Большие Надежды (СИ) - Варвара Оськина
— Врёшь.
Артур ухмыльнулся.
— Вру.
Они улыбнулись друг другу и замолчали. Хант машинально крутанул в руках маску, бросив взгляд на оставшиеся от времени потёртости и зарубины, а потом уставился вдаль. За двадцать лет память, конечно, померкла, но тот последний увиденный образ, наверное, будет с ним навсегда.
— Скучаешь? — словно прочитав его мысли, спросила Джуд, и он тихо фыркнул.
— А ты?
— И я… — послышался вздох, и Артур ободряюще сжал её плечо. — Я позвала Флор на ужин. Приходи и ты. Думаю, тебе пойдёт на пользу.
— Я бы с радостью, но…
— Господи, Артур! — неожиданно воскликнула она. — Нельзя вечно просидеть в своей Башне, обложившись делами, словно Щитом! Ты нужен нам, нужен ей. Даже боль не длится вечно…
— Уверена? — с грустной усмешкой прервал её Артур, и Джуди осеклась.
Она поджала губы, ещё крепче обняла себя за плечи, а потом грустно улыбнулась.
— У нас уже был с тобой такой разговор.
Действительно…
Артур сидел на полу посреди разгромленного помещения и бездумно пялился на единственную тускло подсвеченную в полумраке капсулу. Раз-два, мигал огонёк питания. Раз-два, впрыскивался сжиженный кислород. Раз-два, система выдавала результат сканирования каждые пару секунд. Всё было в порядке. Разумеется! Генетические фермы работали удивительно хорошо, отточив свои механизмы за сотню лет, а может, и дольше. Раз-два… Раз-два… Раз-два… Артур повернул голову и посмотрел на кучу осколков, что усеивали собой целый зал. Такой огромный. Гулкий. Непривычно пустой. Где-то с искорёженного остова креплений для капсул медленно капали остатки воды или… или что там было внутри прозрачных кувезов. Раз-два… Раз-два… Он отвёл взгляд, а потом запустил дрожащие руки в спутанные волосы и зажмурился. Ему нужно это сделать! Довести до конца и исправить свою же ошибку. Выключить питание, уничтожить генетический материал и…
Раз-два-три-четыре… Раз-два-три-четыре… Раз-два-три-четыре… То, что потом станет сердцем, колотилось так быстро, так бойко. Артур зарычал и сжал голову в попытке не слышать, но даже так в мозг пробирался безумный ритм. Раз-два-три-четыре… Раз-два-три-четыре… Словно кто-то приколачивал его душу к кресту вечного стыда за содеянное.
Артур знал, что совершил глупость. Заблудившись в собственном горе и безысходности, натворил то, что вряд ли можно простить. Флор бы не простила. Наверное, нет. Да, она умудрялась оправдывать в нём и не такое, но точно не в этот раз.
Он перевёл взгляд на капсулу и покачал головой, чувствуя, как внутри разворачивается настоящая Бездна. Чёрная, глубокая, готовая сожрать его полностью. Город не одобрил того, что он сделал. Город был против. Город так отчаянно злился, но… Артур медленно поднялся на ноги, прижался лбом к горячему стеклу инкубатора, где изредка подрагивало крошечное существо, что больше напоминало переросшее семечко, и прошептал:
— Прости меня, но… Я не могу.
Ответа, конечно же, не было. Да Артур его и не ждал, а потому молча направился к ждавшей его около двери девчонке. Бет. Её звали Бет. Пора бы ему это запомнить. Ну а та поняла всё без слов и, видимо, попробовала поддержать, но сделала только хуже.
— Вот видите, — пробормотала она со смущённой улыбкой. — Я же говорила, что всё получится. Флор создала замечательный механизм для воссоздания генов растений. Работает и на человеческой ДНК.
Артур резко остановился, а потом обернулся к отшатнувшейся от него глупой девчонке.
— Об этом никто не должен знать, — процедил он. — Ни одна живая душа, ясно?
— Да, — пискнула она.
— Ферма уничтожена. Больше никаких экспериментов, никакой селекции, никакой сегрегации и уж точно никакого клонирования. Это… Это последнее. Когда придёт время, инкубатор должен быть уничтожен. Вы поняли?
Глупая Бет испуганно кивнула, и Артур знал, что будет гореть за это в Аду. Буквально через пару часов, как доберётся до Убежища и расскажет всё единственному человеку, который мог его понять. По крайней мере, он очень хотел на это надеяться, пусть и знал, что это наивно и глупо.
Впрочем, даже если всю дорогу до знакомых ржавых железных ворот Артур и пытался обмануться или найти себе оправдание, то встретившая его Джуди не оставила ни единого шанса. Молча выслушав, она процедила:
— Ты рехнулся!
— Я и не ждал, что ты поймёшь.
— Пойму? — хохотнула она, осторожно переложила сына и поднялась. — Эгоистичный ублюдок! Ты хоть понимаешь, что творишь? Понимаешь?! Этого нельзя делать!
Артур отвёл взгляд.
— Да. Но я не изменю своего решения.
Щёку обожгла тяжёлая пощёчина, и он изумлённо уставился на разъярённую Джуди, в глазах которой стояли самые настоящие слёзы.
— Ты не имеешь права так с ней поступать, — прошипела она и нервно провела дрожащей ладонью по лицу. — Никакого. Она умерла, Хант, и тебе придётся с этим смириться, как смирилась и я, потому что…
— Но я не могу! — сорвался Хант, и осёкся, когда послышался плач. Он молча проследил, как осторожно взяла сына на руки Джуди, а потом со всей силы зажмурился. — Я знаю, что преступил все законы. Что обманул сам себя. И я пытался сегодня отключить всю систему, но просто не смог. Я смотрел на…
— Ты что? — прервала его Джуди. Она повернулась к нему и, широко распахнув свои серые глаза, посмотрела так ошарашенно, что Артур отвёл взгляд. Это было невыносимо. — Ты хочешь сказать, чтоужесделал это? Что Флор… Что она… Господи, Артур! Она ужесуществует?
— Да.
— И ты был готов… убить её? Снова? Вот так?!
Кажется, Джуди едва дышала, глотая целые слога у несказанных слов. А их было так много, потому что она хватала ртом воздух и всё крепче прижимала к себе сына, пока вдруг не опустилась устало на кровать. Она сидела, медленно покачиваясь из стороны в сторону с ребёнком на руках и смотрела в одну неведомую точку на голой стене. Наконец, сглотнув, Джуди проговорила:
— Я не буду спрашивать, как ты это сделал. И не хочу знать, кто тебе помогал. Просто объясни мне… зачем?
— А что мне ещё оставалось?
— Что оставалось?! Надеяться, Артур Хант! Ты должен был надеяться и сделать всё, чтобы такого больше ни с кем не случилось.
— Надеяться на что? — Артур усмехнулся, в два шага достиг Джуди и опустился перед ней на колени. Осторожно коснувшись светлого пушка на голове Тристана, он тихо пробормотал: — У тебя осталось хоть что-то, Джуд. Целая жизнь, на самом-то деле. А у меня ничего. Совсем. Только оглушительное одиночество и бесконечное сожаление.
— Даже боль не длится вечно. Она сгладится. Со временем. Потому что надежда…
— Надежда? Я
