Скиталец - Тиффани Робертс

— Ты больше не будешь так говорить о ней, — ответила она сквозь стиснутые зубы.

— Я не говорил о ней.

— Ты знаешь, что я имею в виду!

— Нет, не знаю. Я просто констатировал факт.

— Меня не волнуют ваши факты. Она не мертва!

Ронин, казалось, колебался.

— Я не прикоснусь к тебе, — сказал он, отпуская ее запястье, — если только это не будет необходимо для твоей безопасности. Я помогу тебе найти ее. И я больше не буду так говорить о ней. Ты танцуешь для меня, и я обеспечу тебя всем необходимым для твоего выживания. Мы договорились?

Лара отвернулась от него, потирая запястье. Почему он не ударил ее в отместку?

— Да, — она сглотнула, во рту внезапно пересохло. Лара поклялась себе, что никогда не сделает ничего подобного. Во второй раз она продавала себя боту.

— Собери вещи, которые ты хочешь взять с собой, — он снова взглянул на фотографию, и тень движения промелькнула у него на лбу. — Мы отправимся, как только ты будешь готова.

Так быстро? Она взяла свою сумку и наполнила ее своими сокровищами, аккуратно укладывая их внутрь. Ее не волновало, что они бесполезны; они принадлежали ей. Как только они были упакованы, она оцепенело стояла перед пустыми полками. Неужели там больше ничего не было? Неужели в ее жизни здесь не было ничего другого?

Вместо того, чтобы зацикливаться на этих мыслях, она сунула запасную одежду в сумку и достала из угла ботинки. Она нахмурилась, увидев почти оторванную подошву.

— Мы починим их, — Ронин опустился перед ней на колени и бросил свой рюкзак на пол между ног. Неуверенная, Лара наблюдала, как он порылся в нем и вытащил длинную полоску ткани. На нем были следы опаливания, как будто он пережил пожар.

— Оберни это вокруг своего ботинка. Должно продержатся, но это не сохранит твою ногу сухой.

— Эм, спасибо, — сказала она. Присев на край поддона, она натянула ботинки. Ее ноги хлюпали в них; они были такими же промокшими, как и ее одежда. Она обернула ткань вокруг своего поврежденного ботинка, туго завязав его сверху. Когда она стояла, он странно сидел на ней, но это было лучше, чем травмировать ногу при ходьбе.

Наконец, она подошла к фонарю. Она покидала единственный дом, который знала с тех пор, как была маленькой девочкой. Где были слезы, душевная боль? Ответ пришел к ней, когда она погасила фитиль.

Без Табиты это место было не чем иным, как еще одним инструментом выживания.

— Готово, — прошептала она.

Не говоря ни слова, Ронин вышел наружу. Лара последовала за ним, остановившись сразу за порогом. Встав на цыпочки, она сняла колокольчики с крючка и положила их в свою сумку. Лески, несомненно, запутались бы, но она не могла оставить это здесь. Это была вещь, которую она сделала своими руками. Кроме того, разбирая путаницу лесок, ей было бы чем заняться.

Она почувствовала на себе взгляд Ронина.

Как только она закрыла рюкзак, он пошел дальше. Дождь продолжался, хотя и значительно ослаб, от капель на лужах оставалась легкая рябь. Казалось, он вел ее по самым глубоким лужам и самым большим участкам грязи, но, тем не менее, ее ботинки хлюпали по мягкой, проголодавшейся земле.

Она не могла заставить себя оглянуться на хижину.

Будет ли она все еще стоять там, ожидая, когда бот закончит с ней?

Глава Шестая

Ронин повел Лару по дороге на Рынок. Он знал, что она следует за ним, по звуку ее шагов по гравию, по хлюпанью, когда она наступала поврежденным ботинком, по тихим звукам, которые она издавала, когда ее ноги скользили или она наступала в особенно глубокую лужу.

Несмотря на эти доказательства, часть его хотела оглянуться назад, просто чтобы убедиться, что она была там.

Согласие Лары на его предложение было логичным; оно обеспечит ей безопасность и комфорт, которых она, возможно, никогда не знала. С добавленным условием, что он поможет в поисках ее пропавшей сестры, она только выиграла от этого соглашения. Это был странный поворот — люди, по его опыту, редко были рациональны в своих решениях.

В данном случае их роли, очевидно, поменялись местами. В его предложении не было никакой логики. Только любопытство, необъяснимая потребность узнать, что отличает ее от всех остальных.

— Итак, куда мы идем? — спросила Лара.

— Ты уже знаешь, — Ронин повернул голову направо, где огни района Ботов контрастировали с темным небом.

— Я знаю, что мы идем туда. Но где находится твоя… резиденция? Кто, черт возьми, вообще употребляет такие слова?

— Я, — ответил он, бросив на нее взгляд через плечо, — и мой дом находится в северо-западном углу округа. Недалеко от Рынка.

В разговоре с ней было что-то освежающее. Хотя не бывает двух одинаковых маршрутов в Пыли, они были по-своему предсказуемы — те же самые распространенные опасности, та же переменчивая погода, те же напоминания о затерянном мире. И, как всегда, ощущение, что он был на грани того, чтобы распознать свою истинную программу.

Но он не мог предсказать, что скажет или сделает Лара в каждый конкретный момент. Возможно, он мог уловить признаки готовящейся вспышки гнева, но было невозможно предугадать, что сорвется с ее губ. Там, в хижине, она была в нескольких сотых секунды от того, чтобы влепить ему пощечину. Это вызвало у него странный, но не неприятный импульс.

— Итак, эм… мы столкнемся с кем-нибудь, мм… ну с железноголовыми?

Тревога в ее тоне и мягкая неуверенность в голосе заставили Ронина нахмуриться.

— Железноголовые? — он порылся в памяти в поисках термина. Если он и знал его, то он затерялся в «Отключении», как и многое другое. Было ли это просто еще одним оскорблением для его вида? — Конечно, там будут боты.

— Не просто боты. Они.

— Тебе придется быть более конкретной, Лара Брукс.

Она пробормотала фразу слишком тихо, чтобы он мог разобрать.

— Что? — он замедлил шаг и повернулся, чтобы посмотреть на нее. Ее брови были низко нахмурены, губы плотно сжаты.

— Дружки Военачальника! — выплюнула она. — Те, на ком его метка.

Череп, выполненный в форме шестеренки. Понимание встало на свое место. Теперь у него было другое название ботов Военачальника. Кто-нибудь, когда-нибудь называл их железноголовыми напрямую? Они, вероятно, были бы так же сбиты с толку, как и Ронин.

— Да. Большинство ботов в Шайенне не носят его символа, но тех, кто носит, он всегда держит на страже стены.

Лара нахмурилась, мышцы челюсти задергались, уставившись в землю перед собой. Она просунула большие пальцы