Очень древнее Зло - Екатерина Лесина
Признаваться, что застряла, было стыдно.
Молчать — глупо.
— Сейчас… освобожу… — она наклонилась, пытаясь подгрести юбки — пусть платье и было из простых, но даже такие без подъюбников не принято носить. И те как раз мешались, топорщились.
Проклятье!
— Погоди, — рыжая Яра присела рядом. — Успокойся. Вытаскивай ногу.
Теплые пальцы сдавили щиколотку.
— Застежка тугая, — зачем-то пояснила Летиция. — Извини…
Нога освободилась. А следом и туфелька. Правда, каблук все-таки скривился.
— Это не я, — Яра покрутила туфельку. — Может, его вовсе… того?
— С подошвой оторвется, — заметила Ариция и поглядела так, будто это Летиция виновата, будто она нарочно в щель угодила. — Да и уже…
Она отобрала несчастную обувку и сунула внутрь палец. Палец вылез в дыру сбоку.
Летиция почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Да что же это такое-то?! Она не виновата, что… она… она ведь просто шла! И не собиралась… попадаться.
Случайно.
И вообще… она замуж выходить ехала, а не бродить по историческим развалинам. Если бы сразу про развалины сказали, она бы… она бы, может, подготовилась.
Секиру бы прикупила.
Или еще чего-нибудь. К примеру сапоги. А так? Кто с секирой на жениха ходит-то? Правда… вот и зря. С секирой оно всяк вернее. В том числе и на жениха. А теперь что? Ни секиры, ни сапог, ни… чтобы не расплакаться от обиды, Летиция закусила губу.
— Так, — Яра забрала туфлю, покрутила и выкинула. — Что? Ходить в этом все равно не выйдет. И вообще… надо чего-то с вашими нарядами делать. Вторую сымай. И юбки. Сколько их там?
— Пять, — ответила за Летицию Ари. — Или семь?
— Три, — Летиция поняла, что краснеет. А ведь казалось, она изжила в себе этот отвратительный недостаток. — Что? Жарко было. И неудобно… а еще эта… все зудит, что я неприлично себя веду. Я и подумала, что раз так, то… то некроманту и три юбки можно. Если все равно неприличный. Сам по себе.
Ариция задумалась. А вот Яра приподняла подол платья и уставилась на эти самые юбки. Юбки были хорошими, нижняя — батистовая, приятные к телу, а верхние — из плотной накрахмаленной ткани.
— А они тебе нужны? — поинтересовалась рыжая, ткань пощупавши.
— Без юбок неприлично.
— Боги, — Мудрослава закатила глаза. — Мы находимся посреди Проклятого города. Тут тьма, нежить, чудовища… может, нас к вечеру и вовсе сожрут. А она о приличиях!
— А может, и не сожрут. И что тогда? — возразила Летиция исключительно из вредности. — И вообще… лучше погибнуть приличною девицей…
Правда, приличные девицы не носят всего три юбки. Семь. Или пять в исключительных обстоятельствах, но тогда нужно еще нижнее платье. И панталоны. Правда, мнения о приличности панталон в обществе расходились, но почему-то показалось, что обстоятельства нынешние не совсем подходят для обсуждения данной темы.
— Лучше вообще не помирать, — заметила островитянка, щурясь. — Идти надо…
— Надо, — Яра изо всех сил дернула юбку. И та затрещала.
— Что ты…
— Сними. Тебе же легче будет. Заодно ноги замотаем. Будет не хуже твоих туфелек!
— Нет, — Летиция вцепилась в юбки, почему-то сама мысль о том, чтобы расстаться с ними ужасала. — Ты… ты…
— Там завязки, — подсказала Ариция. — И мои тоже… поможешь?
Мудрослава кивнула.
— Неудобно так, должно быть, — заметила она, ныряя в ворох кружевных юбок. — Ходить. И вообще… не тяжело?
— Да… как сказать. Привыкнуть надо, — Ариция стояла спокойно и глядела на сестру с насмешкою, чего стерпеть было вовсе невозможно.
— Снимай, — решилась Летиция и зажмурилась от ужаса. А потом ужас прошел. И… и вправду, кто их тут увидит? Тени прошлого? Мертвецы? Нежить? Нежити, коли жрать полезет, все равно будет, сколько на Летиции юбок.
— Вот с фижмами если, так проще, — продолжала делиться сестрица. — Там только рубашка исподняя, рубашка нижняя, которая под фижмы. Сами они. Потом юбка поверх, нижнее платье и верхнее.
— И вправду, удивительная простота! — раздался голос рыжей откуда-то из-под юбок.
— Не скажи… если по дворцовому этикету, то для торжественного выхода нужна дюжина юбок под платье… а тут только…
Ткань затрещала.
Вот ведь! там же завязки есть. И пуговички. Перламутровые…
— Все равно жуть, — Яра вынырнула из-под подола. А юбки упали на пыльную тропу. Две. Третью трогать не стала. — Хотя, конечно, наше придворное платье тоже… там юбок не надо.
— Ага, всего-то пара рубах… и ткани такие, что от золотого шитья не гнутся. А наверх меха… или душегрея. Маменькино платье венчальное я как-то примерила, так едва устояла-то! — Мудрослава тоже с юбками справилась. — Их бы укоротить… особенно это вот.
Тафта повисла печальными складками. Она и запылилась, и кружево оторвалось слегка. А главное, что ткани оказалось как-то слишком уж много.
— Или подвязать?
— Обрезать?
— А у нас нет такого, чтоб наряд… просто платье. С вышивкою, — поделилась Брунгильда. — Обязательно, чтоб сама девка и расшивала, ну, чтобы все видели, какая она мастерица.
Летиция вздохнула, признав себе, что, будь в Ладхеме подобные порядки, ей пришлось бы сложно. Вышивать, конечно, она умела, но вот не настолько, чтобы себя мастерицею считать.
— А отец там или родня дарит нитки, бусины всякие. Каменья.
Яра, усевшись на обочине дороги, раздирала юбки на длинные полосы. Ткань трещала и расходилась. Солнце стояло еще высоко, а душу грызла тоска. Летиция даже не сразу поняла, что за она.
Она закрыла глаза.
Сделала вдох.
И…
Девушка кружилась в танце. Она была прекрасна.
И нага.
Летиция моргнула. Не то, чтобы она вовсе не видела обнаженных девушек. К сожалению, случалось. Там, в той еще жизни, когда она считала себя самой умной и талантливой. Но даже тогда наготу мертвецов прикрывали, чтобы не оскорбить взора Летиции.
Нынешняя…
Наготы не стеснялась. Смуглая кожа. Темные волосы. И золотые украшения. Звенят браслеты. И сверкают пламенем камни.
— Хороша… — смеется кто-то.
Мужчина.
Молодой. В белых просторных одеждах. Он возлежит… на низкой кушетке? Странноватой с виду, но все же кушетке. И разглядывает девушку.
— Во что обошлась? — интересуется второй, который тоже лежит, но на спине. И ногу на ногу забросил. И смотрит не столько на девушку, сколько на узкую стопу свою.
А музыка становится быстрее.
Злее.
Сейчас… Летиция еще когда научилась различать приближение того самого опасного момента…
На стопе повис туфель. Туфля? Или туфелька? Пусть мужская, но с узким длинным носом, расшитым золотом и камнями, украшенная шнуром. Роскошная.
Туфелька.
Она смотрела на неё.
И слушала безумную музыку.
— …и все же Император не простит такого показательного выступления. Не явиться в Храм…
— Да ладно, куда он денется. Ему нужны и люди, и сила. И давно уже пора отказаться от этих нелепых выборов. Я по
