Наведу порядок в королевстве тьмы - Анна Жнец
— Совсем, — картинно вздохнул дедуля, переставляя банки на полке. — Только бесплатно и берут, ничего не покупают.
Айда молодец! Актер!
Нечего конкурентам знать о наших успехах. Пусть думают, что все эти щедрые акции — жест отчаяния.
— Печально, печально, — воскликнул толстяк радостным тоном, совсем не вязавшимся с его словами. — Глубоко сочувствую.
И он удалился, узнав все, что хотел.
— Крыса, — едва слышно прошипел дедуля ему в спину.
Я решила, что это подходящий момент, чтобы снова поднять вопрос нашего личного бренда, но увидев, что я открыла рот и собралась заговорить, старичок раздраженно замахал руками.
— Молчи! Я знаю, что ты сейчас скажешь, и мой ответ — нет. Хочешь новую вывеску с какими-то непонятными знаками, сама за нее и плати. А я ни медяка не дам на твои дурацкие идеи.
И дедуля попытался скрыться на лестнице, но не тут-то было — я последовала за ним. Уж если какая-то задумка посетила мою упрямую голову, пиши пропало: просто так от меня не отвяжешься.
— Я оплачу. Найду деньги и все оплачу, — поднималась я за старичком по старым, скрипящим ступенькам. Тот недовольно оглядывался на меня через плечо и всем своим видом словно говорил: «Вот настырная». — Но мне нужны гарантии, что вы сдержите слово и сделаете меня своим деловым партнером. Я хочу знать, что стараюсь не зря.
Не прекращая тараторить, я проводила кера Томпсона до порога его спальни. В дверях дедуля развернулся, и, не успев затормозить, я впечаталась носом в его широкую грудь.
— Лидия, ты на редкость упертая особа, — вздохнул он, сжав мои плечи. — Ладно, неси бумагу и писчее перо.
Кивнув, я пулей рванула в маленькую комнату, которая служила керу Томпсону рабочим кабинетом и где он вел бухгалтерию, схватила со стола кипу листов, местный аналог ручки и понеслась обратно выносить начальнику мозг.
Пока меня не было, дедуля успел переодеться в домашнее, сменил тяжелые ботинки из кожи на мягкие открытые тапочки и сейчас умывал лицо водой из жестяного таза, стоящего на тумбе.
При виде меня старичок во второй раз устало вздохнул, вытер руки полотенцем и опустился за стол. Я тут же подсунула ему пустой лист бумаги, опустила рядом чернильницу и вложила гусиное перо прямо в руку. Ошарашенный моим произволом, дедуля покачал головой.
— Упрямая, — проговорил он. — Докучливая и…
— Целеустремленная?
— Наглая.
Склонившись над столом, он принялся аккуратно выводить буквы тонким и неприятно скрипящим кончиком пера.
— И мою печать, — бросил начальник, не отрываясь от работы.
Я снова метнулась в его кабинет.
И вот все было готово. С торжественным видом и добродушной ухмылкой на лице кер Томпсон вручил мне бумагу, заполненную грубым, убористым почерком. Внизу листа сразу за чернильными строчками темнели завитки его подписи и слегка потекший рисунок личной печати.
С этим документом почва под моими ногами стала чуть более твердой.
— Но только если доход моей лавки за полгода вырастет вдвое, — дедуля наставил на меня указательный палец.
Окрыленная, я отправилась к себе, выгребла из-под матраса свои жалкие сбережения и, взглянув на них, обреченно уронила голову на грудь.
Нет, этого на новую вывеску не хватит. Даже на половину новой вывески, даже на треть. До конца недели я могу голодать и отказывать себе в самом необходимом и все равно не наскребу нужную сумму.
Что делать?
Где достать деньги?
После недолгих раздумий у меня в голове словно загорелась лампочка, и решение этой проблемы нарисовалось ясно и четко.
Хотелось бежать воплощать свои идеи в жизнь, но за окном светила багровая луна — все заведения уже закрылись, да и соваться на улицу в такое время было чистым безумием.
Кое-как, с горем пополам я уложила себя в постель, но сон не шел. Мысли крутились вокруг завтрашних планов. Лежа под одеялом, я снова и снова просчитывала свои будущие ходы.
Как удачно, что завтра не надо на работу. Вагон времени, чтобы осуществить задуманное.
Утром я подскочила ни свет ни заря, наспех затолкала в себе припрятанную с вечера булочку и отправилась на подвиги в центр города.
У дедули я узнала, где торговцы заказывают вывески для своих лавок, — в мастерской братьев Саймонс. Эти двое слыли мастерами на все руки. Они не только могли вырезать на доске надпись с названием магазина или таверны, а затем раскрасить ее в приятные цвета, но и собирали мебель, и даже делали на заказ гробы — простые и элитные. В общем, разносторонними людьми были эти ребята.
Денек выдался солнечный. Мурлыча себе под нос веселую песенку, я виртуозно перепрыгивала ямы на дороге и ручейки из нечистот. Душу грела скрученная трубочкой и лежащая в кармане расписка с печатью кера Томпсона, будущее виделось светлым и благополучным. Счастливая, я улыбалась прохожим, а те кривились в ответ и крутили пальцем у виска. Мне было все равно. На этом помойном острове среди жестоких и грубых людей я внезапно почувствовала себя дома. А даже если и не дома, то на своем месте. То, что прежде дремало во мне, здесь, в суровом Эрлинг-Весте, пробудилось ото сна. Энергия била во мне ключом, руки чесались от желания работать, развиваться, двигаться вперед. Я будто очнулась, наполнилась силой и жизнью.
Обойдя очередную лужу неизвестного происхождения, я толкнула дверь в мастерскую братьев-столяров.
Моим глазам открылась большая комната, заваленная всевозможными изделиями из дерева. Крошечный прилавок был зажат между необработанными стульями, ожидающими покраски, и открытыми гробами, поставленными вертикально вдоль стены.
В воздухе кружилась пыль. Под ногами скрипели щепки. Приятный запах распиленной древесины смешивался с едким и отталкивающим запахом защитного лака.
В помещении не было ни души, но из распахнутой двери в глубине комнаты доносился ритмичный шуршащий звук. Что-то похожее на «вжух, вжух, вжух». Видимо, там, за стеной, была мастерская, а здесь принимали заказы от клиентов и расставляли готовую мебель.
— Кто-нибудь? — громко позвала я, не решаясь ступить в святая святых.
«Вжух-вжух» прекратилось. Послышался глухой стук, и воображение нарисовало мне, как человек в соседней комнате откладывает инструмент в сторону и отодвигает от себя доску, с которой работал.
Раздались приближающиеся шаги. Ко мне вышел высокий мужчина в фартуке. Вся его одежда была в древесной стружке. Одинокие ленточки древесины лежали даже на громоздких черных ботинках.
— Доброе утро, кера, — мужчина вытер лоб рукавом рубашки. — Вы хотите сделать заказ? Вам нужна
