его утверждения о том, что я жестокий человек с нестабильной психикой. Но мне пришлось так поступить.
Усвоив урок, я выписалась из больницы в обход предписанию врачей и сбежала. Я продала все свое имущество, хотя после того, как Гленн сыграл в русскую рулетку с моей кредитной историей, у меня мало что осталось.
Я купила новые документы, приобрела развалюху, по которой плакал пункт приема металлолома, и поехала по стране замысловатой траекторией. Кого бы ни нанял Гленн, чтобы меня выследить, они точно голову сломали, пытаясь понять, куда я направлюсь. По моему мнению, уехать дальше всего, не меняя гражданства, я могла на Аляску.
Для большинства людей сбежавший супруг – это причина для расторжения брака. Гленн же воспользовался моим побегом, чтоб приостановить процесс, ссылаясь на то, что я должна присутствовать лично. Оставлял меня привязанной к себе.
