Практика по брачному контракту. Магия не пригодится! - Ольга Дмитриева
К счастью, скоро показались городские ворота. Я приникла к окну и начала разглядывать Хэлмилэн. Домики из желтого камня с рыжеватой черепицей на крышах сразу мне понравились. Ящики с цветами на окнах, круглые кадки с мелкими рыжими лилиями у домов, небольшое количество людей на улицах – все это навевало умиротворение. Довольно скоро мы остановились у двухэтажной лавки. Яркая вывеска в виде платья говорила о том, что сначала мы займемся гардеробом.
На выходе из кареты Эдвин галантно подал мне руку. Но я все равно почувствовала неловкость, когда вошла в лавку.
Навстречу нам поднялась темноглазая брюнетка с пухлыми губами и аккуратной родинкой в уголке рта. На меня она даже не взглянула. Покачивая бедрами, женщина вышла из-за прилавка и проворковала:
– Ах, Эдвин, как давно ты не навещал меня…
От этого тона меня передернуло. Ректор оборвал ее:
– Марианна, только ты можешь меня спасти.
После этого он выразительно поднял мою руку, на пальце которой сияло кольцо, и продолжил:
– Моей супруге нужен новый гардероб. Мы так торопились обрадовать матушку, что не смогли взять много вещей из Артеи. Надеюсь, что в твоей лавке она сможет подобрать себе все необходимое.
Брови хозяйки поползли вверх. Она пару раз удивленно моргнула, рассматривая бело-красный ободок на моем пальце. Затем меня придирчиво оглядели с ног до головы. Взгляд Марианны стал снисходительным. А я вдруг сложила одно с другим. Этот странный тон, которым она заговорила с Эдвином, пышная фигура, выгодно подчеркнутая коричневым платьем, темные волосы… Неужели у ректора хватило ума привести меня к бывшей любовнице?! Хотя, почему бывшей? Его брачный договор тоже никак не ограничивает…
Эй, а почему я так злюсь? Мне же не должно быть до этого дела? Пока рядом какая-нибудь Марианна, меньше будет мной интересоваться. Но этот снисходительный взгляд заставил меня кипеть. Правда, заговорила хозяйка лавки предельно вежливо:
– Для твоей супруги, Эдвин – все что угодно. Идите за мной, леди Рокфосс.
С этими словами она развернулась и направилась вглубь лавки. Но вместо того, чтобы пойти следом, я приблизилась к Эдвину и прошептала:
– Может, пойдем в другое место? Мне здесь не нравится.
– Что за капризы? – возмутился он. - Марианна лучшая в городе. А ты не в том положении, чтобы выбирать. Иди, я буду ждать тебя здесь.
С этими словами он выразительно подтолкнул меня в ту сторону, куда ушла Марианна.
Упорствовать дальше я не стала. Я и сама не могла объяснить, почему эта женщина вызывала у меня такое неприятие. И надо отдать ей должное – со своей работой она справлялась отлично. Марианна уже смотрела на меня спокойно и была предельно вежлива. Она помогла мне выбрать платья и готовые костюмы для охоты. И я должна была признать – все, что предлагала Марианна, было мне к лицу.
Наконец, я заказала все, что нужно, и вышла к Эдвину. Когда я услышала, каким тоном прощается с моим мужем хозяйка лавки, я едва не зашипела. Правда, Эдвин отвечал равнодушно. И мне не должно быть до этого никакого дела!
Я мысленно повторяла себе это, пока мы ехали дальше. Вывеску следующей лавки я рассмотреть не успела. Эдвин очень быстро отворил дверь и пропустил меня внутрь. К счастью, за прилавком оказался тощий сгорбленный старичок. Только после этого я обратила внимание на товар и не смогла сдержать восхищенный вздох.
Лавка оказалась ювелирной. Как жене Эдвина, мне полагалось иметь несколько комплектов украшений к разным нарядам. Тем более что Марианна посоветовала мне завести целых два платья для приемов и балов. И оба требовали подходящих комплектов. Но я смотрела только на витрину прямо перед собой.
На белом бархате лежал крупный кулон. Мастер искусно вырезал из черного оникса контур лисьей морды, оправил ее то ли в серебро, то ли в белое золото, и окружил россыпью мелких алмазов. Я не могла отвести от кулона взгляд. И только когда Эдвин сжал мою ладонь, сообразила, что мне задали вопрос. В ответ на мою извиняющуюся улыбку он терпеливо повторил:
– Украшения, Лина. Какого цвета платья ты заказала? Нужно выбрать что-то под цвет. И повседневные комплекты, и для торжественных случаев.
Я немного растерялась. Во-первых, потому, что мне никогда не приходилось выбирать и носить драгоценности. И я не имела понятия о том, как их сочетать. А во-вторых, потому что кулон в виде головы лиса затмил все остальные украшения в лавке, и теперь они казались блеклыми и невыразительными.
К счастью, мне на помощь пришел ювелир. Старик деликатно подталкивал меня к нужному решению. Почти все, что я примерила, мне шло. Почти не глядя я ткнула пальцем в несколько комплектов. Наконец, Эдвин получил несколько шкатулок с драгоценностями, а хозяин лавки – деньги. А я продолжала зачарованно разглядывать черный кулон.
Эдвин, наконец, заметил мой взгляд и покачал головой:
– Тебе мало полудохлой твари в постели, нужно еще нацепить на себя ее подобие?
Он говорил достаточно тихо, чтобы нас не слышал ювелир. Для этого ему пришлось приблизиться, и горячее дыхание обожгло ухо. Я поежилась и опустила взгляд.
Мое внимание к кулону не укрылось от хозяина лавки, и старик с улыбкой произнес:
– У вашей супруги отличный вкус.
– Не для этого города и не для моего рода, – сухо ответил Эдвин. – Где вы взяли это, господин Болман?
– Это последняя работа моего сына, – немного торжественно произнес старик, и в его голосе промелькнули одновременно гордость и горечь.
– Как он? – тут же спросил мой муж.
– Вашими молитвами, господин Рокфосс, ходит и радуется жизни. Рука повреждена и мастером ему больше не быть. Но в таком деле – чудо, что жив остался.
Эдвин невозмутимо кивнул и поймал мою ладонь:
– Идем, Лина.
Я не сдержалась и тихо вздохнула. На лице мужа промелькнуло раздражение, и он настойчиво потянул меня за собой. Разумеется, просить я ничего не стала. И, как только мы очутились на улице, задала совсем другой вопрос:
– Что случилось с сыном господина Болмана?
Эдвин распахнул передо мной дверь кареты и сказал:
– Не важно. Пострадал на охоте.
Я покорно устроилась на сидении и дождалась, когда муж устроится напротив. А затем невинным тоном произнесла:
– Жена твоего брата погибла на охоте, у господина Болмана сын пострадал. Здесь много диких зверей?
– Да, – тут же
