Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1 - Екатерина Гичко
А затем испуганно замер, когда сообразил, что воды-то над головой женщины не должно видать. Чай не с пригорка на неё смотрит, а река здесь не столь широка. Ихор присмотрелся, и ему показалось, что от волос охранительницы голубая дымка идёт. Сперва решил, что примерещилось, но женщина поднесла руку к кружке и с неё сорвалось несколько синеватых искр. Услышав треск, охранительница вскинула голову и уставилась на обомлевшего мужика.
В глазах у неё слово голубые искорки звёзд рассыпались. В другое бы время или если бы её озаряли дикие всполохи костра, Ихор, может, и словил жуть. А тут в мягком сиянии лунного света, среди лягушачьего хора и тихого плеска воды мужику показалось, что он увидел Светлого духа.
— Там… господин зовёт, — едва смог промямлить он.
— Сейчас, — женщина улыбнулась, — лекарство дозаварю и приду.
Ихору казалось, что его должно ожидать наказание, раз он подсмотрел истинный лик охранительницы, но та будто и не расстроилась, что её раскрыли.
Или не поняла.
Ихор вернулся к костру и нервно посматривал в сторону реки, пока женщина не вернулась. Во всполохах пламени голубая дымка была почти незаметна.
Приподняв недовольно ворчащего жреца, хранительница заставила его выпить воду и опять уложила.
— Ещё что-то осталось? — Дейна с интересом принюхалась, и Ихор молча подвинул котелок с кашей.
Через полчаса, когда жрец сам, с ворчанием отмахиваясь от помощи хранительницы, встал и побрёл в кустики, Ихор уверовал в нечеловеческое происхождение Дейны. Нет, он и раньше подозревал, что она не человек, с такой-то силой. Но теперь были у него мысли, что женщина не имеет отношения к миру смертных. Совсем недавно жрец едва-едва ползал, а сейчас гляди, почти бегает!
Вернувшись, бледный жрец сердито завернулся в одеяло и прижался лбом к бедру хранительницы. Чтобы не смела без его ведома уходить! И уснул.
Женщина смотрела на него, смотрела… А затем вдруг погладила по голове, как прикорнувшего рядом кота. И выражение лица у неё было такое спокойное, Ихору даже показалось, величественное. В голове завертела невероятная мысль, но, когда от волос жреца пошла лёгкая голубоватая дымка, — или же Ихору почудилось? — невероятной она быть перестала.
Потом, вернувшись в деревню, Ихор придушенным шёпотом, будто опасаясь, что его услышат, рассказывал матери, что, видать, свят жрец, коего они приютили. И в путницах у него сама помощница Богини, оберегающая и хранящая его по завету Госпожи. Мол, она сама ему сказала, тока он сразу не понял, какая Госпожа.
— А что ты там сегодня напевал? — спросила Дейна притихшего Ихора.
Господин спал беспокойно, в дороге под песню сон его был крепче.
— Да это… — мужик замешкался, а затем неожиданно для себя признался: — Песню присочинил про то, как пчёлы на лугу снуют…
Сболтнул и умолк, холодея и покрываясь потом. Не досказал, что песня про жизнь луговую, не тока про пчёл, но и про бабочек-красавиц, про трудяг-муравьёв, про птиц и зверьё мелкое, про травы и цветы… Длинная песня, да и дорога длинная.
— Немужицкое, конечно, дело, — зачастил он, оправдываясь. — И не знаю, для чего дар мне такой даден…
— Раз дан, значит, нужен, — спокойно отозвалась женщина.
Оробевший Ихор испуганно посмотрел на неё, нервно затеребил край рубахи, а затем набрался отчаянной смелости и предложил:
— У меня песня про реку есть. Такую как сейчас, в ночи. Спеть?
— Спой, — улыбнулась Дейна.
В Дардан они прибыли к полудню третьего дня. Ихор наотрез отказался оставлять путников в Дейвиде и переправился вместе с ними в столицу, заявив, что самолично доставит до места. Видано ли дело отпускать девку с больным одних в такое поганое место?!
— Только нам не в храм нужно, — озабоченно нахмурилась Дейна. — Сперва в имперский дворец…
— Неужто к самому ымператору? — охнул Ихор.
— Да нет. К лекарю его, чтоб господина осмотрел. В помощи не откажет…
Но Ихор уже не вслушивался в путанные объяснения хранительницы. Помощнице Богини лучше знать, в чьи руки доверять лечение господина. Оправил шапку, подпоясался и, приосанившись, покатил прямо по главной улице. И то, что стража не остановила его даже на подступах ко дворцу, только убедило Ихора в особенности его спутников. Стража же, завидев кудрявую голову Дейны и бледный лик наагалея, со всех ног бросались докладывать, что драгоценная пропажа, из-за которой город стоит на ушах уже пятый день, наконец-то вернулась.
Величественные кованые дворцовые ворота были распахнуты настежь, а стража с нездоровым ликованием следила за приближением скрипящей на все оси телеги. Дейне стоило огромных трудов сохранить невозмутимое выражение лица, хотя очень хотелось втянуть голову в плечи.
— Не трясись, — сквозь зубы прошипел лежащий на её коленях Ссадаши. — Жрать тебя буду только я.
Ихор едва смог удержать рот закрытым при виде такого великолепия. В столице-то ранее бывал, даже ходил под дворцовые стены, чтобы глянуть на жилище ымператорское, но вот так чтобы за защитные стены проехать и увидеть всё ранее прикрытое…
Телега остановилась, и выезд сразу перекрыли четверо стражников. Дейна спрыгнула и хотела помочь господину, но тот зарычал:
— Я сам!
За время пути наагалей окреп, но ещё пару раз ему становилось худо, и Дейна не понимала почему. Ссадаши кое-как сполз с телеги, покачнулся и ухватил за борт.
— Спасибо за помощь, Ихор, — Дейна отстегнула кошель и протянула мужику.
Тот возмущённо замахал руками.
— Ты чего? Да разве можно брать-то?
— Богиня всегда вознаграждает за благодеяния, и нам, её слугам, не следует позорить её неблагодарностью, — отозвалась Дейна. — Бери. Купишь матери маслобойку, которая ей снилась.
Ихор покряхтел, но после таких слов награду уже было стыдно не принять.
— Ссадаши!!!
Наагалей вздрогнул, затравленно осмотрелся и покрепче вцепился в борт телеги. Увиденное впечатлило всех, кроме флегматичной лошади.
От дворца в облаке пыли стремительно нёсся наагалей Вааш. Его хвост извивался с такой быстротой, что
