Роберт Уэйд - Удивительная история Мэри Стенз
Каждый вечер Мэри подробно, не упуская ни единой мелочи, рассказывала обо всем, что произошло в этот день на фабрике в Стенморе, а Дарк записывал ее рассказ на диктофон. Потом они обычно немного выпивали и непринужденно болтали о чем-то, а около десяти Мэри уходила домой, в свою неуютную квартиру, где вынуждена была слушать, как в спальне Пенелопа развлекается со своим очередным «другом». Случались, правда, и такие вечера, когда Дарк был занят на каком-то приеме или в качестве репортера вынужден был идти куда-то на званый обед, и тогда Мэри, чувствуя себя одинокой и никому не нужной, убивала время в кино, чтобы хоть немного забыться.
Вечерами, возвратившись домой, она закрывалась в ванной и внимательно разглядывала свое лицо и тело – нет ли каких-либо изменений; но, если не принимать во внимание маленьких красноватых следов от иглы на ее коже, она оставалась такой же неприметной и малопривлекательной, как и раньше. Лишь в конце первой недели ей показалось, будто кожа у нее посветлела, а груди стали тяжелее, хотя сантиметр не показал каких-то заметных изменений. Глаза тоже вроде бы стали ярче и заблестели. Однако Мэри понимала, что все это вполне может быть самообманом, когда желаемое выдается за действительное.
Она едва дождалась, пока не проползут ничем не заполненные суббота и воскресенье, чтобы увидеть, что принесет следующая неделя. В среду вечером, на десятый день после начала опыта, когда она, как обычно, пришла к Дарку тот заметил:
– Мэри, вы начинаете меняться.
– Я знаю, – живо отозвалась она, тщетно пытаясь подавить возбуждение.
Он придирчиво разглядывал ее лицо.
– Кожа у вас стала более гладкой, как-то округлились все черты, да и цвет лица изменился к лучшему. И волосы тоже – вон они какие блестящие.
– Изменились и размеры, Пол, – прибавила она. (Как-то незаметно они стали называть друг друга по имени). – И, хоть это невероятно, я даже подросла на полтора дюйма.
– Любопытно, – задумчиво произнес Дарк. – Кажется, «Черил» знает, чего хочет. Странное дело, нам до сих пор не удалось напасть на след доктора Престона. Такую фамилию носят несколько врачей, но ни один из них не может быть связан с фирмой «Черил». Один из наших сотрудников три дня дежурил у фабрики в Стенморе, пытаясь опознать его по внешнему описанию. Я надеялся, что нам удастся выследить его машину.
– Может быть, я сумею узнать ее номер, – отозвалась Мэри. – Такая длинная черная машина, довольно старая. Я два или три раза видела, как доктор утром выходил из нее.
– Это бы облегчило поиски, – сказал Дарк. – Разумеется, мы не хотим навредить ни самому доктору, ни кому-нибудь из людей, причастных к этой истории. Но чем больше фактов мы соберем, тем лучше. Если этот доктор Престон и в самом деле настолько талантлив, то он должен быть хорошо известен в области исследовательской медици-
ны. Не рассказывал ли он вам что-нибудь о себе?
– Он вообще мало говорит, к тому же общими фразами. Кроме того, я почти все время под наркозом.
Дарк закурил и задумчиво выпустил дым.
– Все это весьма странно, – пробормотал он. – Но у нас достаточно времени, чтобы разгадать эту тайну.
Под конец третьей недели даже самый невнимательный наблюдатель не смог бы не заметить, что с обычной, безликой мисс Мэри Стенз происходит удивительная метаморфоза. Это похоже было на появление сверкающей красками бабочки из серой, неприметной куколки. Казалось, будто под воздействием какого-то невероятного волшебства с лица и тела девушки спадает невидимая оболочка, открывая ее настоящую сущность, – естественную, привлекательную и удивительно женственную. Красота ее проявилась не сразу: сначала смягчились черты лица и засверкали глаза; темно-каштановые волосы приобрели бронзовый оттенок; стала гладкой и шелковистой кожа. Так постепенно, день за днем, вырисовывалась новая Мэри Стенз. Она стала выше ростом, поскольку ноги ее удлинились, и теперь даже мешковатое платье не могло скрыть того, что ее фигура приближается к голливудским пропорциям. Мужчины на улицах начали с интересом оглядывать ее.
Пенелопа, слишком увлеченная своими «друзьями», не замечала потрясающих перемен в подруге, пока они не приблизились к такому пределу, когда не заметить их стало просто невозможно, и это открытие явилось для нее полной неожиданностью. Мэри пыталась успокоить подругу и как-то объяснить ей суть опыта, но Пенелопа лишь ошеломленно повторяла, что такого не может быть. А потом, уяснив наконец, что это правда, громко воскликнула:
– Черт меня побери, если тут все честно!
Однако возмущения Пенелопы хватило не надолго: через минуту она стала с лихорадочным интересом разглядывать новую Мэри, а затем потащила ее в спальню и заставила раздеться. Она с трудом верила своим глазам.
– Ну, Мэри, никогда бы не подумала, будто такое возможно, – заявила она. – Я и не знала, что они способны на такие чудеса.
– Это специальный опыт, – одеваясь, скромно пояснила Мэри. – Он связан с большой рекламной кампанией.
– Как ты говоришь, называется этот крем?
– «Красотворец».
– Завтра, прямо с утра, побегу куплю.
– Его еще нет в продаже, – сказала Мэри. – Да и вряд ли он даст такой эффект. Суть этого опыта в том, чтобы показать, что может сделать «Красотворец», применяемый в концентрированном виде в клинических условиях.
– Да-а… я и сама бы с удовольствием искупалась в этом концентрате, – задумчиво произнесла Пенелопа.
На фабрике в Стенморе все причастные к опыту с восхищением следили за перевоплощением Мэри Стенз. Только доктор Рафф, он же Престон, оставался спокойным, невозмутимым. Ничем не выказывая своего удовлетворения, он педантично шел к цели. Фаберже постоянно наведывался в исследовательский отдел, желая собственными глазами увидеть чудо под названием «Красотворец», Клайв Роуз знал, куда применить свою неукротимую энергию. Мак-Кинли продолжал требовать косметику, и Роуз наконец уступил.
– Ладно, – согласился он. – Немного подкрасьте, но не увлекайтесь. Эффект нужно нагнетать постепенно…
На лицо Мэри нанесли немного косметики и одели ее в элегантное платье. Съемки велись ежедневно – черно-белые и цветные, кино– и фото. Продолжался и курс лечения – ежеутренние сеансы под наркозом, а затем утомительная суета в Павильоне. В конце четвертой недели Мэри подумала, что опыт приближается к завершению. Рассматривая себя в зеркале и на экране во время просмотра отснятого материала, она убеждалась, что стала совсем другой. Вместо неприметной, неуклюжей, небрежно одетой Мэри Стенз перед ней была ослепительная и элегантная красавица Лора Смайт.