Рабыня драконьей крови. Часть 2 - Сильвия Лайм
Но сил Элайдариона на это не хватало… никогда не хватало. Несмотря на то, что он был одним из сильнейших драконов в мире. Чистокровный. Самый старший из семи братьев, в некотором роде он считался самым могучим среди них.
Хотя были и те, кто считал иначе… В любом случае его ключ тиаре был способен накапливать поистине чудовищную мощь. Элайдарион мог принудить горы сойти со своих мест, мановением руки высушить море, заставить все вокруг пылать огнем на тысячи километров… И все же его сила была не безгранична.
Например, камнем преткновения была одна из самых сложных печатей пятого уровня – Времяворот. Она могла четко показать ему прошлое только ближайших нескольких дней. Дальше ткань времени начинала дрожать все сильнее, чем глубже в минувшее пытался углубиться принц. Пока, наконец, заклятие полностью не разваливалось.
Именно поэтому прямо сейчас дофин империи был здесь – на еще свежих развалинах. Несмотря на опасность обнаружения. Ведь если кто-либо из детей Ночи нашел бы тут драконьего принца, конфликт не заставил бы себя ждать. Дарки превратились бы в нарушителей границ, несмотря на то, что, по сути, были в своем праве. Ведь если девчонка не солгала, то княжич Шеллаэрде – Ренвиэль Эстерийский – УЖЕ развязал войну, напав на Седьмого принца Новой Райялари.
Но политика Йенлавей всегда была чуть сложнее, чем хотелось бы.
Если агрессорами выступят дарки, то к вампирам присоединятся оборотни и шерблайды, которые и так только и ждут, чтобы вгрызться кому-нибудь в горло. На сторону кровососов встанут и другие нелюди и колдоморфы. Русалки, сирены, кикиморы, гидры, мелкие и крупные народы Чащи.
Конечно, даже при таком раскладе дарки, скорее всего, будут сильнее, несмотря на скромную численность Крылатого племени. Ведь спустя несколько сотен лет после рождения империи, после невероятного возрождения драконов, буквально восставших из пепла, их так и не стало слишком много. Сейчас общее количество дарков ненамного превышало две тысячи.
Но этого было бы достаточно, чтобы превратить весь Йенлавей в пылающее кострище без единой живой души.
Но что будет с остальной империей?.. О мире и спокойной жизни можно будет забыть. Все, что построили их родители, канет во мрак веков.
Каждый из семи братьев прекрасно знал, что репутация Крылатого племени в глазах остальных рас империи должна быть идеальной. Только это ограждало их от бунтов и неспокойствия. От катастроф.
Именно поэтому агрессорами должны были выступить вампиры и Шеллаэрде. Только тогда дарки получили бы молчаливое одобрение на их… уничтожение.
А для этого сперва нужно доказать, что Ренвиэль Эстерийский напал первый.
– Красивая луна, правда? – раздался голос позади Элайдариона.
Принц вздрогнул, но не обернулся, мгновенно узнавая шестого брата – Сирглина. Он всегда умел появляться незаметно, и сперва эта невероятная особенность ужасно бесила дофина. Невозможно было предугадать, где тот появится в следующий момент, и еще сложнее представить, что взбредет в его хитрую голову.
Но одного нельзя было отнять: Сирглинарион Отравленное сердце обладал поистине незаменимыми способностями. И никогда не отказывал в помощи.
– Не знаю, красива ли она, – ответил негромко Элайдар. – Я не обратил внимания. Слишком занят был руном Времяворота.
– Ну и как? – неторопливо подходя сзади, поинтересовался брат так, словно спрашивал, вкусен ли был сегодня ужин.
Изо всех сил Элайдар старался не повернуться, чтобы начать отслеживать передвижение брата. Нет, не было такого, чтобы он не доверял Сирглину или боялся его. Но дофин очень не любил, когда что-то ускользало от его контроля и понимания, а Шестой принц умудрялся именно это делать с завидным постоянством.
– Печать подтвердила все, что сказала аара Селина, – ответил Элайдарион, опустив взгляд на острые разломы камней. Затем выбрал себе один из кусков, что был наиболее горизонтальный, и сел на него, направив взгляд на луну.
Как и говорил брат, она была прекрасна. Круглая, как серебряный тельм, и сверкающая, словно ночное солнце.
– Потрясающе, – присаживаясь рядом, выдохнул Сирглин таким бесцветным голосом, словно изначально знал, что так оно и есть.
Элайдар стиснул зубы и нахмурился.
– Вот только это невозможно, – проговорил он мрачно.
– Почему? – повернул к нему голову брат, и его темная бровь удивленно изогнулась.
Дофин чуть было не вспылил.
Действительно, почему?!
Может, потому, что от черного золота не может вылечить ничто?..
Может, потому, что простой человеческой колдунье никогда не хватило бы сил на драконью эксплозию?
Или, может быть, потому, что у оракула Шеллаэрде никак не должно было оказаться смертоносного кинжала, ведь на все черное золото наложен строжайший запрет?
– Печать ведь не лжет, – добавил Сирглин, словно это должно было убедить Элайдара.
– Не лжет, конечно, – фыркнул дофин. – Вот только девчонка может быть свято уверена в том, что говорит: мол, то был отравленный черный клинок. А по факту это вполне мог оказаться простой кинжал, приправленный магией оракула. Печать Времяворота не показывает, что за оружие использовала старая ведьма.
Сирглин снова посмотрел на брата, несколько мгновений ничего не говоря. Его странные волосы, к которым даже после стольких лет было сложно привыкнуть, чуть всколыхнулись и коротко вспыхнули зеленью. Словно грозовой разряд.
– К тому же, судя по увиденному мной, между Айденом и княжичем разгорелась ссора. Они действительно дрались, – продолжал дофин, прокручивая в голове все то, что недавно увидел. – Вот только это вовсе не повод для войны. Ведь удар кинжалом нанесла старуха. Ренвиэль мог вовсе не желать смерти Седьмому принцу, всего лишь отстаивая поединком свое право на женщину. Мельгорион ведь говорил, что княжич предъявлял право Крови. И если так оно и есть, аару придется отдать.
– Ты шутишь, я надеюсь? – уточнил Сирглин, и теперь уже обе его брови были насмешливо подняты.
– Похоже, что я шучу? – чуть громче, чем следовало, переспросил дофин, тряхнув золотыми волосами, что даже в лунном свете светили, как маленькое солнце.
Положение было хуже некуда. И дофин это слишком хорошо понимал. Ему до зубного скрежета хотелось отомстить вампирам. Собственными руками придушить клыкастого блондина за то, что Айден едва ли не при смерти.
Но существовала отличная от нуля вероятность, что даркам придется еще и официально извиняться перед Шеллаэрдэ… за то, что Седьмой принц нарушил право Крови, свято чтимое у детей Ночи.
– А если все же правда все то, что сказала Селина? – снова отстраненно-мечтательным голосом спросил Сирглин. И краем глаза дофин заметил, что тот уже невозмутимо жует стебелек дракон-травы, которую неизвестно где раздобыл.
Несколько мгновений Элайдар даже не знал, что ответить.
– Правда? – выдохнул он наконец,
