Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1 - Екатерина Гичко
— Я знаю, — сквозь зубы процедила Дейна.
— Ты не знаешь как. А я там лежал связанный с седлом на ушах, — в добродушном голосе зазвучали мстительные нотки. — Ему кто-то помог. Заскочил через дверь, в которую навоз выбрасывают, помог избавиться от косы и утащил с понуканиями «Быстрей! Быстрей!». И мне показалось, что Тинтари сам не ждал помощи и этот добрый человек ему совсем незнаком. Иначе с чего бы ему хвататься за арбалет? Жаль только промазал…
Дейна выругалась.
— Нового дружка нашёл!
— Чем слушаешь? Похоже, Тинтари его впервые видел. И я сперва решил, что кто-то из вольных, которых ты наняла, схитрил, чтобы выманить его. А потом подумал, зачем? Проще убить, когда эта сволота уже на косу нанизана. И, Дейна, почему коса? Там были прекрасные острые вилы. После четырёх дырок выжит сложнее.
— А ты уверен, что он выжил?
Шерр усмехнулся, но невесело.
— Уже третью ночь подряд на улицах города находят мёртвых глав вольных и их подручных. И все застрелены из арбалета. Ещё немного, и вольный народ в Дардане станет совсем безголовым.
Острый страх ледяной иглой уколол Дейну прямо в сердце, и она, соскочив с кровати, бросилась к двери.
— Куда? — наги выросли перед ней.
— Я хочу спать с наагалеем, — решительно заявила она.
— Серьёзно? — не сразу поверил Арреш.
— А что, нельзя? — приподняла бровь Дейна.
— Ну почему же? — Оршош посторонился. — Если уж добровольно вызвалась…
Никто препятствовать желанию Дейну разделить постель с господином не стал. Наоборот, едва ли не хвостами в спину подпихивали. Женщина влетела в спальню с лицом жены, ожидавшей застукать мужа с любовницей. Госпожа, вылизывающая спину спящего наагалея, злобно на неё зарычала, но встревоженная хранительница бросилась к окну и первым делом задёрнула занавески. А затем запалила светляк и подступила к постели.
Наагалей спал, прижав хвост к животу, и хмурился во сне. Дейна уже привычно потрогала его лоб и устало плюхнулась рядом. Толчок потревожил нага, и он приоткрыл глаза. Сонно посмотрев на женские колени, он переполз на них и заелозил хвостом по перине, устраиваясь поудобнее. В гостиной раздались приглушённые голоса охраны, и кошка тут же отреагировала на них грозным рычанием, в котором Дейна явно различила испуг.
— Да успокойся ты, — велела она зверю. — Пока я рядом, тебя никто не тронет.
— Правда? — сонно пробормотал наагалей. — Тогда ладно.
И доверчиво расслабился, растекаясь по коленям Дейны и по постели.
Дейна удивлённо посмотрела на белобрысый затылок.
«Правда? Тогда ладно».
Волна тепла и нежности поднялась из самой глубины души и с таким жаром захлестнула Дейну, что глаза заслезились, а дыхание сбилось. Женщина подалась вперёд, нависая над нагом и с жадностью всматриваясь в его бледное лицо.
«Правда?»
Дейне неожиданно остро захотелось подгрести всего наагалея к себе. Очень сильно захотелось оправдать его неосознанное доверие. Зайди кто в этот момент в комнату, и Дейна бы его загрызла. По крайней мере, очень бы захотела это сделать.
Что с ней?
Дейна осторожно прикоснулась к бледной щеке, ощутила, как от крепкого плеча по бедру разливается тепло, как сквозь ткань кожи касается жаркое дыхание, и склонилась ещё ниже, соприкасаясь животом со спиной мужчины. Наагалей тихо застонал во сне, и Дейна отпрянула, поражённая острым желанием поцеловать господина, утешить и успокоить.
Боги… Он ей что, нравится?
Глава LXI. Переплетение дорог
На западной окраине города под вечер сильнее всего тянуло речной тиной и рыбой. Солнце ещё на четверть выглядывало из-за горизонта, выкрашивая небо в красно-оранжевый цвет. С востока по небосводу уже расползлась чёрная синева, в прорехах которой смутно просвечивали блеклые звёзды. Ночь ожидалась тёмная, ни волчий месяц, ни луна не успели народиться, и люди торопились завершить дела до того, как полностью стемнеет.
Рясий в окошко пялился на снующий по улицам народ. Сидеть взаперти вольный не привык и томился от бездействия. Прятаться от стражи тоже не любил. Нужно иметь хотя бы каплю страха, чтобы получать от сидения в четырёх стенах удовольствие. Но куш, который сулило успешно исполненное дело, стоил того, чтобы ради него поберечься.
Рясий выцепил из прохожих тощего парня в рванье, опознав в нём мелкую сошку Еда̀на Мирного. Парень промчался мимо, даже не пытаясь осмотреться. Видать, не ради Рясия сюда сунулся.
— Когти надо рвать, — вольный погонял слюну от щеки к щеке, но сплёвывать на чисто вымытый пол не рискнул.
В последние пару дней его не покидало ощущение опасности. Будто бы она ходила-бродила где-то рядом и заливала мостовые голодной слюной. А Рясий был крысой, сидящей посреди ловушки и ожидающей кота. Злую тревогу здорово подкармливали скверные вести, которые слетались к Рясию чуть ли не каждый час.
Кто-то начал выкашивать вольные головы.
Уже третью ночь подряд на улицах города находят самых видных представителей теневого мира. Одна треть из них возглавляла собственные банды, оставшиеся две трети мертвецов — их помощники. Все застрелены из арбалета, причём с поразительной точностью: ни одна стрела не прошла мимо сердца. Тут невольно задумаешься и о своей судьбе. И Рясий был уверен, что за убийствами стоит никто иной, как этот хабрени Тинтари! Вот Тёмные же попутали связаться с ним!
Сошки доносили, что кто-то нанял кучу вольных, чтобы укокошить рыжего стрелка. Рясий особо не печалился из-за этого. Тёмные уберегли, и Тинтари не пристрелил бабу, а смерть из-за мести Короны единственная, которую бы Рясий ему не пожелал, ибо она бы была у них одна на двоих. По крайней мере, если захочет стрелять бабу, то не по его заказу. Хорошо хоть из храма убраться успел и не попался нагам.
На кухне грохнула то ли горшком, то ли сковородой бабка, и Рясий напряжённо прислушался. Бабка выругалась, пошаркала куда-то, и вновь грохнуло. Домовладелица до ужаса напоминала его родную бабку — деспотичную и склочную старуху, державшую всех детей-внуков в чёрном теле и ежовых рукавицах. Мирной смерти ей не выпало, нашли в
