Светлый пепел луны. Книга 1 - Тэнло Вэйчжи
— Третья госпожа?
— Не приближайся! — едва выдохнула она.
Хотя на улице шел снег, ей было ужасно жарко. Только-только заснув этой ночью, Сусу ощутила невыносимо жгучее томление. Открыв глаза, девушка поняла, что с ее телом что-то не так. Как раз в это время в спальню вошла Би Лю и прошептала:
— Сегодня пятнадцатое, время действия отравы весеннего шелкопряда. Би Лю отведет вас к его высочеству.
Крепко вцепившись в одеяло и тяжело дыша, Сусу спросила:
— Что это значит?
Служанка тихо ответила:
— Госпожа, вы забыли? Яд весеннего шелкопряда поражает вас каждые три месяца. Противоядие съел Таньтай Цзинь, и теперь только он может прекратить ваши мучения.
Яд кокона весеннего шелкопряда действует как наркотик. Ибо «нить шелкопряда обрывается только с его смертью»[34] и тот, кто проглотил отраву, должен раз в три месяца проводить ночь в объятиях того, кто принял противоядие. При этом носитель противоядия находится во власти дурмана только в первый раз, затем его действие пропадает.
Говорят, это снадобье — плод тайного и почти утерянного искусства знахарей древнего народа и-юэ, чьи сановники с помощью кокона весеннего шелкопряда порабощали женщин, чтобы те не покидали их.
Е Сиу настолько возненавидела сестру за украденную любовь всей своей жизни, что вместо обычной отравы, пробуждающей влечение, отыскала яд кокона весеннего шелкопряда. Его действия не выдержала бы и самая добродетельная женщина. Е Сиу не терпелось увидеть, как Бинчан не сможет обойтись без какого-нибудь толстомордого и лопоухого чиновника, который примет противоядие, однако совсем не ожидала, что сама станет жертвой своего же замысла.
Вот так, несмотря на высокую репутацию семьи Е, третья госпожа стала женой принца-заложника: иначе она бы просто умерла.
Сусу с ужасом поняла, что, если не найдет выхода, эта история с отравой шелкопряда будет повторяться бесконечно. Противиться действию яда очень сложно, и с каждым разом делать это все труднее. В прошлый раз Сиу вытерпела половину большого часа, Сусу же продержалась два больших часа и медитировала еще примерно одну чашку чая, но очень скоро взмокла от страданий.
Видя это, Би Лю настаивала:
— Моя госпожа, зачем вы так страдаете? Позвольте, я найду для вас его высочество. Рядом с ним вам сразу полегчает!
Однако Сусу, стиснув зубы, шептала:
— Нет, нет!
Она продержалась еще чашку чая, но чуть не отдала душу небесам. Би Лю не могла и дальше бездействовать. Она взвалила на себя почти потерявшую сознание хозяйку и потащила ее в Восточный павильон. Разум третьей госпожи пребывал в полном хаосе.
Вскоре Сусу оказалась здесь, рядом с Таньтай Цзинем. Свет и тени смешались перед ее глазами, она едва могла различить очертания человека в темном углу. Сусу закусила губу до крови и обняла себя руками, еле сдерживая желание сбросить одежду.
Таньтай Цзинь все понял, и кроткое выражение его лица тут же сменилось холодным. Так вот почему вчера она не дала избить мужа: он нужен был ей сегодня целым и невредимым. Юноша подошел к Сусу и провел пальцем по ее взмокшему лбу.
— Третья госпожа, вы выглядите ужасно, — насмешливо проговорил он.
Сусу плотно сжала губы, всерьез боясь сказать что-то, чего говорить не следует. Казалось, она заживо сгорает изнутри.
С трудом девушка выдавила:
— Держись от меня подальше!
Как могла Сиу, влюбленная в Сяо Линя, приказать Таньтай Цзиню помочь ей справиться с ядом весеннего шелкопряда?! Видимо, она окончательно потеряла чувство собственного достоинства! Но какое же мучение — противиться действию этого зелья!
Юноша склонил голову. В свете лампы он выглядел слабым и невинным, однако голос его прохрустел, как ломающийся лед:
— Может ли третья госпожа сказать мне, что с ней происходит?
В нем таилась злоба. То, что раньше чувствовала Е Сиу, теперь ощущал он. Юноша хотел увидеть ее, ясное солнце вчерашнего дня, упавшей в пыль под его ногами, в полном смятении, с поруганным достоинством, стонущей и пресмыкающейся. Чтобы гордость в ее глазах разлетелась на осколки, чтобы и она ощутила себя червем, не видящим света. Пусть умоляет прикоснуться к ней, пусть бросится в руки человека, которого так презирает. А он не тронул бы ее, такую грязную.
Таньтай Цзинь оперся спиной на холодную каменную стену и наблюдал за Сусу, не пытаясь изобразить невинность. Он видел, как розовеет ее кожа, а закушенные губы окрашиваются алым, как черные глаза затуманились, ресницы трепетали и в уголке рта показалась кровь. Усмехнувшись, юноша дотронулся пальцами до ее губ и стер скатившуюся красную каплю.
— Ты выглядишь жалкой, — произнес Таньтай Цзинь холодно и мягко.
Она умоляла, бесстыдно и отчаянно.
Таньтай Цзинь молча пытался предугадать, что она сделает дальше. Вот наконец ее зрачки совсем растворились в черноте, девушка затихла и перестала сопротивляться, подняла тонкие руки, но не затем, чтоб обнять его, как он подумал, а всего лишь чтобы прикрыть ладонями щеки. Ее длинные ресницы, легкие и бесшумные, как крылья бабочек, закрыли глаза. Сусу отвернулась к окну, прислушиваясь к шелесту летящего снега, тихая, как долгий сон в зимнюю ночь. Свет лампы мягко окутывал ее, снежинки влетали через разорванную бумагу на окне и запутывались в растрепанных волосах.
Юноша, замерев, наблюдал эту полную чистоты и невинности картину. Снова то чувство! Оно вернулось к нему! Сиу сияет на границе света и снега, а он все больше погружается в свою непроглядную тьму. Ненависть затопила его сердце. Это не просто отвращение — это более глубокое чувство, от которого бросает в дрожь. Что-то, что душит его с того момента, как он вызволил Сиу из лап разбойников.
Таньтай Цзинь снова сел в дальний угол и смотрел на девушку всю ночь, не отрывая липкого, как паутина, взгляда.
Когда утреннее солнце осветило Восточный сад, Сусу словно ожила. Обессилевшая, она выбиралась из страданий прошлой ночи, как шелкопряд из кокона. Кожа на ее ладонях стала тонкой и чувствительной. Открыв глаза, девушка поняла, что ее голова лежит на бедре спящего Таньтай Цзиня. Она поспешно вскочила и отодвинулась подальше.
«Нет, нет, нет!»
Девушка пальцами вцепилась в пряди спутавшихся волос. Этого не может быть! Она терпела из последних сил, чтобы не броситься в объятия чудовища! Сомнения охватили Сусу: может, она еще недостаточно познала дао и все же не выдержала? Девушка пришла в смятение. Рука, которой она только что коснулась Таньтай Цзиня, горела как в огне.
Принц спал. Его длинные ресницы трепетали, как вороньи перышки. Красные губы и черные волосы подчеркивали белизну кожи и хрупкую красоту черт.
Сусу очень не хотелось, чтобы Таньтай Цзинь проснулся прямо сейчас: она не знала,
