Ками Гарсия - Непобедимые

Элль сняла трубку после первого же гудка:

– Слушаю?

При звуке ее голоса меня охватило невыразимое облегчение.

– Это я.

– Ты где? Я с ума схожу от беспокойства.

Я не знала, с чего начать. Элль никогда прежде не подвергала мои слова сомнению, но рассказ про демонов мог огорошить кого угодно.

– Я должна кое-что тебе рассказать, только это может прозвучать как полный бред.

– Бредом меня не напугаешь.

Я собралась с духом, словно перед тем, как отодрать от раны пластырь. Чем быстрее, тем лучше.

– Я видела призрака.

– Это был призрак твоей мамы?

Похоже, она ничуть не удивилась.

– Нет. – Я поколебалась. – Это был призрак мертвой девушки. Один раз я видела его ночью, на кладбище, а второй раз – у меня в комнате.

Я ждала, что она примется перечислять мне симптомы депрессии.

– Ты из-за этого сбежала?

Мы подошли к самой трудной части.

– Этот призрак убил маму и пытался убить меня. Я понимаю, что это звучит как бред сумасшедшего, но это правда.

«Пожалуйста, поверь мне!»

Я затаила дыхание в ожидании ее ответа.

– Так это он устроил разгром у тебя в доме? Призрак?

Элль задала этот вопрос тем же самым будничным тоном, каким устраивала мне допросы на тему какого-нибудь очередного скандала в школе. Ей нужны были подробности, а это означало, что она мне верит.

– Ты не считаешь, что у меня поехала крыша?

Она издала драматический вздох:

– Я же не идиотка. Я смотрела «Столкновение со сверхъестественным». Так это был тот призрак или как?

– Нет… не совсем.

– Ты что, устроила раскопки на кладбище? – Она возвысила голос, и я представила, как она кричит в трубку.

– Я сама еще не до конца понимаю, что происходит, но ребята, у которых я сейчас нахожусь, в этом разбираются.

– Что еще за ребята?

Я не собиралась пускаться в рассказы о соляных патронах и тайных обществах. Я и так уже испытывала судьбу.

– Они выслеживают духов и уничтожают их.

– Вроде охотников за привидениями?

– Они больше похожи на экзорцистов.

В ее матрасе скрипнули пружины, как это случалось всегда, когда она растягивалась на кровати.

– Пожалуйста, скажи мне, что в тебя никто не вселился.

Я с трудом удержалась от смеха:

– Я в порядке. Но духи опасны, а без этих ребят я не смогу от них избавиться.

– И сколько там этих ребят? – оживилась Элль.

– Трое, но одному из них всего пятнадцать. – Я так и слышала, как в голове у нее закрутились шестеренки. – И еще одна девчонка.

– Когда ты вернешься?

– Не знаю. – У меня перехватило горло. – Только не говори никому, что я тебе звонила. Ладно? – (Она ничего не ответила.) – Элль!

– Ты же знаешь, что я никому ничего не скажу! – притворно возмутилась она.

Из-за простыни выглянула Алара.

– Элль, мне пора.

– Будь осторожна, ладно? – взмолилась подруга.

– Обязательно.

Я нажала на кнопку отбоя и прижала телефон к груди, гадая, когда мы с Элль увидимся снова.

Когда я вернулась, все четверо уже готовились ко сну. Я отдала Лукасу телефон и поправила стопку газет. Не хотелось выглядеть совсем уж никчемной.

Джаред показал на матрас в углу:

– Можешь лечь на моем месте. Меня вполне устраивает диван.

– Нет, не нужно, я…

– Меня вполне устраивает диван, – повторил он.

Я слишком устала, чтобы спорить, и слишком замерзла. В здании стоял дикий холод, а я по-прежнему была без куртки. Я зябко потерла плечи.

Прист заметил это и бросил мне одну из своих толстовок.

– Вот, держи, она тебе не помешает. У нас тут настоящая морозилка.

Я натянула толстовку и, растянувшись на постели, впервые, наверное, за много дней расслабилась, пока не увидела, что вернулся Джаред.

Я поспешно вскочила, но он кивнул на подушки:

– Не возражаешь, если я возьму одну?

– Нет, то есть да, конечно бери.

Он протянул руки, и футболка на нем задралась, обнажив полоску кожи над ремнем джинсов. Я покраснела и бросила ему подушку, надеясь, что он ничего не заметил. Он еще немного постоял, как будто хотел что-то сказать, потом молча ушел к себе.

Это так не походило на озорную ухмылку, с которой посмотрел на меня Лукас, прежде чем плюхнуться на свой матрас напротив моего. Его пальцы запорхали над кнопками какой-то электронной игры. Он перехватил мой взгляд:

– Это «Тетрис».

– Он только и делает, что в него режется, – закатила глаза вошедшая Алара, на ходу закручивая волосы в свободный узел.

Лукас даже не оторвался от экрана:

– Развивает пространственное воображение и умение распознавать закономерности.

– Конечно-конечно, – саркастическим тоном отозвалась Алара.

Прист рассмеялся и закрыл глаза, так и не сняв наушников, а Джаред растянулся на диване. Казалось, от всех остальных его отделяет незримая стена.

Интересно, что с ним случилось? Кто так сильно его ранил? Но стены, которыми он отгородился от мира, были еще выше моих.

Алара выключила свет. Я слушала приглушенную музыку, несущуюся из наушников Приста, и попискивание «Тетриса» и жалела, что не могу с такой же легкостью отключиться от собственных мыслей.

Я лежала на матрасе на складе в обществе четырех человек, с которыми была едва знакома, и эти четверо, судя по всему, знали о моей жизни куда больше, чем о ней было известно мне. Может, они и о моей маме знали больше моего?

Глаза у меня защипало, к горлу подступили слезы, но позволять себе плакать было нельзя. Я боялась, что если начну, то уже не смогу остановиться.

Музыка и писк «Тетриса» наконец-то утихли, и комната погрузилась в тишину. Я выскользнула из-под одеяла и на цыпочках пробралась в дальний конец склада, туда, где смутно темнели оружейные стойки и стеллажи с боеприпасами. Свидетельство того, насколько не готова я была к такому зигзагу судьбы.

Сейчас я была в безопасности, но не могла же остаться здесь навсегда. Слезы потекли по шее еще до того, как я успела понять, что плачу.

Я опустилась на пол рядом с верстаком Приста и уткну лась лицом в колени. И бесшумно плакала, глотая рыдания, пока не свело судорогой горло.

– Кеннеди? – раздался за спиной чей-то шепот. Я закрыла лицо руками. – Хочешь поговорить?

Это был то ли Лукас, то ли Джаред, я не поняла, кто именно, слишком тихо он говорил. Я покачала головой. Слезы просачивались у меня между пальцами.

Он опустился на пол рядом со мной, и я почувствовала исходящий от его кожи запах соли и меди.

– Это трудно, я знаю. Я чуть не сошел с ума, когда умер папа. Не представлял, как мы без него справимся.