Сердце генерала и вкус счастья (СИ) - Кира Рамис
Первым делом решила проверить продукты, и какая радость, они были доставлены. Решительно всё убрала в холодильник. Утром встану и приготовлю пироги. Сейчас силы покидали моё слабое тело, а глаза закрывались против моей воли.
Проверив, хорошо ли закрыты двери и окна, легла спать. Из-под подушки донеслась тихая музыка.
Протянув руку, посмотрела. Телефон сжалился над попаданкой и дал доступ к скаченным мною песням. Под мой любимый плей-лист я наконец-то уснула.
Глава 15
Рано утром проснулась из-за шума, доносившегося с кухни.
— Эштон! — с возмущением посмотрела на мальчика, намывавшего картофель. — Ты зачем в подвал спускался?! Как твоя нога?!
— Виви, прости, что разбудил, — извинился братец, но в его глазах не промелькнуло и искры раскаянья. — Доктор сказал, что утром можно будет вставать.
— Но не нагружать ногу! Была дана рекомендация: «Поберечь себя»!
— Вивианна, моя нога полностью зажила, кость срослась. Не трясись так сильно надо мной. Всё хорошо. Я уже и яйца поставил варить. Хочу помочь тебе испечь пироги.
— А, точно, пироги. Муки-то нет, — но тесто их холодильного шкафа достала. — Пока оно согреется и поднимется, сходим в лавку.
— Ты всё же решила продать консервы?
— Не только консервы, — кивнула, уходя умываться. — И крем для рук в жестяной банке. Помнишь, такая синяя и круглая?
— Точно. Богатые девушки могут заинтересоваться. Виви, ты те палочки захвати, — призадумавшись, я поняла, что он говорит о ватных палочках. — Если ещё упаковку не открыла.
— Вряд ли они кого-нибудь заинтересуют, — с сомнением посмотрела на брата.
— Да точно заинтересуют. Предложим в лавке красоты. Там продают всякие помады, румяна и пудры.
Оделись мы быстро. Прохладное осеннее утро так и шептало: «Куда собрались? Идите домой, в тепло и уют». Вновь взяли старые прабабушкины вещи. Попыталась отдать платок брату. Тот отказался, твердя, что ему не холодно, хотя у самого на руках гусиная кожа и волоски приподнялись. Моё сердце сжалось от жалости.
— Эштон, останься дома. Я быстро сбегаю, продам и вернусь.
— Нет, одну я тебя не отпущу! Идём! — он уверенно прибавил шаг.
Пришлось под него подстраиваться. Извозчика на улице не оказалось, как и денег в наших карманах на его услуги.
— Эштон, я не уверена, что лавки открыты в такую рань, — оглядываясь по сторонам, спешила за братом.
Мимо нас проходили одинокие прохожие, а также два раза проехали пустые телеги.
— Вивианна, какая ты смешная. Конечно, открыты. Господа любят всё свежее. Поэтому слуги рано утром спешат в лавки и магазины. Старьёвщики точно открылись. А вот лавка красоты вряд ли.
Шли недолго, минут через пятнадцать я вновь оказалась в центре города. Эштон, дёрнув меня за рукав, завёл в богатую продуктовую лавку.
— Чего вам? — как ни странно, но продавец, зевнув, прогонять не стал — возможно, принял нас за слуг.
— Добрый день. Наш хозяин попал в тяжёлое положение и решил продать товары, купленные у заморских торговцев. Не желаете ли посмотреть? Если вас заинтересует, то мы и продуктов закупим в вашей лавке, — любезно предложил Эштон, переложив наши проблемы на плечи несуществующего хозяина.
Молодой человек кивнул и отказываться не стал.
На прилавок были выложены три баночки.
— Как интересно, с картинками, — вертя в руках банку с горошком, произнёс продавец. — Подождите, сейчас отца позову.
В зале появился дородный мужчина с коротенькой бородкой.
— И кто же ваш хозяин? — поинтересовался он и потряс одну из банок.
— Мы не можем сказать. Господин не велел, — и, понизив голос, Эштон добавил: — Надеется вернуть себе положение и имя. Поэтому не хочет, чтобы кто-то знал о распродаже вещей.
— И что просит ваш господин за одну банку?
— А у вас такие продаются? — Эштон завертел головой по сторонам.
— Сейчас нет. Давно всё раскупили. Так сколько?
— Каждая — один серебряный, — уверенно ответила я.
— А не дороговато просите? — хотя видно было, что хозяин доволен предложенной ценой.
— На ярмарке не такие красивые банки дороже уходили, — пожала плечами. — Но так как ярмарка ещё не скоро, совершенно не знаю, когда она будет или была. Поэтому продаём дёшево. Берёте? Срок годности — год. Тут одна банка без содержимого стоит серебряный. И ключ у этих банок имеется, — мужчина заинтересованно посмотрел на встроенную открывашку. — Тянете вверх, а потом в противоположную сторону — и всё, банка открывается. Могу показать, но перед этим вы её оплатите.
— Ничего не нужно показывать, сам разберусь, — махнул рукой мужчина, пододвигая консервы к себе. — Отдай им три серебряных, — приказал он сыну. Деньги тут же легли на стол. — Что-то ещё есть?
— Есть. Но не еда, а для лавки красоты.
Мне было всё равно, кто купит.
— Показывайте, — приказал торговец.
— Это увлажняющий крем для рук. А это — ватные палочки. Сразу предупреждаю, крем для рук стоит три серебряных.
Мужчина покрутил баночку в руках и снял верхнюю крышку.
— Это что такое? — он ткнул в защитную плёнку.
— Это же крем. Он может испортиться, если в него тыкать грязными пальцами. Защита такая, магией прикреплённая, — нашлась я. — Моя госпожа один такой использовала каждый день. Кожа перестала шелушиться и стала бархатной.
— Матушке твоей подарим, — торговец, аккуратно закрыл крем и передал сыну. — А палочки для чего?
Я призадумалась и потом ответила:
— Девушки поправляют макияж, краску на лице. Можно ранку обработать или грязь убрать из труднодоступных мест.
— Ерунда полнейшая. Наверняка бесполезные, — заключил мужчина. — Но возьму за десять медяков. Упаковка интересная.
— Нет, за десять не продам, — аккуратно забрала «бесполезные» для этого мира палочки.
Мужчина хмыкнул, собрал покупки и скрылся в подсобном помещении. Тем временем мы купили два килограмма муки, молока, хлеб. Правда, для оплаты пришлось разменять серебряный, но оно того стоило.
Молодой человек любезно подсказал, где находится ближайшая лавка старьёвщика. Из магазинчика мы вышли в хорошем настроении. Ещё бы, шесть серебряных — без крика, обвинений в краже у богатых господ. Как же удачно всё прошло.
В лавке старьёвщика мы оказались единственными покупателями. Большое помещение было завалено рассортированной одеждой. Там отдельно лежали зимняя, осенняя, летняя одежда и обувь. То, что было подороже, висело на плечиках и крючках.
За старую одежду получилось выручить всего десять монет. Старьёвщик кивал на кучи похожих и сетовал, что никто не берёт.
Зато в этой лавке на радость хозяина мы оставили два серебряных. Эштон, как всегда, сопротивлялся, но в итоге под моим строгим взглядом сдался.
Больше он мёрзнуть не будет. Тёплая кофта, короткое пальто, длинный плащ с подкладкой, шапка, двое брюк, рубашки, носки, очень хорошие ботинки из натуральной кожи, хотя из другой и не наблюдалось.
Нижнее бельё решила купить новое, но уже без Эштона, а то вновь услышу, что я — жуткая транжира.
Себе взяла два добротных платья, старенькое, но без заплат и потёртостей пальто, тёплую шапку наподобие капора, две пары
