Невеста №5 - Ева Геннадьевна Никольская
Сестра… хм.
Где-то глубоко в душе сомнения всё ещё копошились, взывая к голосу разума, но ведьмовская чуйка, как и божественный артефакт, висящий на её шее (его Саша ласково называла амулетиком), говорили в пользу нашего родства. Про внешность новоявленной сестрички и вовсе промолчу. Если это, конечно, не одна из масок хитроумного метаморфа.
— Обустроимся и разберёмся… с комнатами, — буркнула я устало.
Как-то многовато потрясений для одного дня. Даже мои закалённые стрессовыми ситуациями нервы дали сбой. Чайку бы… зелёного с мятой и капелькой магического успокоительного, чтобы расслабиться наверняка.
Обойдя выделенные мне апартаменты, невольно пожалела, что я тут временно. Квартира на самом деле была хорошая. Полностью меблированная, чистая, светлая, удобная. А вид какой из окна! Обалдеть просто! Одетая в зелень и камень набережная. После трейлера, где нам с Грумом негде толком развернуться, эта двушка на четвёртом этаже премиленькой пятиэтажки казалась настоящими хоромами.
Оценив шикарный балкон и размеры кровати, стоявшей в менее просторной, но более уютной спальне, я мысленно согласилась с сестрой: пусть занимает гостиную, раз ей так хочется. А мы с Грумом и тут прекрасно заживём.
Заказав на дом пиццу, горячий чай и пару пакетов сока в заначку, я вернулась к Рисаш. На диване по-прежнему сидел Бубрик, загадочный вид которого меня сильно настораживал. Его хозяйка валялась на ковре в обнимку с пультом, и вдохновенно щёлкала по кнопкам, перебирая каналы. Плазма на полстены, висевшая напротив дивана, истошно мигала и вякала, что меня сильно раздражало.
— Звук убавь, — потребовала я, мысленно умилившись своему безграничному терпению. — Башка болит от такой свистопляски.
— Как скажешь, сестрёнка. — Покладистость Саши тоже настораживала.
— И зверю своему прикажи мебель не портить, а то мне потом счёт за неё выставят.
— Угу.
— И…
— А есть мы сегодня будем? — перебила девчонка, вырубив телевизор. Она села прямо на полу и преданно посмотрела мне в глаза. Почти как Грум, когда хотел что-нибудь выпросить. — С утра маковой росинки во рту не было. — Рисаш погладила свой плоский животик, который согласно заурчал.
Громко так… аж я услышала, хотя стояла на достаточном расстоянии.
Или это не живот был, а Бубрик?
Скосив взгляд на фиолетовую колючку, вздохнула. Мелкий пакостник выглядел сейчас таким печальным, что даже жаль его стало. Ещё и сглатывал демонстративно, давая понять, что тоже очень хочет есть. Вот ведь… нахлебнички! Надеюсь, прокормить их будет легче, чем вытурить.
— Заказала уже всё. Ты ешь пиццу? Знаешь, вообще, что это такое? Холодильник тут, конечно, имеется, но в нём мышь повесилась. Поэтому ждём курьера с едой.
— Ура! — радостно воскликнула моя новая родственница. — Так мне можно будет эту комнату занять? Да?
— Можно… пока что, — сев на диван рядом с Бубриком, проговорила я.
Монстрик благоразумно отодвинулся, но покидать облюбованное место не стал, ибо вредина. Грум, который как раз закончил обход новой территории, устроился у моих ног, положив морду на лапы. И только Саша всё так же сидела на полу, скрестив ноги, как для медитации.
— У тебя, наверное, куча вопросов… — сказала она улыбнувшись. — У меня, на самом деле, тоже, но давай начнём с твоих. А то по дороге сюда мы толком не поговорили.
Действительно, не поговорили. Мне прежде самой надо было всё переварить, смириться с неизбежным и понять, почему присутствие Рисаш меня так задевает. Проблема крылась вовсе не в ней (вернее, не только в ней), а в маме, которая любила её больше, чем меня, раз Саша знает, кто она такая. Наверняка они общались. А может, она даже росла с мамой, а не как я.
— Расскажи про богиню, — попросила я, поглаживая Грума по мохнатой спине. Назвать её мамой язык почему-то не повернулся.
— Да что рассказывать-то? Я её видела два раза в жизни: первый — когда она меня родила и сбагрила на руки бабуле, что известно только с её слов, и второй — когда мне было четырнадцать. Бабушка к тому моменту уже умерла, а папа пустился в очередной загул, забыв, что запер меня дома. Я чуть с голоду не подохла, вот мама и явилась… покормить. Пришла в образе доброй феи: сказочно прекрасной, как и положено богине. Хотя, может, это были её чары… — начала рассуждать сестра.
— Или галлюцинация из-за голода, — предложила свой вариант я, невольно сжав пальцы в кулак.
Что же за отец у неё такой? Пороть таких гадов надо, а не детей им доверять. Мама же… слов нет! Кукушка божественная. Если всё это правда, интересно, сколько ещё детей она раскидала по разным мирам. И кто из них явится следующим? Квартира, вообще-то, не резиновая, трейлер — тем более. Да и лимит моего гостеприимства тоже уже исчерпан.
— Нет, дело вовсе не в голоде. Это точно! Мама же мне амулетик подарила. — Рисаш погладила переливающийся на её груди кулон в виде сердечка с крупным аметистом. — Сказала, что, если будет совсем плохо и понадобится поддержка, я с его помощью смогу отыскать старшую сестру, которая меня не бросит, — добавила хитрюга. — Вот, собственно, и всё наше с ней общение.
— Видишь ли, Саша… Я могу поверить в портал между мирами: божественные дары способны на многое, — проговорила я после паузы. — Но откуда ты знаешь наш язык? Да и чувствуешь ты себя тут как рыба в воде, разве попаданки так себя ведут?
— Понятия не имею, как должны вести себя правильные попаданки, — хихикнула сестричка, снова заваливаясь на ковёр: на этот раз на спину. Закинув за голову руки, она уставилась в потолок. — Это особенность метаморфов: нам не дано колдовать, разве что с помощью зачарованных предметов, но сами по себе мы существа волшебные. Я могу не только внешность менять, принимая чужой облик, но и голос. И на языке тех, с кем общаюсь, говорю и думаю, как на родном. Сама не знаю, как это получается. Правда, с регулированием габаритов у меня пока проблемы, зато папа способен увеличиваться и уменьшаться в размерах, в зависимости от выбранного прототипа. Он нереально крутой метаморф!
Восхищение, звучавшее в её словах, удивило. Как можно восхищаться тем, кто хотел тебя продать?
— Крутой⁈ — возмутилась я. — Твой отец пытался превратить тебя в шлюху, чтобы решить свои проблемы, а ты…
— Папаня хороший, —
