Рыжий и черный - Татьяна Лаас
Полли тут же уточнила, сидя рядом с мамой:
— Дядюшка Каеде, да?
Ноа храбро спрыгнула на землю, пряча руки за спиной — на всякий случай. Мужчина подошел ближе к Ноа и присел на корточки, заглядывая ей в глаза. Полли подскочила к Ноа, и она привычно сделала шаг вперед, заслоняя собой сестру.
— Дядюшка? — Ноа не помнила, почему ей это не нравится, но точно не нравится!
Рыжий мужчина поправил её:
— Просто Каеде.
Мама вмешалась:
— Дядя Каеде, Ноа.
«Дядя» обернулся на маму и упрямо возразил:
— Каеде. Никаких дядюшек и дядь. — Он снова повернулся к Ноа: — можешь называть меня по имени. Каеде — это значит Кленовый лист.
Ноа не помнила Дядюшку с мешком, но все же называть этого мужчину ни дядей, ни дядюшкой не хотелось. Почему-то. Особенно дядюшкой.
Мама была бы не мамой, если бы не уперлась:
— Пока только дядя! Понял?
— Каеде! — упорствовал мужчина. Ноа не понимала: ладно мама — она упрямая, но этот… Дядюшка…
— Дядя Каеде! — настаивала мама.
Он улыбнулся, почему-то подмигнул Ноа и предложил новый вариант:
— Лис. Ты можешь звать меня лисом, Ноа.
Она внимательно посмотрела на маму и все же уточнила:
— Мааа… Он точно хороший?
Мама кивнула:
— Точно.
— Хорошо, — согласилась Ноа и опустила руки вниз, бросая камень, который держала на всякий случай в руке, на землю. Мама вновь вздохнула, отводя в сторону расстроенный взгляд:
— Ноа… Все хорошо, тебя никто никогда не обидит!
Ноа широко улыбнулась:
— Я знаю, ма. Я на всякий случай. — Кажется, этот «всякий случай» маму не убедил. Ноа благоразумно промолчала, что у неё в ботинке прячется нож — Брок подарил. Пока еще ни папа, ни мама не настаивали на летних туфлях, так что время решить, куда перепрятывать нож, у Ноа было.
Рыжий лис продолжал сидеть на корточках, как-то странно рассматривая Ноа, так что руки просто зачесались достать нож, но маме Ноа верила. Только украдкой Ноа не удержалась и показала лису кулак. На всякий случай — нельзя так рассматривать детей. Каеде склонил голову вниз, словно признавая свою вину, выпрямился и вернулся к маме — встал рядом со столом, смотря на маму сверху вниз:
— Виктория… Я рад быть в твоем доме. Я рад, что ты признала меня. Надеюсь, новая Аквилита нравится тебе и Эвану.
Мама как-то колко — Ноа знала, что в таком случае бравые пилотки прятались от неё, — посмотрела на лиса и сказала:
— Ты приехал проверить Поля памяти и… Мактира?
— И Форда, и Уоллис, и… — он чуть обернулся на Ноа, но ни назвал её по имени. Только сказал: — …и её.
Он достал из кармана черного мундира небольшой нож в кожаных ножнах:
— Я привез Ноа подарок. Это цукумогами, живая вещь. Этот нож почти точно такой же, как у тебя. Позволишь подарить ей?
Ноа не сдержала любопытства и подошла ближе, поглядывая на нож, спрятанный в коротких ножнах. Нож при этом точно так же рассматривал Ноа единственным алым глазом. Мама возмутилась:
— Ноа — ребенок! Это неподходящий подарок для девочки. Мог бы… Книги выбрать в подарок, или альбомы для записей, или игрушки.
Лис сдал Ноа с потрохами — даже обидно стало:
— У неё в ботинке перочинный нож. Цукумогами, как любая живая вещь, безопаснее в разы. Он не предаст и не обидит Ноа. Это лучше, чем кусок неживого и острого железа в ботинке, который и потерять можно. Цукумогами никогда не потеряется.
Кажется, мама расстроилась — так сильно она поджала губы, что они стали тоненькой ниточкой. Броку придется несладко этим вечером, зато принять подарок мама разрешила. Ноа неуклюже поблагодарила лиса и осторожно сказала, вспоминая разговоры в парке с канарейкой — вдруг этому рыжему важно, он же из-за Полей памяти приехал и немножечко из-за неё:
— Мне Крис говорил, что в Полях памяти живет мастер игрушек. — Её прорвало — она обиженно пожаловалась на друга: — Альк сказал, что это чушь, потому что мастер — призрак. Призраки не могут взаио… Взаимодей… Создавать игрушки, — выкрутилась она. — Я пообещала Альку поставить фингал под глазом, потому что он расстроил Полли. Можно нам тоже в Поля памяти?
Она посмотрела на лиса и, не дождавшись разрешения мамы, коварно улыбнулась — во всяком случае она очень старалась быть коварной:
— Прокатишь? — почему-то сейчас ей это было очень важно, даже важнее фингала у Алька под глазом. Ей важно быть в Полях памяти и посмотреть, как там все.
Мама закрыла глаза и еле слышно сказала:
— Каеде, под твою ответственность. Если что-то случится с Ноа…
— …я сам принесу тебе свою голову. — он склонил низко эту самую голову, заставляя Ноа удивляться — кто же в здравом уме и этой… Какой-то памяти сам сдается.
Мама строго посмотрела на Ноа:
— Прошу, веди себя хорошо. Помни, что ты лера, Ноа. И не бойся Каеде — с ним тебе ничего не грозит. Только, Каеде, учти — никаких розыгрышей!
Ноа переступила с ноги на ногу — у неё теперь было два ножа, это Каеде надо бояться:
— Хорошо, мама. — Она посмотрела на замершую рядом Полли и тут же всплеснула руками: — А Полли не возьмем? А Алька? А Криса?! А…
Мама оборвала её, пока Ноа всех своих подружек и друзей не захватила в Поля памяти:
— Ты, Полли и Альк. И Каеде…
Тот склонил голову:
— Я помню. Ничего не случится. И никаких розыгрышей — слово чести.
— Хорошо. Вы это начали — вам и заканчивать, — сказала совсем непонятно мама. Ноа хотела спросить, что это значит, но тут лис стал лисом — по-настоящему, и из головы Ноа выветрились все вопросы.
Он был огромный. Он был пушистый. Он был послушный… Наверное. Если он не послушный, то у Ноа теперь два ножа — подмигивающего цу…Чего-то там …гами Ноа успела прихватить со стола и спрятать в кармане юбки, прежде чем забраться на лиса с четырьмя хвостами.
Как он бежал! Как он летел! Его прыжки с крыши на крышу иным и назвать было нельзя. Он летел, он парил в воздухе, как змей. Он позволял вцепляться в свою длинную шерсть сразу двумя руками, чтобы не упасть. Он иногда замирал, давая детям передышку и позволяя оглядеться и подхватить по дороге нового
