Джена Шоуолтер - Грешные ночи (ЛП)
В его доме и раньше бывали женщины. Не только воины, но и вестники радости, и даже одна смертная, а ныне бессмертная женщина по имени Сиенна, ставшая королевой титанов — бессмертных богов, считавших себя властителями всего мира. Ей нравилось заглядывать к Захариилу без предупреждения, а ему — выставлять её за дверь.
Ещё здесь была жена Лисандра — Бьянка — гарпия, которой никто не смел перечить. Ей принадлежало сердце их лидера так же, как её счастье зависело от Лисандра. Поэтому Захариилу не удавалось избавляться от неё довольно быстро. И всё же, Аннабель в этом жилище странным образом затрагивала Захариила. Она находилась здесь, окружённая его стенами, надёжно укрытая в его мире, в абсолютной безопасности, которую Захариил создал. Именно он, а не кто-то другой.
Эта мысль не должна была наполнять Захариила удовлетворением, и всё же...
Самое время ее оставить. И вернуться к реальности. Расстояние между ними пошло бы ему на пользу. Вернуло бы прежние правила игры и позволило бы заняться привычными делами.
— Мне хотелось бы, чтобы ты успокоилась, Аннабель, — произнёс Захариил. — Демоны не посмеют сюда войти.
Она ощутимо расслабилась.
— Отлично.
— У меня есть дела, требующие моего присутствия, но я буду неподалёку. Всего лишь через несколько комнат от этой. — Захариил не намеревался грубить, даже не подозревал, что на такое способен, но, тем не менее, звучал грубо. — А ты останешься в этой комнате.
Аннабель поменялась в лице: сузила глаза, поджала губы.
— Хочешь сказать, что я твоя пленница? Неужели я сменила одну клетку на другую?
Вынужденный тысячелетиями говорить правду, Захариил знал способы избежать откровенной лжи.
— Как ты можешь считать себя пленницей, если любое твоё желание будет исполнено, пока ты здесь?
— Это не ответ.
Подозрительный, причиняющий беспокойство человечишка. Аннабель оказалась раздражающе проницательной.
— Уверен, что это решит кое-какие твои проблемы.
Она топнула ногой, словно капризный ребёнок, но это, как ни странно, не вызвало у Захариила раздражения.
— Я не хочу сидеть взаперти. Больше никогда.
С другой стороны, её слова... Они пробудили в нём вспышку гнева, снова расширяя трещину, зияющую у него в груди. Слишком многие испытывали его терпение в последнее время, и кажется, он достиг предела.
— Ты предпочитаешь умереть, Аннабель?
— Да!
Она удивилась своей горячности, да и он тоже.
— Да, — тихо повторила она.
Утверждение было ложным, хотя Захариил и не мог почувствовать вкус лжи. Знамо дело.
— Ты же осознаёшь, что я в считанные секунды могу уничтожить тебя?
— Поверь мне, в данный момент смерть стала бы милосердием. Поэтому уничтожь меня, если не можешь отпустить, потому что я никогда не стану твоей смиренной пленницей, и если потребуется, буду с тобой бороться.
"Смерть стала бы милосердием."
Однажды он уже слышал такие слова, и смерть действительно стала милосердием для Эндриниэла, но не для Захариила. Он будет испытывать вечное страдание за то, что произошло той ужасной ночью.
"Прекрати сравнивать Аннабель со своим братом."
Сейчас у Захариила было два выбора: убедить её, что она не пленница, что потребует много времени, или отпустить её. Но оба варианта его не устраивали. Возможно, существовал какой-то третий вариант, который он никогда прежде не использовал. Вежливость.
Стоило попытаться.
— Смиренно прошу тебя остаться здесь. Что бы ты не пожелала, тебе стоит только попросить, и твоё желание исполнится. — Говоря это, Захариил вспомнил её симпатию к Тэйну. В нём вспыхнул гнев, и ангел мог поклясться, что отчётливо расслышал звук капель. — За исключением мужчины. Ты не можешь вызвать сюда мужчину.
Захариил спас Аннабель. Он и позаботится о ней.
В ярко освещённой комнате он отметил синяки под её глазами, сильно ввалившиеся щёки. Какой же хрупкой была эта девушка.
— Я не понимаю. У тебя есть слуги, который принесут мне то, что я хочу?
— Никаких слуг. Я покажу, как это работает. Что ты желаешь? За исключением мужчины, — поспешил он добавить.
— Душ, — без колебаний ответила Аннабель. — И чтобы никто не подглядывал за мной.
— Уединённый душ, — произнёс Захариил и указал куда-то за её спину.
Аннабель обернулась с выражением недоверия на лице. Туман начал сгущаться и принимать форму, пока не превратился в душевую кабину, гордо возвышающуюся перед ними. Она была закрыта матовым стеклом, имела множество ручек и слив в полу.
Она воскликнула от недоверия и удовольствия.
— Еда, — произнесла Аннабель с безмерным наслаждением в тоне.
Кап, кап. Вот только... пламя, пылающее в у него в груди, больше не было гневом. И Захариил не понимал, что же это.
Аннабель капризно надула губки.
— Ничего не произошло.
— Тебе стоит быт конкретнее, — объяснял он.
Она облизнула губы.
— Я хочу омара с макаронами и сыром, галетами и соусом, ризотто со спаржей, говядину, цыплёнка-гриль, пирожные с глазурью, пирожные без глазури, ежевичный пирог с ванильным мороженым, индейку и гарнир, и... и... и...
Рядом с Захариилом появился большой, круглый стол с резными ножками. Затем появилась изящная белая скатерть, точно соответствующая размеру стола. Всё, что попросила Аннабель, появлялось одно за другим, пока вся поверхность стола не оказалась уставленной дымящимися блюдами и наполненными тарелками.
На дрожащих ногах она двинулась вперёд, схватилась за край стола, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. На её красивом лице отразился восторг.
— Даже не знаю с чего начать, — призналась Аннабель.
— Начни с одной стороны и двигайся к противоположной.
Аннабель облизнулась.
— Ты голоден? Хочешь чего-нибудь? Если да, мне придётся попросить побольше.
Ещё больше?
— Нет, спасибо. Я поем завтра. — Захариил никогда не ел перед сражением, и у него ещё были незаконченные дела. Но он подумал о том, что с удовольствием понаблюдал бы за ней. За её восторгом, страстью... "Что ты делаешь?"— Никто тебя не побеспокоит.
Аннабель не ответила и потянулась к мороженому.
Захариил повернулся и шагнул через туман. Когда он обернулся, этот туман скрыл её от его взгляда... но каким бы непрочным туман не казался, он удержит её внутри.
Захариил протянул руку и опечатал дверь. Только он теперь мог открыть её. Только он мог войти... или выйти. Более того, Аннабель не услышит ничего, что происходит снаружи её комнаты.
